Чтение 28–й страницы книги ~Подняться на башню~

- Как же я вас до сих пор не замечал - такого яркого и красивого? - нервно хихикнул Уно.

"Студент-магик из Хан-Хессе? - пронеслось в голове. - Или просто ловкий фокусник".

Незнакомец тяжело вздохнул и стал прозрачным.

- Потрясающе. Так вы - бог?

- Не бог, нет, но весьма близок к одному из них. Так что можете полностью доверять моим вычислениям. - Он хмуро зыркнул на собеседника. - Похоже, вы мне не верите

- Отчего же! - вежливо запротестовал лекарь. - Очень даже верю... Только...

- Только не верите. Что ж, вполне естественно. - Аний придвинулся ближе и сцапал Уно за запястье.

Предплечье охватила такая боль, что лекарь не мог даже кричать. Словно осколки стекла резали, царапали обнаженную кожу, разрывая, прорезая до мяса. Аний чуть сместил ладонь, и боль изменилась - стала тягучей, ноющей. Еще одно движение - и запястье вспыхнуло огнем десятка ожогов, загорелось ядовитой раной.

- Вот так, - сказал Аний, разжав пальцы.

Боль исчезла сразу и вся - не оставив после себя ни синяков, ни волдырей, ни крови - только серую, похожую на браслет полосу орнамента, в которой проступали витые буквы.

Дерис сатта... - механически начал читать Уно, но Алий перебил его:

- Не стоит произносить слова, смысла которых не понимаешь.

- Я...

- Вы случайно. Понимаю.

Опустилось молчание. Лекарь потирал запястье в размышлял. Косился на сидевшего рядом юношу, осторожно рассматривал его белую накидку, ботинки, на которых вездесущая уличная пыль не оставила ни малейшего следа. Эти-то ботинки и убедили Уно окончательно. Он замер, закрыл глаза осознавая. Постепенно на его лице проступило наивное, ребяческое самодовольство.

- Сто, - счастливо прошептал он, - десять раз по десять. Пять раз по двадцать. Неужели действительно так много? - Лекарь уже почти забыл о существовании незнакомца, полностью погрузившись в раздумья.

- Да! - благосклонно кивнул наблюдавший за ним юноша. - За это вас ждет награда!

Уно встрепенулся. Мысль о награде - возможно, даже денежной - показалась ему очень приятной.

"Куплю Лёле новое ожерелье, себе - тот древний манускрипт о свойствах драконьей крови, - замечтался он, - и еще..."

- За это вам полагается самая лучшая, самая высокая в мире награда - избавление от всех тягот и забот земного существования. - Юноша обаятельнейше улыбнулся. - Смерть.

Уно неуверенно посмотрел на собеседника. Тот буквально исходил счастьем.

- Да, простите, уважаемый. Дабы не вышло никаких недоразумений, разрешите отрекомендоваться. Я - старший слуга Ристага Мрачного, Хозяина Подземелий, Встречающего Ушедших.

Лекарь открыл рот и со свистом втянул в себя воздух. В глазах Ания было что-то такое, что заставляло верить ему безоговорочно. Полоса орнамента на запястье будто бы ожила, стягивая кожу холодком.

- Мой господин, - вновь заговорил слуга Ристага, так и не дождавшись ответа, - очень обеспокоен сложившейся ситуацией. Я бы даже сказал, он вне себя.

- П-почему? - запинаясь, пробормотал Уно.

- Подумайте сами, достойнейший лекарь Фрикс. Вам всего лишь... - Юноша сверился со своими счетами. - Двадцать лет. И за этот весьма ничтожный, смею заметить! - срок вы спасли своим врачебным мастерством сто жизней. А ведь самостоятельно практикуете едва три года. Чуете, куда я клоню?

Уно помотал головой:

- Как я, жалкий человечек, смог обеспокоить Великого Ристага?

Аний укоризненно посмотрел на лекаря, словно пытаясь понять, действительно ли его собеседник настолько глуп или только изображает непонимание.

- Хорошо. Начну издалека. Да будет вам известно, Ристаг Мрачный является единоличным владыкой и повелителем мира мертвых. Ежедневно, ежечасно тысячи воронов приносят души усопших в его царство. Каждую минуту кто-то рождается. Каждую минуту кто-то умирает. И великая гармония в том есть! - Чарующий голос Ания зазвучал строго и торжественно. - Если же она нарушается по умыслу злому или по неведению - надлежит ее восстановить не мешкая!

Румяный пухлый юноша, казалось, стал выше ростом, золотые локоны в свете заходящего солнца приобрели грозный алый оттенок.

- Будущее открыто богам. Они не читают его, как развернутый свиток, но видят, как можно видеть синее небо в облачный день. Ведомо, что избыток живых приведет к неисчислимым бедам в отдаленном грядущем, потому нельзя допустить, чтобы люди размножались, как мыши. Вашими стараниями было спасено сто жизней за неполных три года. Сто живых, которые должны были умереть, родят детей. Их Дети тоже будут иметь детей...

Аний помолчал, в упор разглядывая притихшего Уно. Тот нервно ерошил свои короткие кудрявые волосы. Лукавые карие глаза лекаря испуганно округлились, на щеках выступили красные пятна.

- А ведь ваше мастерство растет, Уно. Вы будете вылечивать все больше и больше людей, и гармония будет нарушаться все сильнее и сильнее. Сегодня вы вплотную подошли к границе, спася от верной смерти разбойника Тилони, и я явился предупредить вас. - Он коснулся руки Уно. - Остановитесь. Или я - по поручению господина моего, Великого Ристага, - вынужден буду кое-что предпринять.

Лекарь поднял голову.

- Предпринять что? - спросил он.

Не отвечая, Аний равнодушно зевнул и посмотрел в сторону. Потом встретился с Уно глазами и слегка усмехнулся.

- Вы меня убьете? - прямо спросил лекарь.

- И это тоже, - согласился посланник Ристага.

Уно откинулся на скамейке. На языке вертелись тысячи слов, возгласов и вопросов.

- Что я должен делать?

- Скорее чего вы должны не делать, - поправил его Аний. - Не беритесь за безнадежные случаи.

- Но...

- Да, на них вы оттачиваете свое мастерство, совершенствуете лекарства, приемы. Не надо. Лечите простуды, неострые воспаления, вывихи, неопасные переломы. Насморк. Ушибы. Расстройства. Колики. Все просто. Не лезьте туда, где все предрешено. Не изменяйте того, что предначертано. Не спасайте жизни.

Перед глазами Уно заплясали черные искры. Стих доносившийся с улицы шум, В неестественной тишине Аний закончил:

- Или Ристаг заберет вашу.

Уно вздрогнул.

- И вашего сына.

Черные искры собрались в рой, поплыли, залепляя, закрывая солнце. Стало темно, и в этой жуткой, ненастоящей темноте мир покачнулся и беззвучно полетел вниз, в бездну.

Сперва Лёля радовалась переменам, произошедшим в муже, и объясняла их воздействием последней ссоры. Большую часть времени Уно проводил дома. Он поздно вставал и рано ложился, ел медленно - со вкусом и расстановкой, никуда не спешил - много времени проводил с Нои.

Его перестала интересовать лечебница, всеми делами занимались наемные помощники. Он не работал в лаборатории, не производил опытов, не оперировал, только изредка выезжал к больным.

Проходили недели, и Уно становился все более вялым. Его взгляд сделался тусклым, равнодушным, лицо - одутловатым и бледным. На все расспросы он отвечал, что чувствует себя хорошо, но особого желания заниматься медициной не испытывает.

Однажды, за завтраком, во время которого Уно не проронил ни слова, Лёля не выдержала.

- А пора очередного осмотра в "Осинушке" еще не пришла? - небрежно поинтересовалась она.

Ее муж пожал плечами.

- По-моему, ты давно там не был.

- Наверное, - не стал спорить он.

- Или сходил бы к тому купцу, помнишь? С височными болями? - продолжала уговаривать Лёля.

Уно безразлично кивнул:

- Схожу.

А к госпоже Нуклер? Ты же говорил, болезнь у нее развивается медленно, но...

- Нет.

- Что значит нет?

- Битль сходит.

- Ты же собирался взять ее в лечебницу, испробовать что-то.

Пальцы Уно стиснули пряжку пояса.

- Я передумал.

- То есть как - передумал?

- Передумал.

- Но она же умрет?

Лекарь молчал.

- Или не умрет? - неуверенно переспросила Лёля. - Может, и не умрет.

- Почему ты не хочешь?

- Не хочу что?

- Не хочешь хотя бы попробовать!

Уно опустил глаза, разглядывая запястье левой руки. Полоса орнамента - подарок Ания - сильно поблекла и была почти неразличима, но лекарь отчетливо видел каждый виток, каждую причудливую деталь узора.

- Нет.

- Но...

- Я же сказал - нет. Нечего там пробовать.

Лёля вздрогнула: впервые ее мягкий и покладистый муж заговорил таким тоном. Она закусила губу, чтобы не расплакаться, но непослушные слезы побежали по щекам, закапали на подол платья.

- Уно, - прошептала она. - Уно, почему?

- Понимаешь, я не могу не потому, что не хочу... Я..

Снизу донесся заливистый звон дверного колокольчика. Уно резко встал, едва не опрокинув тарелку, и подошел к окну. Тоненько всхлипнув, Лёля достала носовой платок и промокнула им лицо, налила себе ромашкового чая. Не успела она сделать глоток, как в столовую влетела служанка.

- Господин, госпожа, - запричитала она, испуганно перебегая глазами с молчавшего хозяина на заплаканную хозяйку. - Там посланник от герцога прибыл.

Ротик Лёли изумленно приоткрылся.

- Кто?!

- Посланник от Акины Убарского, госпожа. Герцог ранен, нужно, чтобы господин осмотрел его.

- Уно! - воскликнула Леля.

Лекарь дернул плечом:

- Пускай им займется Битль.

- Уно! Ты сошел с ума! Это ведь сам герцог! Наш сеньор! Ради Всемилостивой Амны! Что тебе стоит только осмотреть его?

- Господин мой, это честь, большая честь, - бормотала служанка.

- Подумай, что с нами будет, если ты откажешь!

- Как же можно так пренебрегать... Не по-людски это, совсем не по-людски...

- Он может наградить нас, устроить будущее Нои!

- А ну как стражников пришлет своих? Закуют в кандалы - и в казематы. За непочтение-то.

Медленно, нехотя Уно повернулся и посмотрел на женщин. Его взгляд был рассеянным, дремотным.

- Хорошо. Я осмотрю его светлость.

Уно вошел и герцогский кабинет, потирая виски. С тех пор как Аний отлучил его от любимого дела, он чувствовал себя как подушкой придавленный: звуки доносились издалека - слабые, приглушенные, удары казались несильными, мелочные уколы не ощущались вовсе. Апатия представлялась Уно отличным убежищем от постигшего его несчастья, но в образовавшейся пустоте ничто не отвлекало лекаря от царапающих душу раздумий.

Шторы и комнате были отдернуты, впуская внутрь утренний свет. Две горничные суетливо раскладывали салфетки, губки и полотенца. Заспанный лохматый мальчишка тащил кувшин и таз с горячей водой

Акина полусидел на кушетке, запрокинув голову. Его глаза были закрыты, на веках лежали тени. Куртка и рубашка вельможи были аккуратно попет сны на стенные крючки. Совсем юный, но очень бледный и изможденный оруженосец стаскивал со своего господина сапоги.

- Лекарь Фрикс, - представился Уно, подойдя ближе к кушетке.

Оруженосец поднял голову, и Уно невольно вздрогнул - таким застывшим и измученным было его лицо.

- Лейтенант... Кирун... К вашим услугам, - медленно выговорил тот.

- Вы тоже ранены, - утвердительно произнес лекарь. Кирун едва заметно кивнул.

- Мелочи, - отозвался он. - Это сейчас не важно. Главное - спасти герцога Акину.

Отпустив слуг, Уно накинул на плечи чистый полотняный халат и склонился над вельможей. Осторожно срезал прилипшее к коже изорванное окровавленное белье, влажной губкой снял образовавшуюся корку.

- Магия? - спросил он.

- Да.

Умелые пальцы лекаря промыли рану, окунули тампон в вязкую зеленоватую жидкость, обработали ожог. Уно работал быстро, словно боялся, что его кто-то остановит, оттолкнет от больного, отнимет инструменты. Он упивался, наслаждался каждым действием, каждым малейшим жестом. После нескольких недель отсутствия практики он впервые дышал, впервые жил полнокровно. Легкая эйфория кружила ему голову.

- Хорошо, что магия. Все ровно, чисто, пока не вижу никаких осложнений. Выглядит жутенько, да. Неприятная штука, конечно, особенно для немолодого человека, но для беспокойства поводов нет.

Уно наложил повязку. Приподняв веки, заглянул герцогу в зрачки. Накапал в ложку пахнущего мятой лекарства и влил раненому в рот.

- Перенесем его в спальню. Или нет, зачем? Пусть пока здесь, только устроим поудобнее. Я побуду с ним, прослежу. Хотя, повторюсь, опасности нет. - Лекарю хотелось говорить, хотелось что-то объяснять, доказывать.

Он уложил герцога, накрыл его одеялом, подсунул под голову подушку. Мурлыкая песенку, вымыл руки, промокнул полотенцем. Потом любовно протер инструменты спиртом и повернулся к сидевшему на полу оруженосцу.

- Итак, дорогой Кирун, что там у вас?

- Право, не стоит обращать внимания. - Язык лейтенанта заплетался, как от доброй кружки молодого вина.

Уно хмыкнул, заинтересованно поглядывая на него сверху вниз.

- И все-таки я бы позволил себе настаивать, - Он чуть ли не силой стащил форменный мундир с молодого военного.

И потрясенно опустил руки.

Весь правый бок оруженосца представлял собой глубокую неровную рану. Кожа была содрана пластами, обожжена. Кровь уже успела запечься, покрыться черноватой коркой.

Уно вскочил, бросился к торбе с инструментами и лекарствами, присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть рану. Потом поднял глаза на Кируна - тот медленно, безотчетно покачивался вперед-назад - и коснулся рукой его лба.

- Этого не может быть, - промолвил он. - Не может быть - и все.

Оруженосец молча смотрел на него.

- Почему вы не потеряли сознание? У вас должен быть шок... Вы... Вы... Вы просто не в состоянии ходить, не то что говорить. - Лекарь поморщился. - У вас внутреннее кровоизлияние... Повреждены... О господи, невероятно... Что произошло? Где вы сражались, где получили такие ранения?

Кирун безжизненно улыбнулся.

- С нами был колдун, - сказал он, игнорируя последние вопросы Уно. - Он сделал так, чтобы я смог отвезти герцога в безопасное место, к медику. Чары наложил.

- Обезболивание? - Уно пинцетом подцепил застрявший в тканях каменный осколок. Рассматривая, поднес его совсем близко к лицу. Понюхал, едва не попробовал на зуб.

Оруженосец облизнул бледные обветренные губы, не отрывая взгляда от стоявшего перед ним лекаря.

- Не знаю. Я будто в варенье плаваю. И сам - как желе.

- Чувствительность?

- Никакой. Совсем. - Он помотал головой. Закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям и повторил: - Никакой.

Глаза Уно загорелись. Он подался вперед, положил пальцы на рану. Сжал, А так?

- Нет. - Кирун равнодушно глянул вниз. - Колдун сказал, что боль вернется только через несколько часов.

Лекарь наклонился еще ниже. Он чувствовал, как его охватывает страстная, не рассуждающая волна вдохновения. Мир вокруг него съежился, схлопнулся до размеров комнаты, в нем остались только он сам и раненый оруженосец

- Сколько прошло времени с момента наложения заклятия? - Голос Уно дрожал, - Пока вы сюда добрались... Наверное, его действие вот-вот кончится?

- Вряд ли. Мы очень быстро долетели. Да и вы долго себя ждать не заставили.

Уно запустил руки в спутанную шевелюру, вскочил и забегал по комнате. На его лице плясали тени азарта и безумия.

- В полном сознании... Это какие же... А если попробовать... - бормотал он себе под нос. - Такой неповторимый шанс... Редчайшая операция... Бриллиант!

Кирун следил за ним с полнейшим равнодушием. Его веки были полуопущены, словно оруженосца одолевала дрема, на взгляд оставался ясным, живым.

- Вы согласны? - Лекарь схватил его за плечо и несколько раз бесцеремонно тряхнул. - Вы согласны попробовать?

Тот пожал плечами:

- А чего мне терять?

- И в самом деле, - отозвался лекарь и медленно улыбнулся.

Было в этой улыбке какое-то хищное предвкушение.

Он очнулся внезапно, словно кто-то одним рывком выдернул его из беспросветного омута. Потянулся, тряхнул головой, отгоняя остатки дурмана. Огляделся.

Письменный стол был развернут, на нем грудой лежали полотенца и скомканные простыни. Вода в тазу была мыльной, розоватой. Сильно пахло нашатырем, камфарой и мятой.

Герцога в комнате не было, и Уно смутно припомнил, как приказал слугам перенести его в спальню и как вельможа очнулся спустя несколько минут. Еле слышным эхом отозвалась их недолгая беседа.