Чтение 28–й страницы книги ~Взлетная полоса~

– Очевидно, этому же.

– А зачем она им, простите, нужна? Вы же сами говорили, что ваши предложения улучшить схему конструкторами были встречены в штыки. А в данном случае речь пойдет даже не об улучшениях, а вообще о новой схеме. А возможно, у них свой аналогичный прибор доводится до кондиции!..

– Вы думаете, завалят? – явно не ожидал такого ответа Кольцов.

– Ну, теперь таких дураков уже нет, дабы на белое говорить черное. Можно предполагать, вас даже похвалят. И, кстати сказать, есть за что. Но вот дать вам, как говорится, ходу – не дадут. Начнут тянуть, мариновать… Сошлются на ограниченность средств… и в конце концов положат ваш проект на полку.

– Но и я от своего не отступлю. Отказаться от этого, – хлопнул ладонью по письменной доске Сергей, – значит отказаться от самого себя. А этого я не сделаю.

– И что же предпримите?

– Буду искать поддержки в министерстве. Там немало умных и светлых голов.

– К сожалению, сразу решать такие вопросы, как внедрение изобретений, не правомочны и они. Придется ждать.

– Сколько?

– Может, год.

– Год?

– Может, два…

– Буду ждать.

Верховский встал, скрестил руки на груди, подошел к аквариуму. Рыбы будто узнали его, подплыли навстречу и, тычась носами в стекло, повисли в воде на уровне глаз академика. Между ними будто бы возник молчаливый диалог.

– А может, с целью экономии времени все сделать по-другому? Защитить для начала на эту тему диссертацию. А уж потом подать заявку на изобретение, – неожиданно предложил Верховский. – Может, так будет проще?

– Проще, Владислав Андреевич, не будет, – подумав, решил Сергей. – Ибо главное во всей этой ситуации не диссертация, а прибор. Он намного важнее. Он войскам нужен, а не моя диссертация. Я, наверное, защищусь. Но при этом еще потеряю время. А познакомить КБ со своей схемой я рассчитываю уже будущей весной. И неважно, как к ней отнесутся. В КБ, я понял, люди тоже разные. И вовсе не все думают так, как Главный. Так что начинать надо с проекта.

– Вы упрямы, – не сдержал улыбки Верховский. – Хорошо, это кстати. Я ведь вас не запугивал. И тем более не пытался отговаривать. Просто мне хотелось знать ваши истинные намерения. А заодно и вашу готовность повоевать за идею. Говорили вы вполне убедительно. Во всяком случае, у меня лично насчет вас никаких сомнений больше нет. И я со своей стороны везде, где это будет можно, тоже окажу вам всяческую поддержку. А теперь вернемся к вашим упражнениям на доске.

Теперь мел в руку взял Верховский.

– Вы идете в своих доказательствах по правильному пути. Значит, чутье у вас есть. Это говорит о многом. А знаний не хватает. Плохо, не систематически читаете литературу. Не знаете последних изысканий. Это хроническая беда всех практиков. Всех. А жаль…

Он говорил и писал. А Сергей неотрывно следил за движением его руки и в каждом новом, написанном им знаке видел для себя уйму работы. Верховский ничего за него не решал, ничего не давал готово. Он лишь определил, где и что надо обосновать четче, доказать убедительнее. Закончил он консультацию простым вопросом:

– Все ясно?

– Все.

– Тогда идемте ужинать. Вы цветную капусту любите?

Сергей улыбнулся:

– Редко встречаемся. Влюбиться еще не успел.

– Понимаю. Ничего. В таком случае для вас найдется что-нибудь более привычное. От куска вырезки, надеюсь, отказываться не станете?

– Нет.

– Ну вот и прекрасно.

Они по очереди вымыли руки и прошли в столовую. К удивлению Сергея, и здесь в застекленных шкафах хранились книги. Но здесь было больше собрано произведений художественных.

На стол подавала все та же полная женщина. Она появилась в столовой в накрахмаленном переднике, в белоснежной косынке на голове.

– Мария, а рыб кормили? – спросил Верховский.

– Обязательно, – расставляя тарелки, спокойно ответила женщина.

– А почему они от меня глаз не отрывали?

– Наверное, соскучились. А может, какие влюблены…

– У вас, Мария, одно на уме, – вздохнул Верховский.

Женщина добродушно улыбнулась и ушла на кухню.

Верховский приправил капусту острым грибным соусом, попробовал, посетовал:

– Вот ведь до какой жизни я дожил. Безумно люблю всякую живность. И больше всего, естественно, собак. А держать не могу. Совершенно нет времени, чтобы ими заниматься.

– Да так ли уж много надо им его уделять?

– Немного. Так и того нет.

– А прогуляться утром и вечером вместе с псом вам было бы даже полезно.

– Прогулка – это совсем еще не все. Дома он тоже требует внимания: поиграй, приласкай… Одним словом, не получается. Вот и завел рыб. Нашел, так сказать, компромиссное решение.

Они закончили ужин и снова вернулись в кабинет. Верховский опять закурил, а Сергей, вооружившись листом бумаги и ручкой, переписал все поправки, сделанные на его выкладках академиком. А когда и эта работа была закончена, начал прощаться. Верховский проводил его до дверей. И уже в коридоре сказал:

– Никогда я не пойму ваших генералов. Ведь сейчас же не война. Ну что за необходимость держать в армии человека, которому на роду написано совсем другое?

– А я думаю, что они свое дело знают, – улыбнулся Сергей. – Все будет хорошо. Вот увидите, Владислав Андреевич!

– Дай бог, – вздохнул Верховский и пожал Сергею руку. – Информируйте меня о том, как будут разворачиваться события. И не стесняйтесь, звоните прямо сюда. Тут меня найдете, скорее всего.

ГЛАВА 23

Помотавшись в пятницу с утра по магазинам, накупив для всех столичных подарков, а для себя в основном книг, Сергей часа в три уже был на вокзале. Там он пообедал и один из первых занял место в вагоне, у окна. Он хорошо видел перрон. И если бы Юля появилась, безусловно, заметил бы ее еще издали. Но время шло. Стрелки больших вокзальных часов неумолимо приближались к восемнадцати. А Юли не было и не было. В конце концов поезд тронулся. Кольцов понял, что ждать больше нечего, и вышел в тамбур покурить. Настроение у него заметно упало, хотя обжаться на Юлю вроде бы было и не за что. И если все же сердился, то, пожалуй, больше всего на себя: нечего было строить иллюзии. Так он думал. И не знал, что ошибется. Когда шел в тамбур, уже ни разу не взглянул в окна вагона. А если бы взглянул, то, наверно, остолбенел бы от радости. Только колеса вагона дробно ударили на первом стыке рельсов, как на перроне появилась Юля. Она спешила. У нее не было припасено для Кольцова каких-то особых слов. Она ничего не собиралась сказать ему важного или значительного. И наверняка обошлась бы самым простым: «Счастливого пути!» Но ей хотелось его увидеть. А совещание, о котором, кстати сказать, она знала еще вчера, как назло, затянулось. И она опоздала. Поезд уже увозил Кольцова.

ГЛАВА 24

На станции Кольцова встречал Чекан. Предусмотрительный зампотех прихватил с собой шапку-ушанку и шинель. Увидев Чекана, Кольцов искренне обрадовался ему как близкому человеку. Они обнялись и даже поцеловались, хотя Чекан и успел перед этим как положено поприветствовать командира:

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Здравствуй, Алексей! Здравствуй! – протянул ему руку Кольцов. – Дошла телеграмма?

– Полчаса назад получил, Только и успел схватить машину да раздеть Аверочкина, – рассказывал Чекан.

Кольцов разглядел на шинели погоны старшего лейтенант. Ни с чьего другого плеча никакая вещь не была ему впору.

– Все кстати, – одобрил Кольцов оперативность зампотеха. Он переоделся. Сели в кузов. Машина поехала в полк. – Ну что тут у вас, Алексей? – нетерпеливо спросил Кольцов.

– В масштабе роты – ничего. Идем вперед. По пути, как всегда, устраняем недостатки, – полушутя-полусерьезно ответил Чекан.

– И много их? – пытливо взглянул на зампотеха Кольцов.

– Периодически обнаруживаются.

– Ну а что в масштабе батальона?

– Прибыл на усиление подполковник Доронин.

– Михаил Иванович?

– Так точно. Перед контрольной начальство решило лично всюду навести порядок. Командир полка взялся за третий батальон, начальник штаба – за второй, а Доронин – за нас.

– Ну а в полку?

– Тоже есть. Но не все понятно. Почему контрольную затягивают? Неспроста. В Москве что об этом говорят?

– Бог с тобой! – рассмешила Кольцова такая наивность Чекана. – Откуда я мог узнать?

– Странный город, – вполне серьезно заметил Чекан. – В Одессе я бы за пять минут узнал, что творится на всем белом свете.

– А может, просто жалеет нас Москва. Хочет, чтобы мы получше подготовились, – все свел к шутке Кольцов.

Но Чекан был серьезен.

– Мы готовы. Подводили без вас итоги соцсоревнования, – доложил Чекан. – В целом получается неплохо. Малость, правда, молодые механики-водители отстают. Сейчас в основном жмем на них. Вспомнили и о тренажере, сконструированном Борисовым.

– Разобрали его?

– И не думали. Только перетащили в учебный класс. Командир полка приказал. – ответил Чекан.

Кольцова это удивило. Фомин видел этот тренажер и раньше, но никогда не выказывал к нему никакой заинтересованности. Напротив, Кольцову казалось, что подполковник смотрит на макет даже осуждающе. И вдруг сам велел перенести его в учебный класс…

– Совершенно точно, – подтвердил Чекан. – Перед самыми заморозками приехал на второе учебное место. Сел за рычаги. Опробовал. Нас никого не вызывал. Хлопцы из второй роты видели. Уехал. А потом комбат сделал мне втык, почему ценное учебное пособие стоит под открытым небом.

– Даже ценное? – не удержал улыбки Кольцов.