Он не понимает, что пугает тебя, поэтому не кричи и не порти прекрасный
день. Тоже мне проблема".
ведет себя так, будто ты его девка, а не дочь! Он не шутит, он же трахает
тебя, Джесси!"
школе слово относилось к акту, который нельзя сделать рукой, однако сомнение
осталось. С внезапным ужасом она вспомнила, как Кэрен Окойн предупреждала
никогда не позволять мальчикам всовывать язык в свой рот, потому что от
этого в горле могут завестись дети. Кэрен сказала, что женщина, с которой
это произошло, обычно пытается отрыгнуть ребенка, но почти всегда при этом
умирает и ребенок тоже. "Я, - говорила Кэрен, - никогда не позволю парню
поцеловать меня по-французски, пусть он лучше трогает меня, если ему это
очень хочется, но я вовсе не желаю иметь ребенка в горле. Да и как при этом
есть?"
попахивает идиотизмом. Но почему именно Кэрен, которая всегда
интересовалась, горит ли свет в холодильнике, когда захлопываешь его дверцу,
почему именно она придумала это?
заиметь ребенка от прикосновения языка, если это бывает, значит...
седлом велосипеда или рукояткой молотка. Джесси попробовала сомкнуть ноги -
движение, естественное для нее, но не для него. Он замычал - это был
болезненный и пугающий звук - и прижал пальцы к ее лобку так, что стало
немного больно. Она напряглась и застонала.
было, это гадко, страшно, стыдно..."
***
которого ушло страшное возбуждение. Теперь было ясно, что он чувствовал:
глубокое облегчение. И что бы ни произошло, это было уже позади.
коробочку с кусками дымчатого стекла. При этом он еще более нежно поцеловал
ее шею. А Джесси, пытаясь собрать свои растрепанные чувства, смотрела на
смутную мглу, охватившую озеро. Она слышала отдаленный крик совы; кузнечиков
на лужайке обмануло солнечное затмение, и они начали свои вечерние песни.
Перед глазами Джесси плыло отраженное изображение - круглый черный диск,
окруженный неровным оранжево-зеленоватым ореолом, и она подумала: "Если я
смотрела на него слишком долго и сожгла роговицу, значит, я буду теперь
видеть его всю жизнь, как ослепшие видят вспышку, которая их ослепила".
что в летнем платье теперь прохладно.
надеть летнее платье. Тут ей пришла в голову новая мысль: а что если он
решит, что должен сообщить обо всем этом маме? Эта возможность была
настолько кошмарной, что Джесси заплакала.
ощущая слабый, еле уловимый аромат одеколона или лосьона и чего-то еще. -
Если я что-то сделала не так, прости меня.
словно сомневаясь, стоит ли рассказать Салли о том, что тут натворила
Джесси, или лучше это спрятать куда подальше. - Ты не сделала ничего
дурного, дочка.
рискует, задавая такой вопрос, - ведь ответ может уничтожить ее, - но она
должна была спросить, должна.
голосе, когда он это сказал, так что она поняла: это правда, но тем не менее
смутно чувствовала какую-то перемену в отношении к ней.
однако совершенно не представляла, насколько серьезно то, что случилось. Она
снова вспомнила рассказы Кэрен Окойн и тут же поспешила забыть об этом. Это
была чепуха, да к тому же он и не засовывал свой язык ей в рот.
"Разве не верно говорят, что скрипучее колесо всегда требует много смазки?"
в промежности. "Да, - подумала она. - Верно, скрипучее колесо требует много
смазки".
когда ее мать или Мэдди (чаще мать) входили в раж. Джесси не могла вспомнить
ни одного случая, чтобы папа делал этот жест в ее сторону, и этот факт
усилил ощущение, что сейчас произошло нечто ужасно скверное и в результате
ужасной ошибки, которую она совершила (возможно, надев летнее платье?),
должны случиться важные, неизбежные перемены. Эта мысль породила чувство
отчаяния.
дом, прими душ и переоденься. Поспеши, и ты успеешь к концу затмения.
Она просто кивнула, пошла, потом обернулась:
чувствует себя так же плохо, как и она. Даже, может быть, еще хуже.
Отец, помедлив, улыбнулся тоже. Это на миг принесло облегчение, и на душе
перестали скрести кошки. Но когда она поднялась в большую верхнюю спальню,
которую делила с Мэдди, кошки начали скрести снова. И самым худшим было
опасение, а вдруг он расскажет матери о том, что случилось. А что скажет
она?
Мэдди вешали сюда разное старье, а потом разрисовывали его акварельными
красками Уилла. Это развешивание и рисование очень их развлекало, но теперь
показалось глупой забавой, и вообще изломанная тень вешалки металась по
комнате, как чудовище. И даже терпкий запах сосновой смолы, который ей так
нравился, показался сегодня тяжелым и вязким, как освежитель воздуха,
который не может скрыть вонь.
удостоверившись, что все так, как она хочет. Она не любит чужих планов, но
должна исполнить свой собственный".
сможет. Она включила свет, рывком сняла с себя платье и бросила его в
грязное, испытав облегчение. Расширившимися зрачками она смотрела на себя в
зеркало и видела лицо маленькой девочки со взрослой прической, причем теперь
из укладки выскочили пряди. И тело было телом девочки - худое и с узкими
бедрами - хотя, как в деревце, в нем совершалась какая-то невидимая работа.
Оно уже менялось, и что-то такое оно сейчас сотворило с ее отцом.
трусики фирмы "Сирс", когда-то зеленые, но теперь побледневшие до
сероватого, - и с любопытством и страхом посмотрела на них, растянув
пальцами резинку. Да, что-то было внизу, но это был не пот и не моча. На
зубную пасту это было тоже не похоже, никогда не видела она такой пасты.
Скорее светлая паста для мойки кафеля. Джесси опустила голову и понюхала.
Слабый запах слегка напоминал приморский лиман в жару, когда стоит тишина и
пахнет солями. Однажды она дала отцу стакан такой воды и спросила, может ли
он определить запах. Он покачал головой.
тут нет. Это значит просто, что я много курю, черт меня дери. Минеральные
соли, вот и все.
вдохнула этот запах снова. Он нравился ей, хотя она не могла бы объяснить,
почему.
голос ее матери (которая называла ее чушкой, когда та что-нибудь ломала или
забывала о своих обязанностях), но Джесси чувствовала, что это просто ее
собственный голос. И если он был слегка груб и излишне категоричен, то
объяснялось это тем, что ему было еще, конечно, рано появляться. Но он
появился - появился и теперь старался помочь ей собраться с мыслями. Она
нашла его уверенность успокоительной.
огонь, понимаешь? Я думаю, ты должна быть благодарна, что это очутилось на
твоих трусиках, а не где-то в тебе, и не рассказывай себе сказки насчет
минеральных солей и прочей чепухи. Кэрен Окойн - идиотка, потому что нельзя
так глупо обманывать девочек.
Мужской огоны".
явилось, - она швырнула трусики в грязное белье поверх платья. Затем вдруг
она представила мать, которая разбирает белье, прежде чем пойти стирать его
в нижней комнате, где она обычно проводила стирку, и вот она находит в
корзине эти трусики. Что она подумает?..
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Посняков Андрей
Прозоров Александр