Чтение 28–й страницы книги ~Нарцисс в цепях~

- Что вы тут обсуждаете с такой горячностью? - спросил Мика.

- Покажи ему, Натэниел.

Натэниел не стал задавать вопросов - просто вышел вперед и показал спину.

Телохранитель резко присвистнул. Мика широко раскрыл глаза и посмотрел на меня поверх плеча Натэниела.

- Это ты сделала?

Я кивнула.

- Это не она, - произнесла Элизабет.

Калеб уже встал, насколько мог, и обнюхивал мне живот, повернув лицо к другим вещам, но аккуратно стараясь их не задевать. Вряд ли он бы стал обнюхивать мне пах в присутствии Мики. Элизабет в одном была права: леопарды и близко так меня не боялись, как боялись Мики.

- И кровью она тоже пахнет, - сказал Калеб.

- Отвали от меня, - потребовала я.

Он осклабился, но отполз.

- Ты хочешь сказать, что у нее тоже есть рана, как у него на спине? - спросила Элизабет.

Калеб кивнул, продолжая отползать.

- Тогда она врет. Кто ему спину разукрасил, тот и ее сделал.

Я вздохнула:

- Мне что, придется это доказывать?

- Мне бы хватило твоего слова, - ответил Мика, - но твоему парду, очевидно, нет.

- Мы просто уже очень давно хотели, чтобы она взяла вот так кого-нибудь из нас, - сказала Черри. - А теперь... мы, наверное, поверили бы в секс, но не в это. Очень на тебя не похоже, и Элизабет в одном права:

Натэниел - твой любимец, и ты его действительно защищаешь.

Так, никто мне не верит.

- Отлично, значит так.

Я стала снимать ремень наплечной кобуры, передвинув ее на спину. Вытащить рубашку из джинсов - не проблема, даже снять ее и положить рядом с рубашкой Натэниела на капот машины не было проблемой. На мне был очень симпатичный черный лифчик, из тех, которые предназначены, чтобы их видели. Жан-Клод оказал развращающее влияние на мой гардероб. Проблема была в том, чтобы лифчик снять. Вот этого мне точно не хотелось.

Я расстегнула его сзади, но придержала руками спереди.

- Что будет, если вы увидите укус?

- Если я увижу у тебя на груди укус без следов клыков, я поверю, что это был Натэниел, - сказал Мика.

Все столпились поближе. Никогда я не любила быть в центре внимания, тем более такого.

- Ребята, дайте мне место хотя бы для дыхания.

Они отступили на долю шага, и я подумала: а, хрен с ним. Все здесь, кроме Элизабет и, быть может, нового телохранителя, меня видали голой. Ладно, черт бы все побрал. Сняв лифчик, я положила его на капот рядом с рубашкой, абсолютно никому не глядя в глаза.

Я увидела руку и перехватила ее за запястье. Калеб.

- Натэниелу можно укусить, а мне даже пальцем нельзя потрогать?

- Тебе нельзя, - ответила я.

Мика не придвинулся ни на шаг ближе.

- Зачем ты его пометила?

Я посмотрела ему в глаза, готовясь встретить осуждение или презрение, в общем, что-то отрицательное. Но лицо его было абсолютно спокойно.

- Мне надо было во что-то всадить зубы. Надо было... - Покачав головой, я отвернулась. - Это был не секс. Мне нужно было кормиться.

- Нет! - метнулась ко мне Элизабет. - Нет, ты не можешь быть настоящей Нимир-Ра, не можешь!

На ее лице было выражение, близкое к паническому страху. Он ощущался даже обонянием. Она пододвинулась ближе, наши тела соприкоснулись, и я услышала гул ее сердца.

- Правильно, Элизабет, - сказала я. - Правильно. Бойся меня, сильно бойся.

Она полуотвернулась от меня, а Мика что-то сказал, и это единственное оправдание, почему я не увидела ее налетающего кулака. Она отбросила меня на борт джипа, рот у меня наполнился кровью, колени подогнулись. Только рука Черри, обнявшая меня за талию, не дала мне упасть. Мир на секунду наполнился белыми и черными полосами. Когда в глазах прояснилось, Элизабет держали Мика и телохранитель Ной.

Я отклеилась от джипа и отступила от Черри. Она держала меня за руку, и я еще секунду ей это позволила, пока не прошло головокружение. Поднеся руку ко рту, я отняла ее окровавленную.

Мерль придвинулся перехватить руку Элизабет, и Мика подошел ко мне.

- Как ты?

- Все в порядке.

Он взял меня за голые руки. Легчайшее прикосновение пальцев, но я от него задрожала. Соски набухли, и нечем было скрыть эту неожиданную реакцию.

Я посмотрела на него - для этого не пришлось поднимать глаза даже на дюйм.

- Я не знаю тебя. Почему же...

Его ладони скользнули мне на спину, и вдруг мне стало не хватать воздуху.

- Я твой Нимир-Радж, Анита. Здесь ничего нет стыдного.

- Ты говоришь "Нимир-Радж", как другие говорят "муж".

Он провел рукой по моим волосам, чуть касаясь пальцами кожи, вторая рука осталась у меня на спине.

- Наши души резонируют, как два полностью одинаковых колокола, - шепнул он, почти касаясь губами моих губ.

Замечание было настолько романтично и глупо, что надо было бы засмеяться, но я не могла.

Он поцеловал меня, и его язык оказался у меня во рту. Я поняла, когда он попробовал мою кровь, потому что руки его напряглись на моем теле, и его тело среагировало на меня. Он был слишком велик, чтобы не заметить этот рост между нашими телами.

Я погладила его руки, рубашку, и этого было мало. Я хотела коснуться его голой кожи своей, впивать каждый дюйм его тела в каждый дюйм моего.

Он целовал меня, будто пил, и я знала, что отчасти этот восторг вызван свежей кровью. Вытащив у него рубашку из штанов, я запустила руки ему на спину, под ремень. Но и этого было мало.

Он прервал поцелуй, и я стянула с него рубашку через голову. Даже прижаться голой грудью к его груди и то было лучше. Вся моя кожа требовала его кожи. Никогда со мной такого не было.

Мы держали друг друга, и трудно было дышать, руки сомкнулись в объятии, лица прижались к плечам друг друга, и его дыхание обжигало мне шею.

- У нас нет времени на большее, - шепнул он.

Я кивнула, по-прежнему прижимаясь головой к его шее. Я не то чтобы планировала большее, но...

- Мне надо было коснуться твоей кожи. Почему?

- Я тебе говорил. Ты - моя Нимир-Ра, я - твой Нимир-Радж.

Я чуть отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

- Мне это ничего не объясняет.

Он взял мое лицо в ладони, очень серьезно глядя в глаза.

- Мы - подобранная пара, Анита. Среди леопардов есть легенда, что можно найти себе идеальную пару, и после первого же секса вы связаны сильнее, чем браком, сильнее, чем законом. Мы будем всегда жаждать друг друга. Наши души всегда будут взывать друг к другу. Наши звери всегда будут охотиться вместе.

Мне должно было бы стать страшно, но не стало. Я должна была разозлиться, но не разозлилась. Мне полагалось бы ощутить много чего, но единственное, что я чувствовала - это что он прав, и я даже не пыталась с ним спорить - не хотелось.

- Ричард будет в восторге, - сказала Элизабет.

Мерль и Ной поставили ее на колени резким движением, которое, наверное, было слегка болезненным.

- А, Элизабет! Спасибо, что напомнила, что я должна сделать, а то я отвлеклась. - Я отодвинулась от Мики, напоследок проведя пальцами по его руке от плеча вниз, будто не могла расстаться с ней сразу. - Отпустите ее, мальчики. Это моя проблема, а не ваша.

Они глянули на Мику, и он кивнул. Элизабет осталась стоять на коленях, будто не зная, что делать. Она потянулась, чтобы кто-то из них помог ей встать, но они сделали вид, что не заметили, и она осталась стоять, как стояла.

Я надела лифчик, подчеркнуто не спеша, потом подошла к джипу. Кобура все еще похлопывала меня по талии. Я передвинула ее по голому телу, и это было неудобно, но я не хотела тратить время на надевание рубашки. Я знала, что сейчас буду делать.

Я шла к джипу, и все ждали, пока я открывала дверь, засовывалась на пассажирское сиденье, открывала бардачок и вытаскивала пару запасных обойм со свинцовыми пулями. Их я начала возить, когда столкнулась с одичавшими фейри. В такого фейри можно стрелять серебряными пулями с утра до вечера, и он не заметит. Но свинца они не любят. И еще у свинцовых пуль есть то преимущество, что они не убивают оборотня. Для этого годится только серебро.

Я повернулась и пошла обратно, вынимая на ходу обойму из пистолета. Ее я положила в карман, хотя она там не очень помещалась, сунула новую обойму и вдвинула до щелчка.

Элизабет наконец-то стала глядеть озабоченно, когда до нее оставались только две машины. Любой другой наверняка поспешил бы удрать, но здравый смысл никогда не входил в число достоинств Элизабет. Я уже наставила на нее пистолет, очень спокойно приближаясь, когда она сказала:

- Не посмеешь.

Я смотрела на нее сквозь прицел и ничего не ощущала. Внутри меня было огромное пустое пространство - абсолютно спокойное, невозмутимое. Но в центре этой мирной невозмутимости было крошечное ядрышко удовлетворения. Мне слишком уж долго хотелось это сделать.

Я дважды выстрелила ей в грудь, пока она еще говорила, что я этого не сделаю. Элизабет рухнула на спину, извиваясь, царапая руками асфальт и суча ногами, пытаясь вдохнуть.

Все отошли от нее подальше. Я стояла над ней и смотрела, как она пытается вдохнуть и сердце ее хочет забиться, несмотря на дыру, которую я проделала.

- Ты все говоришь, что я не могу тебя убить как настоящая Нимир-Ра, вырвав глотку или выпустив кишки. Может быть, это скоро переменится, но я уже сейчас могу тебя застрелить, и ты будешь такой же мертвой.

Она отчаянно вращала глазами, тело ее залечивало раны. Кровь заполнила рот и выливалась наружу.

- На этот раз пули были не серебряные. Но пойди еще раз против меня, в большом или в малом, подведи еще хоть одного члена парда, и я тебя убью.

Наконец она сумела набрать воздуху для ответа и стала плеваться словами и кровью.

- Сука... ты... ты даже... - еще волна крови, - ...духу не хватит... - поток темной крови изо рта, - ...по-настоящему.

Глядя на нее сейчас, я поняла то, чего раньше не понимала. Элизабет хотела, чтобы я убила ее. Чтобы отправила туда, где сейчас Габриэль. Наверное, она сама не понимала, чего хочет, но если это и не было желание смерти, то очень близко к нему.

Она лежала, залечивая раны, и ругала меня, говорила мне, как я слаба. Я еще раз выстрелила ей в грудь. Она забилась, задергалась, и лужа крови под телом стала шире.

Я выпустила обойму из рукояти пистолета, положила в другой карман и снова вставила главную обойму.

- Теперь серебряные, Элизабет. Есть еще остроумные замечания? - Я подождала, пока раны затянутся настолько, что она сможет говорить. - Отвечай, Элизабет.

Она глядела на меня, и что-то в этих глазах сказало мне, что наконец-то мы пришли к взаимопониманию. Она меня боялась, а иногда ничего лучшего от человека не добьешься. Я пробовала доброту, дружбу, уважение. Когда все это не дает результата, остается страх. И он не дает осечек.

- Вот и хорошо, Элизабет. Рада, что мы друг друга поняли.

Я повернулась к остальным. Они глазели на меня так, будто у меня выросла вторая голова - и очень противная. Мика протянул мне мою одежду, и я сняла кобуру и оделась. Никто при этом не сказал ни слова.

Приладив снова кобуру, я спросила:

- Так что, войдем в дом?

У Калеба вид был больной, зато у Мики, Мерля и Джины и всех моих леопардов - довольный.

- Тебе не разрешат войти в лупанарий с пистолетами, - сказал Мерль.

- Для того и нужны ножи, - ответила я.

Он поглядел на меня, будто хотел понять, шучу я или нет.

- Да улыбнись, Мерль, у нее все заживет.

- Я начинаю соглашаться с тем, что говорили крысолюды.

- А что они говорили?

- Что ты можешь напугать до икоты сама по себе, даже не будучи Нимир-Ра.

- Это еще очень слабо сказано, - подтвердила я.

Он приподнял брови:

- В самом деле?

- В самом деле, - неожиданно встрял в разговор Натэниел. Мои коты подтвердили его слова кивками и утвердительным хмыканьем.

- Так почему вы ее не боитесь? - спросила Джина.

- Потому что нас она не старается напугать, - ответил Зейн. Он смотрел на лежащую Элизабет, еще почти не способную шевелиться. - Конечно, правила могли и поменяться.

- Только для плохих котят, - сказала я. - А теперь пошли за крысами - и к волкам.

- И еще лебеди нас ждут, - добавил Мика.

- Лебеди? - удивилась я.

Он улыбнулся.

- Ты завоевываешь друзей, Анита, даже когда не собираешься.

Он протянул мне руку, я помедлила, потом осторожно взяла ее. Наши пальцы переплелись, и мы вместе, рука в руке, пошли по дороге, и это было хорошо и правильно, будто я нашла какой-то пропавший кусок от самой себя.

Зейна я оставила на дороге присмотреть, чтобы Элизабет не переехал случайный автомобиль. Из дому мы пошлем к ней доктора Лилиан.

Остальные леопарды шли за мной и Микой, и впервые с тех пор, как я унаследовала этих котов, я ощущала себя истинной Нимир-Ра. Может быть, - но не наверняка, - я их не подведу.

Глава 21

У Рафаэля, царя крыс, был черный лимузин. Мне никогда не казалось, что он из тех, кто владеет лимузинами, и я высказала это вслух. Он ответил:

- Маркус и Райна любили устраивать шоу со своим участием. Мы, крысы, не желаем выставлять себя шутами, потому и лимузин.

- Слушай, я же накрасилась! - ужаснулась я. Он улыбнулся.

Мы ехали на заднем сиденье лимузина, один из крысолюдов вел машину. Мерль и Зейн сидели с ним впереди. Мерль, потому что не желал, чтобы мы ехали одни с теми, кого он не знает, и Зейн, потому что я еще не до конца доверяла Мерлю. Хотя у меня не было иллюзий на тему о том, кто из них победит в драке, если до нее дойдет. У Ричарда могла найтись пара вервольфов, на которых бы я поставила против Мерля, но было в телохранителе Мики что-то предостерегающее, пугающее - то самое "что-то", которого недоставало всем моим леопардам. Даже не беспощадность - просто крайняя прагматичность. Было сразу ясно, что Мерль сделает ровно то, что нужно сделать, без колебаний, без сочувствия - чисто деловые соображения. Если сама работаешь именно так, то начинаешь видеть это свойство у других, и тогда глаз с них не спускаешь.

Все предводители ехали на заднем сиденье лимузина, что, на мой взгляд, отдавало элитаризмом, но зато мы могли поговорить друг с другом, к тому же никого другого это не смущало. Не знаю, почему мне было неловко, но было.

Рафаэль был высокий, смуглый, красивый и очень мексиканского вида. Говорил он без малейших следов акцента, разве что миссурийского. Сидел он к нам лицом. Да, к нам - мы с Микой сидели напротив. За руки мы не держались. Долгих взглядов друг на друга не бросали. Как ни странно, когда других леопардов рядом не было, мне с ним было как-то неловко. Может быть, это мой всегдашний дискомфорт после близости. Но я не уверена - ощущение было иное. А может быть, чем ближе было свидание с Ричардом, тем сильнее я задумывалась, что же это я такое творю. Я действительно собираюсь сказать Ричарду, что взяла себе любовника, другого оборотня? Мы уже расходились и сходились снова, но если Ричард решит, что я взяла себе постоянного любовника, помимо Жан-Клода, все будет кончено. А я не хотела полного разрыва, хотя что-то мне подсказывало, что мой роман с Ричардом не полезен для нас обоих. Мы не слишком хороши друг для друга. В любви иногда такое бывает.

Отбросив серьезные мысли, я посмотрела на последнего члена нашего маленького отряда. Донован Риис был новым царем лебедей нашего города. Ростом он был около шести футов, хотя в сидячем положении это трудно определить. Цвет кожи у него был сливки с молоком, который обещают рекламисты кремов для лица, если год-другой беречься от загара, но у Донована он был натурален. Он был белее меня, бел, как Жан-Клод, но у Донована на щеках просматривался мазок розового, как отлично наложенные румяна. Казалось, видно, как кровь пульсирует под кожей, будто кожа прозрачна. Он не только выглядел живым, он был весьма живым и должен был быть горячим на ощупь.

Глаза у него были светлые, серо-голубые, и цвет их менялся в зависимости от его настроения, как летнее небо, которое никак не может решить, то ли остаться мирным, то ли покрыться мохнатыми тучами, то ли разразиться ливнем прямо тебе на голову. Красота его была четкой, напоминавшей студента из богатой семьи, будто место ему было где-нибудь в кампусе колледжа. Я прямо так и видела, как он дает клятву, вступая в братство, или осушает кружку пива одним духом. Вместо этого он сейчас ехал с нами на собрание вервольфов, где будет единственным не хищником. Мне это не казалось удачной мыслью.

- Вы спасли моих лебединок, миз Блейк. При этом сами чуть не погибли. Я не могу рисковать девушками, они не... - Он глянул на свои сложенные на коленях руки, потом поднял свои непостоянные глаза. - Они вроде вашего Натэниела - жертвы.

- Натэниел ведет мой джип, где все остальные наши люди.

Риис кивнул:

- Да, но форма его зверя - хищная. А у моих девушек - нет. Если они не совладают с собой и перекинутся на собрании, то станут мясом.

- Я согласна с вами, мистер Риис, но разве то же не относится и к вам?

- Я - царь лебедей, миз Блейк. Я не изменю формы до тех пор, пока сам не соизволю.

Сам не соизволю. Такой формулировки я никогда не слышала. Тяжелый случай самовлюбленности. Но я не собиралась его сейчас лечить. Рафаэль пытался его отговорить еще до моего приезда. Мика этого даже не предложил. Он очень здорово умел предоставить мне весь разговор. В мужчинах мне такая черта нравится.

- Вы умеете драться?

- Я не буду обузой, миз Блейк, не беспокойтесь.

Я беспокоилась, поскольку сама чуяла кровь под его кожей. Я почти видела, как она там течет. Он пах мясом, и кровью, и жаром. Едой. Мне как-то не приходило в голову, что хищника и не хищника можно отличить по запаху. По нежному аромату я сейчас точно знала, что зверь у Рииса слабый и такой, которого легко убить. Мне пришлось проглотить слюну, стараясь успокоить пульс, но он не успокаивался. Мне хотелось рухнуть перед ним на колени и обнюхать, потереться о него лицом, о его голые руки, до самых коротких рукавов. Из выреза рубашки выглядывала белая майка. Меня подмывало разорвать рубашку - пуговицы фонтаном, - вытащить наручный нож и надрезать майку, обнажить грудь и живот. Но не ardeur, не секс были у меня на уме. Я хотела видеть голый живот, ощутить под зубами мягкое тело, вонзить...

Прикрыв глаза рукой, я замотала головой. Что со мной такое?

- Что с тобой, Анита? - Мика осторожно тронул меня за руку.

Я опустила руки и посмотрела на него:

- Он пахнет... едой.

- Да, - кивнул Мика.

Я снова мотнула головой:

- Ты не понял. У меня такие мысли... страшные.

Сказать этого вслух я не могла. Я хотела его сожрать или хотя бы вонзить зубы. Наверное, я сумела бы удержаться и не жрать тело, но оставить следы на этой гладкой коже хотелось до безумия. Еще чуть-чуть - и я не знаю, удержалась бы я или нет.

- Когда ты мне сказала, почему оставила Натэниелу отметины, я знал, что это был голод. - Последнее слово Мика произнес как написанное большими буквами. - Обычно проходит несколько дней или недель, до первого твоего полнолуния, лишь тогда голод становится проблемой. А мысли и образы насчет пожирания - это ничего. Это нормально.

- Нормально! - Я скептически рассмеялась. - То, что я думаю, и близко к норме не лежало.

А вслух произнести я этого не могла.

- А что ты хочешь сделать с Риисом? - спросил Рафаэль.

Я обернулась к нему, открыла рот - и остановилась, взглянув на Рииса.

- Не могу. Это как рассказывать сексуальные фантазии в присутствии незнакомца, который в них фигурирует. Кажется настолько интимным.

- И действительно интимно, - согласился Рафаэль. Его темные глаза встретили мой взгляд. - Но если ты расскажешь мистеру Риису, что ты хочешь с ним сделать, тогда, он, быть может, полетит домой.