механическим, лишенным человеческого тепла. - Как себя чувствуете? Как с
погодой, где находитесь?
тебя примерно на сто двадцать миль. Джосс, это же чудо! Как тебе удалось
починить рацию?
продолжал:
полуслове. Но не от удивления, хотя и был поражен тем, что Хиллкрест,
который, по моим расчетам, должен был находиться почти в двухстах пятидесяти
милях севернее станции, сейчас сидит рядом с Джоссом, а оттого, что
перехватил взгляд Джекстроу. В следующее мгновение я и сам сообразил, что в
нашей ситуации не следует открывать всех карт. - Не теряй со мной связи,
торопливо проговорил я. - Через две-три минуты снова свяжусь с тобой.
кузове, слышали каждое наше слово. В эту минуту полог раздвинулся, из
вездехода выглянули Корадзини и Зейгеро. Не обращая на них внимания и не
заботясь о том, чтобы пощадить чью-то гордость, я взял рацию и генератор и
вместе с Джекстроу, отвязавшим антенну, пошагал прочь. Ярдах в двухстах мы
остановились. При свете луны путешественники видели нас, но слышать не
слышали.
раз у меня ничего не вышло: окоченевшие от холода пальцы отказывались
повиноваться. К счастью, мои друзья догадались, в чем дело. Едва я нажал на
выключатель, послышался спокойный, уверенный, обнадеживающий голос
Хиллкреста:
сообщил мне Джосс, и по этой задержке, вы в достаточной мере удалились от
трактора. При температуре минус семьдесят вам не очень-то улыбается торчать
на холоде. Говорить буду сам. Долго не задержу. Вы меня слышите?
радио мы узнали об исчезновении авиалайнера. Во вторник утром, то есть
вчера, у нас был сеанс связи с базой в Уплавнике. По их словам, хотя
официально об этом не сообщалось, правительства США и Великобритании
убеждены, что самолет не утонул, а приземлился. Где-нибудь в Гренландии или
на Баффиновой Земле. Почему они в этом убеждены, не имею представления. Во
всяком случае, предпринята крупнейшая со времен войны спасательная операция.
иностранные торговые суда. К побережью Гренландии, главным образом
западному, направляются американские, британские, французские и канадские
траулеры. Подходы к восточному побережью скованы льдом. Дюжина американских
бомбардировщиков, базирующихся на Туле и в Сенре Стремфьорде, уже совершают
разведывательные полеты. За дело взялись корабли американской береговой
охраны. Отряд канадских эсминцев, действовавший в центральной части
Атлантики, на всех парах мчится к южному входу в пролив Дезиса. Правда,
попадут они туда не раньше чем через полтора суток. Кроме того, британский
авианосец в сопровождении двух эскадренных миноносцев успел обогнуть мыс
Фэрвель. Не знаю, удастся ли им пробиться на север. Ведь море Баффина
замерзло. Но пролив Девиса свободен ото льда до острова Диско, а может, и до
Свартенхука. В поисках авиалайнера приказано включиться персоналу всех
геофизических станций, действующих в Гренландии. Потому мы и вернулись в
лагерь, чтобы запастись горючим.
находился американский президент и половина членов королевской семьи
Великобритании. Почему нет вестей из Уплавника?
минуту свяжемся с ними, сообщим, что пропавший самолет обнаружен и что вы
направляетесь к побережью. Есть какие-нибудь новости?
Малер - запущенная форма сахарного диабета. Состояние его тяжелое.
имеется.
были обрывки слов. Наконец капитан заговорил вновь:
много продуктов. Если нас будет восемь вместо двоих, то опасаться
преступников нечего. Мы уже прошли сорок миль... - Взглянув на Джекстроу, я
заметил в углах его глаз "гусиные лапки" - верный признак удивления и
радости. Те же самые чувства охватили и меня самого. - Мы от вас на
расстоянии каких-то восьмидесяти миль. Часов через пять-шесть могли бы
встретиться.
желать было нельзя. Наконец-то все наши беды позади... Но в следующую минуту
чувство облегчения и душевный подъем сменились унынием. Меня словно обдало
ледяной водой: Джекстроу отрицательно помотал головой. Напрасно я решил, что
бедам нашим настал конец.
ошибкой. Как только мы повернем назад, преступники снова примутся за свои
черные дела. Даже если мы этого не сделаем, то, зная, что у нас с вами был
сеанс связи, они пойдут ва-банк. Нам нужно продолжать путь. Догоняйте нас
как можно быстрее. - После короткой паузы я продолжал:
проявляется такой интерес к разбившемуся самолету. Речь идет о жизни и
смерти людей. Пусть найдут список пассажиров и выяснят, не фальшивый ли он.
Это категорическое требование, капитан Хиллкрест. Не принимайте никаких
отговорок. Мы должны знать.
того, даже в те непродолжительные отрезки времени, в течение которых лицо
мое оставалось незащищенным снежной маской, шевелить на лютом морозе
потрескавшимися, кровоточащими губами было сущей мукой. Я не говорил,
мямлил. Поэтому, условившись, что следующий сеанс связи состоится в восемь
вечера, и сверив часы, я закончил передачу.
(за это время кровообращение в наших озябших руках и ногах восстановилось,
судя по пронзительной боли в конечностях), прежде чем кто-либо осмелился
открыть рот. Само собой, первым вопрос задал сенатор. Куда подевались его
апломб и румянец! Бледные щеки, заросшие седой щетиной, еще больше обвисли.
относят к числу явно подозреваемых. В конечном счете он был прав.
полевой партией? - неуверенным голосом спросил сенатор Брустер.
работы удалось-таки отремонтировать рацию. Он сумел связаться с капитаном
Хиллкрестом, начальником полевой партии, и наладил релейную связь с нами. -
Что такое "релейная связь" я и сам не знал, но термин показался мне вполне
наукообразным. - Как только он соберет все, что надо для похода, капитан
двинет вдогонку за нами.
сказать, сколько времени...
в двухстах пятидесяти восьми милях от нас. Скорость его трактора немногим
больше нашей. - В действительности он был в три раза быстроходней нашего
"Ситроена". - Догонит нас не раньше, чем через пять-шесть суток.
государственного мужа был подавленный, но, похоже, он мне поверил. Кто же из
пассажиров не поверил мне, кто из них понимал, что я лгу? Ведь все запасные
конденсаторы и лампы разбиты вдребезги, и починить рацию конечно же
невозможно.
нервы вибрации огромного двигателя. Казалось, этому не будет конца. Примерно
в половине третьего, когда дневной свет померк и на мерзлом, ясном небосводе
высыпали звезды, температура опустилась настолько, что мне стало не по себе.
Резина становилась твердой, трескалась и раскалывалась, как дерево. Всякий,
кто осмеливался высунуть нос из кузова, окутывался белым облаком,
вырывавшимся у него изо рта. Поверхность ледового плато стала настолько
твердой, что траки скользили, оставляя на ней едва заметные следы. Собаки,
не боявшиеся самой жестокой пурги, способной погубить любого человека,
жалобно выли, страдая от мороза. Порой откуда-то издалека доносился глухой
гул, предвещавший, казалось, конец света. Под гусеницами вездеходов
содрогалась мерзлота, огромные ее площади, покрытые снегом и льдом,
сжимались под действием жуткого, как в ледниковый период, холода.
не вышел из строя. Больше всего я опасался поломки какого-нибудь подвижного
элемента. Ведь на морозе металл становится хрупким. Стоит сломаться стержню
клапана, толкателю, любой детали сложного распределительного механизма, даже
крохотной шпильке на коленвале, и мы пропали.
нам массу неприятностей. То и дело приходилось удалять лед из диффузора
карбюратора. Замерзало масло в картере рулевого механизма, часто приходилось
пускать в ход паяльные лампы. Заедало щетки генератора, которые постоянно
ломались. К счастью, запасных щеток было достаточно. Но больше всего хлопот
доставлял нам радиатора Хотя мы защитили его фартуком, холод проникал через
войлок, словно сквозь папиросную бумагу. Произошла, видно, деформация
Шилова Юлия
Дальский Алекс
Акунин Борис
Березин Федор
Прозоров Александр
Шилова Юлия