отчетливые, ворвались иные звуки: раздался громкий топот, какой-то
металлический лязг, заглушившие мягкий лепет струй; не так ли на картине
кряжистый утес или мощные извилины старого дуба, выступив отчетливо и резко,
вдруг закроют от вас и лазурный холм вдали, и солнечный горизонт, и
жемчужные облака, где краски неуловимо переходят одна в другую.
было за поворотом, но топот становился все громче. Я быстро поднялась со
ступеньки, однако дорога была здесь слишком узка, и пришлось снова сесть,
чтобы лошадь могла пройти. В те дни я была молода, и какие только
фантастические образы, то смутные, то ослепительные, не волновали мое
воображение! Среди прочего вздора в моей душе жили и далекие воспоминания о
детских сказках; и когда они снова всплывали, юность придавала им ту силу и
живость, каких не знает детство. Пока я ожидала в сумерках появления лошади,
все более приближавшейся, мне вспомнились некоторые из сказок Бесси, где
фигурировал дух, известный жителям Северной Англии под названием Гитраша: он
появляется в образе коня, мула или большой собаки и бегает по пустынным
дорогам, иногда настигая запоздалых путников, - так же как сейчас меня
настигала эта лошадь.
топота, я услышала шорох, и из кустов выбежала огромная собака, резко
выделявшаяся на фоне бурого орешника своей черной с белым шерстью. Она в
точности соответствовала воплощению Гитраша, как его описывала Бесси:
существо, похожее на льва, с длинной шерстью и крупной головой. Пес спокойно
пробежал мимо, даже не обратив на меня загадочного собачьего взора, как мне
и представлялось заранее. Позади шла лошадь, очень крупная; на ней сидел
всадник. Появление человеческого существа - всадника - сразу же рассеяло
чары. Никто никогда не ездил верхом на Гитраше, он всегда появлялся один;
духи же, насколько я понимала, хотя и могли принимать образ бессловесного
животного, вряд ли соблазнились бы оболочкой обыкновенного человека. Нет,
это был не Гитраш, а просто путник, спешивший в Милкот ближайшей дорогой. Он
миновал меня, и я продолжала идти вперед, но, сделав несколько шагов,
обернулась: я услышала, что лошадь скользит по обледенелой тропинке. Путник
воскликнул: "Этого еще не хватало!", и тут же лошадь грохнулась. Я
остановилась. Конь и всадник лежали на земле. Собака подбежала и,
убедившись, что и всадник и лошадь беспомощны, начала лаять так громко, что
вечерние холмы отозвались звонким эхом на этот басистый лай, неожиданно
гулкий и мощный. Она обнюхала поверженного всадника, и его коня, а затем
подбежала ко мне, - ведь это все, что она могла сделать: кругом не было
никого, чтобы просить о помощи. И я вняла ее молчаливой мольбе и подошла к
всаднику, который силился выпутаться из стремян. Судя по его энергичным
движениям, он, видимо, не очень пострадал при падении; все же я не
удержалась и спросила его:
случае, он пробормотал что-то и не сразу ответил.
сначала встав на колени, а затем во весь рост. После этого раздался грохот
скользящих копыт, стук и звон, сопровождаемые понуканием всадника, а также
лаем и прыжками пса, и я невольно отступила как можно дальше. Однако мне не
хотелось уходить, не увидев результата этих усилий. Наконец попытки
увенчались успехом: лошадь снова стала на ноги, а собака успокоилась после
приказа хозяина: "Куш, Пилот!" Тогда путник, наклонившись, стал ощупывать
свое колено и ступню, словно проверяя их целость; видимо, он все же
испытывал боль, ибо схватился за ступеньку, с которой я только что
поднялась, и сел на нее.
внимание, и я опять подошла к нему.
Торнфильдхолл или Хэй.
он, снова приподнявшись, сделал попытку стать на ноги, однако это движение
вызвало у него болезненное "ой!".
видела его совершенно отчетливо. На нем был плащ для верховой езды с меховым
воротником и стальными застежками. Фигуру его было трудно рассмотреть, но он
казался среднего роста и широкоплеч. Лицо смуглое, черты суровые, лоб
массивный. Глаза под густыми сросшимися бровями горели гневным упрямством.
Уже не юноша, он, пожалуй, еще не достиг средних лет, - ему могло быть около
тридцати пяти. Я не чувствовала перед ним ни страха, ни особой робости. Будь
он романтическим молодым героем, я бы не отважилась надоедать ему
расспросами и навязывать свои услуги, но я, вероятно, еще не видела красивых
юношей и, уж конечно, ни с одним не говорила. В теории я преклонялась перед
красотой, галантностью, обаятельностью; но если бы я встретила все эти
достоинства, воплощенными в мужском образе, я бы сразу поняла, что такой
человек не найдет во мне ничего притягательного, и бежала бы от него, как от
огня или молнии, которые скорее пугают, чем влекут к себе.
обратилась к нему, если бы отклонил мою просьбу с приветливой
благодарностью, - я, может быть, пошла бы дальше, не возобновив своих
вопросов; но его сердитый вид и резкий тон придали мне смелости. Корда он
сделал мне знак уйти, я осталась на месте и заявила:
час, на пустынной дороге; по крайней мере пока вы не окажетесь в силах сесть
на лошадь.
взглянул на меня.
соседству. Откуда вы взялись?
удовольствием сбегаю в Хэй, если хотите; да мне и нужно туда на почту -
отправить письмо.
спросил он, указывая на Торнфильдхолл, залитый ярким лунным светом и тем
резче выделявшийся на фоне лесов, которые издали казались сплошной темной
массой.
взглядом мою одежду, которая была, как всегда, очень проста: черный
мериносовый плащ и черная касторовая шляпка; и то и другое не надела бы даже
камеристка знатной дамы. Он, видимо, затруднялся решить, кто же перед ним. Я
помогла ему:
Гувернантка! - и снова принялся рассматривать меня. Минуты через две он
поднялся со ступеньки, но едва сделал движение, как лицо его снова
исказилось от боли.
мне помочь, если будете так добры.
боитесь?
это сделать, пришлось послушаться. Положив свою муфту на ограду, я подошла к
рослому коню и попыталась схватить его за уздечку, однако лошадь была
горячая и не давала мне приблизиться. Я делала все новые попытки, но тщетно.
При этом я смертельно боялась ее передних копыт, которыми она непрерывно
била. Путник ждал, наблюдая за мной; наконец он рассмеялся.
Поэтому все, что вы можете сделать, это помочь Магомету подойти к горе.
воспользоваться вашей помощью.
него, путник доковылял до своей лошади. Как только ему удалось взять в руки
уздечку, он сразу же подчинил себе коня и вскочил в седло, делая при этом
ужасные гримасы, так как вывихнутая щиколотка причиняла ему при каждом
движении резкую боль.
Дайте мне мой хлыст, вон он лежит возле изгороди.
как можно скорее домой.
галопом. Собака бросилась следом, и все трое быстро исчезли из виду, -
Соломатина Татьяна
Белов Вольф
Орлов Алекс
Зыков Виталий
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс