!.*a." замполитовскую "Волгу" и по-хозяйски плюхнувшись на
командирское место, хлопнул рулевого по плечу.
на крыльях. На фасаде цирка было крупно написано: "Едем к
медведям!" и сыто жмурился огромный нарисованный топтыгин.
"Шел бы ты в берлогу", - Андрон мельком посмотрел на него и,
толкнув массивную дверь, важно поинтересовался у вахтера:
крестьянская власть!
осклабился и неожиданно, словно из поганого ведра, обдал
Андрона пренебрежительным взглядом. - Ну давай, сунься,
сунься. Слева, третья дверь по колидору.
замшелый, плесень бацильная", - насторожившись, Андрон нашел
указанную дверь, медленно открыл и со всей отчетливостью
понял, почему это вахтер его не видел в упор, -
администраторская была забита под завязку: милицейскими,
"зелеными", суровыми неразговорчивыми людьми в одинаковых
пальто, как пить дать из одной компашки - глубокого бурения.
Никого со звездами ниже капитанских в этой толпе не было.
спину, застенчиво потупил очи и застыл пай-мальчиком, вдыхая
запахи пота, одеколона и возможных неприятностей. Однако все
обошлось наилучшим образом, без эксцессов.
наколол письмо на гвоздик, словно в магазине чек, правой
цепко ухватил протянутые деньги, левой отсчитал, не глядя,
сдачу и, с треском оторвав дюжину билетов, спокойно и
отчетливо объявил:
прирученными хищниками.
оттер плечом какого-то майоришку и пробкой из бутылки
выскочил из цирка, забрался в "Волгу".
подполковник Гусев, однако тут же все понял и сдержанно
обрадовался. - А, вижу результат! Значит, Сотников не ошибся
в тебе, а я в нем.
шумно и торжественно - маршировали по плацу ротами, пели
хором строевые песни, с помпой выносили полковое знамя и с
пафосом говорили речи. Когда проверяющие отчалили, началась
раздача слонов и чествование героев, причем в шеренге за
талонами на повидло Андрон оказался на правом фланге. В
канун победы Октября он был пожалован Серебряным крестом -
знаком за отличие в службе второй степени, а чуть позже, уже
к зиме, определен на должность писаря, суть ротного
каптершика. Красная пятиконечная звезда его стремительно
восходила...
Вздохнув, Епифан протянул шоферу руку и не спеша стал
вылезать из машины. Длинное, с мутоновым воротником пальто
мешало, сковывало движения. Сразу же в лицо ему ударил снег,
порывом ветра чуть не сорвало шапку, пыжиковую, добротную,
полученную по разнарядке Центроблсбытсоюза.
проскользнул в подъезд, поднялся к себе на четвертый и,
потопав по коврику чешскими ботинками на меху, напористо, по-
хозяйски, позвонил.
румяная, улыбающаяся, как-то по-особенному близкая в теплой
оренбургской шали.
токсикозов, позывов к рвоте, пигментных пятен и истерии,
срок уже семь месяцев - а настроение легкое, безоблачное,
словно у невинной девушки.
щеку, прошел узким коридором в комнату, разделся и,
распахнув дверцу "Ладоги", начал вынимать из портфеля изыски
распределителя - балык, икра, буженина, сервелат. Будущим
матерям нужно как следует питаться, впрочем, будущим отцам
тоже.
габардиновый доспех, Епифан с немецкой аккуратностью повесил
его на плечики, присел пару раз, разминая колени, и со
степенной неторопливостью стал переодеваться в домашнее. -
Что-нибудь вкусненькое?
видно, на партийные хлеба не возбранялось намазывать и
толстый слой масла.
ребрышки с капустой, по-баварски, и... - Она вдруг прильнула
к Епифану и крепко поцеловала его. - Я испекла торт,
бисквитный, с яблоками и лимоном. Конечно, не швабский
штрудель с миндалем... Сегодня ведь ровно полгода, как мы
женаты... Дорогой, может, ты подождешь минут пятнадцать,
пока он пропитается кремом, а я пока загляну в консультацию,
только что позвонили, там какая-то путаница с анализами. А
потом мы спокойно отметим наш праздник. И будь добр, отпусти
тетю Пашу, она караулит торт. Сапрыкины на кухне...
не беременная вовсе, выскочила из квартиры.
коридор, щелкнул ригелями и поспешил на кухню, где царило
обычное коммунальное столпотворение, куда там вавилонскому.
Плевались чайники, шипело молоко, злословили, люто озираясь,
соседки. Мрачный, с перепоя, гегемон Панфилов жарил яйца с
вермишелью и хлебными шкварками Верка-потаскушка торопливо
мазала икру на булку, видимо, опаздывала на работу, Сара
Qамуиловна, похожая на ведьму, что-то истово размешивала в
ступе пришепетывала и по-змеиному водила головой, не иначе
наводила на кого-то порчу. В чаду между столами бродили
пролетарии Сапрыкины - глава семейства с половиной и
четырьмя наследниками - и все пытались чего-нибудь украсть.
Какое счастье, что скоро все это кончится - Епифана уже
поставили в спецочередь на получение отдельной квартиры...
Завидев Дзюбу, народ на кухне подобрался, ругань перешла в
латентную форму, зависть и ехидство выразились в виде кривых
улыбочек. - С будущим прибавлением вас! И чтобы каженный год
вас вот так-то!
слюни изошла. - Тетя Паа, дебелая и хитроватая, собрала
сальное лицо морщинками, заискивающе улыбнулась. - Верно, в
нем масла сливочного фунт, никак не меньше. Вы бы, Епифан
Евсеич, уважили бы кусочком к чаю, подсластить нашу горькую
жизнь.
Дзюба внезапно придвинулся к старухе и перешел на шепот, -
если не прекратите вести при мне разговоры за горькую жизнь.
Партия делает все возможное для повышения благосостояния
советского народа, результаты уже налицо...
сладкое, пошла из кухни. За ней потихоньку выскользнула
Верка-потаскушка, быстренько убралась Сара Самуиловна,
выкатился колобком толстенький, временно нигде не работающий
хозяйственник Наливайко. В кухонном чаду остался только
пролетариат.
прозвенел звонок, резко, напористо и длинно.
закурил, угостил "Казбеком" Панфилова и задумчиво стал
рассматривать торт. Однако попробовать кулинарный шедевр ему
не пришлось.
крыльях, влетела тетя Паша, круглое, похожее на блин лицо ее
светилось счастьем. - Всенепременнейше! Идите, идите, я за
пирожком пригляжу...
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Майер Стефани