говорила по-французски -- вот и вышла путаница.
сложнее, чем он предполагал: чиновники встречали его либо явным
пренебрежением, либо туманными намеками и подмигиваниями.
раз сама Лига наций..." И они беспомощно разводили руками. Может быть, в
самый последний раз это и удастся устроить, но мадам Бест-Четвинд должна
наконец понять, что есть проформа, к которой следует относиться с уважением.
В конце концов молодые дамы были оформлены как горничные на пароходе.
и без них хватит. Вы говорите, у них там работа? Надо думать, их хозяева
как-нибудь договорятся с тамошними властями.
Вместо того чтобы помочь, они только мешают. К его удивлению, полицейские в
ответ только гоготали.
с причала, он опять встретил Поттса.
высказать свое мнение о Лиге наций и ему, но, вспомнив, как многословен
Поттс в пылу спора и что срочно надо уезжать из Марселя, решил оставить свою
критику до лучших времен. Он дал Марго телеграмму: "Все устроил. Буду утром.
Целую", -- после чего немедленно вылетел в Париж, гордясь, что наконец-то
сделал полезное дело.
и Полю хотелось поскорее побриться и отдохнуть. У входа в номер его
поджидали газетчики, но он отказался их принять. В номере сидел Питер
Бест-Четвинд, в первый раз в жизни надевший визитку и выглядевший очень
изысканно.
говоря, я себе жутко нравлюсь в этом костюме. На всякий случай я купил тебе
бутоньерку. На тебе лица нет, Поль.
побрившись, Поль немного ожил. Питер уже успел заказать шампанского и был
слегка навеселе. Он бродил по комнате с бокалом в руке и без умолку болтал,
то и дело поглядывая на себя в зеркало.
школу заявлюсь в визитке. Тогда все поймут, кто я такой. Ты хоть обратил
внимание, что я дал тебе ту бутоньерку, которая побольше? Ты просто не
представляешь, что творится в Лланабе. Скажи маме, чтобы она меня оттуда
забрала. Клаттербака уже забрали, а Тангенс умер. У нас три новых учителя,
один другого хуже. Первый похож на твоего друга Поттса, только он заикается,
и Брюкс клянется, что у него стеклянный глаз. Другой, рыжий, все время
дерется, а третий -- довольно симпатичный, да только припадочный. Доктор
Фейган от них тоже не в восторге. На Флосси вообще смотреть больно. Может,
мама подыщет ей работу в Южной Америке? У тебя отличный жилет. Я сперва
хотел надеть такой же, но потом решил, что слишком молод. Как ты считаешь? В
школе был репортер, про тебя выспрашивал. Брюкс гениально ему наплел, что вы
вместе ходили купаться по вечерам, и часами плавали в темноте, слагая
печальные стансы, но потом все испортил -- сказал, что у тебя перепончатые
лапы и чешуйчатый хвост. Тут репортер, конечно, смекнул, что его надули...
Ну до чего же я шикарно смотрюсь!
выглядел неплохо. Затем пришел Аластер Дигби-Вейн-Трампингтон и выпил
шампанского.
историю нашего поколения! Представь себе, "Санди Мейл" заплатила мне
пятьдесят фунтов за то, что я подписал статью, в которой рассказывается о
переживаниях шафера. Боюсь только, любой дурак догадается, что это не я
писал, -- больно ловко закручено. Кстати, я получил потрясающее письмо
насчет вашей свадьбы от тети Греты. Ты уже видел подарки? Аргентинский
консул преподнес тебе сочинения Лонгфелло в кожаном зеленом переплете, а
декан Скона прислал оловянные тарелки, те самые, которые висели у него в
гостиной.
в ресторане явно относился к числу приглашенных на свадьбу, и Поль испытал
некоторое удовольствие, оказавшись в центре внимания всего зала. Метрдотель,
рассыпаясь в поздравлениях, провел их к столику. Питер заранее заказал
завтрак.
закуска вкуснее всего остального.
порядке? Я так волновалась, пока ты был в отъезде! У меня было такое
предчувствие, будто что-то помешает тебе вернуться. Ты хорошо себя
чувствуешь, милый?.. Да, у меня все великолепно. Я сейчас в спальне, буду
завтракать дома, и вообрази, мой мальчик, мне кажется, что я еще невинна,
невинна, как девочка. Надеюсь, что мое платье тебе понравится. Оно от
Буланже, дорогой. Ты не рассердишься? Счастливо, милый, и не давай Питеру
напиваться!
поделать.
Бест-Четвинд ждала на Арлингтон-стрит.
нас и так полно времени.
бы подумал, что этим кончится вся эта боллинджеровская история!
провозгласил:
с военной выправкой.
для вас времени.
Не могли бы вы переговорить со мной наедине?
наверно, насчет охраны подарков? Надо было прийти раньше.
ордер на ваш арест был подписан минуту назад.
будьте кретином. Это не тот, кого вы ищете. Над вами будет смеяться весь
Скотланд-Ярд. Это -- мистер Пеннифезер, он сегодня вступает в законный брак.
-- Зато есть ордер на его арест, и все, что он скажет, может быть
использовано как свидетельство против него. Что касается вас, молодой
человек, то на вашем месте я не стал бы оскорблять представителя власти при
исполнении служебных обязанностей.
этим человеком. Свяжись с Марго и объясни ей, в чем дело.
потрясение.
забавно в любой другой ситуации...
публику, газетчиков, присяжных и адвокатов. Арест в "Ритце", сообщение о
том, что свадьба отложена, бегство Марго на Корфу, отказ выпустить Поля под
залог, судки с обедами от Булестена, доставлявшиеся Полю прямо в камеру, --
обо всем этом кричали газеты. После этого приговор суда прозвучал
недостаточно внушительно. Сперва Поль признал себя виновным по всем пунктам,
несмотря на уговоры адвоката, но потом несколько оживился и сделал слабую
попытку защититься, когда судья предупредил его, что за подобные
преступления закон предусматривает наказание плетьми. Впрочем, суд был
скучен. Поттс, главный свидетель обвинения, был несгибаем и под конец
удостоился благосклонного отзыва судьи; защита же не смогла представить
никаких аргументов в пользу обвиняемого, кроме его примерного поведения в
прошлом; имя Марго Бест-Четвинд не упоминалось, хотя в заключительном слове
судья и сказал, что "всем известны наглость и бессердечие, с которыми --
буквально накануне ареста за это позорнейшее из преступлений -- обвиняемый
готовился вступить в брак с лицом, чье имя украшает историю Британии, и
замарать в пучине порока даму безупречной репутации, редкой красоты и
выдающегося общественного положения". "Справедливый гнев общества, -- сказал
далее судья, -- вот что ждет тех неустойчивых и невоздержанных людей,
которые черпают наслаждение на греховном рынке живого товара, и по сей день
пятнающем лик нашей цивилизации; но для самих торговцев, этих вампиров,