Чтение 28–й страницы книги ~Уха из золотой рыбки~

- Девятая Парковая, - тетка принялась монотонно диктовать адрес.

Я завела мотор и, проклиная пробки, поспешила в Измайлово.

Все чаще мне становится жаль, что я живу в огромном, забитом до отказа машинами мегаполисе. Ей-богу, в маленьком городке у жите лей остается намного больше свободного времени, они небось успевают за полчаса скататься из одного конца населенного пункта в другой. Я же сейчас потратила несусветное количество времени, застряв на всех магистралях, одурела от бодрого "Русского радио", переключилась на "Шансон", но услышала немузыкальное хрипение какого-то уголовника и снова убежала на прежнюю волну. В моем понимании шансон, слово происходит от французского глагола петь, - это городская песня. Во Франции представителями данного направления были Ив Монтан, Шарль Азнавур, Эдит Пиаф. Они исполняли незатейливые песенки для простых горожан на вечные темы любви, ревности, измены и разлуки. Но в России шансоном отчего-то зовется блатной фольклор, три "уголовных" аккорда и гнусавое завывание на тему загубленной юности, проведенной за колючей проволокой. Бедняга-заключенный валит лес и вспоминает про мать-старушку, красавицу-жену и любимого сыночка. Бард хрипит из радиоприемника, а вся страна рыдает. Но мне растрогаться мешают простые мысли. Первая. Почему мужик попал на зону, а? Вряд ли он просто шел по улице, а на него, бедного, налетели, схватили, повязали... Слава богу, не тридцать седьмой год на дворе. Небось он разбойничал на большой дороге, вот и получил срок. Вторая. Вспоминал ли сей индивидуум про мать-старушку, жену-красавицу и любимого сыночка, когда находился на воле? Сильно подозреваю, что нет, потому что тот, кто на самом деле дорожит своими родственниками, постарается не доставить им горя.

Очень многих людей от недостойных поступков удержали именно мысли о семье. Хотя случаются и ошибки, вот Лика же осуждена за преступление, которого не совершала. Впрочем, подобное редкость, а если послушать русский шансон, то создается впечатление, что по лагерям и тюрьмам сидят сплошь невинные люди. Не так это, граждане! Большинство оказалось на нарах за дело, и не следует идеализировать воров, убийц и мошенников.

Дверь мне открыла немолодая, грузная тетка.

- Я Даша.

- А я Клава, - радостно заулыбалась тетка, - дорогу без проблем нашла? Заходи, заходи.

- Вы очень точно все описали.

- Пошли, чаем угощу. Деньги принесла?

Я достала кошелек и отдала тетке сто долларов. Она положила купюру в карман застиранного халата и сказала:

- Лика в СИЗО.

- Знаю.

- Откуда?

- Ее осудили и отправили на зону, я была у нее на свидании, привозила продукты, скоро опять поеду.

- Ты не поняла. Лика была в лагере, а теперь она вновь в Следственном изоляторе, в Москву ее привезли.

- Почему? - подскочила я.

- На выводную напала, задушить хотела, еле оторвали. Новое дело открыли.

- Что? - прошептала я. - Не понимаю.

Клава глубоко вздохнула.

- Чего уж тут непонятного! Лика пошла в библиотеку, а по дороге напала на сотрудницу колонии. И откуда только сила взялась, повалила бабу на землю, стала душить, прямо взбесилась. Хорошо, драку заметили и оттащили Лику, а то бы убила, наверное, женщину.

Я только хлопала глазами. Лика напала на сотрудницу колонии? Да быть такого не может!

Ликуня шумная, говорливая, крикливая, но вполне миролюбивая. Может, от пребывания за решеткой у нее помутился разум?

- Да на беду, - качала головой Клава, - выводная не из простых оказалась, невестка начальника зоны. В городке ихнем безработица, вот хозяин свою семью и пристроил! Так что он по полной программе Лику наказать хочет, шьет побег. Дескать, хотела удрать, а сотрудница помешала. Вот заключенная, обозлившись, и стала ту душить, имела намерение убить! Соображаешь, что вытанцовывается!

- И что теперь будет? - помертвевшими губами спросила я.

- Уж ничего хорошего, - скривилась Клава, - лет десять довесят, как пить дать, серьезно люди настроены, не на месте вопрос решили, в Москву приволокли. Лика тебе маляву передать просила, на.

У меня в руках оказалась тощая трубочка, отчего-то запаянная в полиэтилен. Пальцы разорвали тонкую липкую пленку. "Спасибо. Забудь обо мне. Лика".

- Как к тебе попала записка? - накинулась я на Клаву.

- Я работаю в СИЗО.

- Кем?

- Контролером.

- Там надо проверять билеты? - изумилась я.

Клава рассмеялась.

- О господи, нет, конечно. Я занимаюсь совсем другим делом, зарплата крохотная, вот и приходится подрабатывать, малявы иногда ношу, ну еще там, по мелочи. Я женщина честная, с оружием, бухаловым и ширяловым не связываюсь.

- Зачем она на нее напала! - Я никак не могла успокоиться.

- Кто ж знает! - пожала плечами Клава. - Неволя довела, тяжело на зоне. Даже если не бьют и не издеваются, все равно невмоготу, уж поверь. Зона она и есть зона, проклятое место.

Я схватила Клаву за плечо.

- Устрой мне свидание с Ликой.

- Могу, конечно... Свиданка не через меня, этим другие занимаются. К тому же Лика находится под следствием, значит, разрешение может дать только следователь.

- Мне Лику не увидеть?

- Отчего же? Устрою встречу, но придется заплатить дорого - долларов триста возьмут, не меньше.

Я вытащила зеленые купюры.

- Возьми и отдай кому надо.

- Хорошо, - деловито кивнула Клава, - ты телефончик-то свой не выключай. Позвоню и скажу, в какой поток завтра попадешь. Скорей всего, на двенадцать пристроят.

Договорившись с Клавой, я поехала на вок зал. В голове метались шальные мысли. Что произошло с Ликой? Отчего она налетела на служащую? Ликуся способна устроить истерику.

Я совсем бы не удивилась, узнай, что она переколотила стекла в бараке, ну не справилась с характером и дала волю рукам. Хотя мне почему-то кажется, что в неволе Лика должна была, простите за идиотский каламбур, сидеть тише воды, ниже травы. На нашем свидании она казалась очень напуганной, подавленной и изо всех сил старалась вести себя по правилам. Когда в комнату, где проходила встреча, заглянул какой-то солдатик. Лика моментально вскочила со стула и бойко отрапортовала:

- Твердохлебова, пятый отряд, нахожусь на разрешенном свидании.

То есть она безукоризненно выполняла правила, надеясь хорошим поведением заслужить досрочное освобождение. Ну не могла Лика напасть на женщину в форме! Вот взять веревку и пойти в туалет... Или попытаться порезать себе вены, но кидаться на сотрудницу колонии?..

* * *

На площади перед вокзалом кипела бурная жизнь. Я дошла до подземного перехода и спросила у старухи, держащей в руке вязаные носки:

- Бабушка, где Дима Кулак?

Старушка прищурила хитрые глазки.

- Хто?

- Дима.

- Какой?

- Кулак.

- С таким фамилием, дочка, никого не знаю.

- Это кличка. Кулак.

Бабуся сунула носки в сумку.

- Ступай себе, коли покупать ничего не хочешь. Придумают же люди от безделья незнамо чего! Кулак!

- Он вас охраняет.

- Меня?!

- Ну, всех тут...

Старушонка хмыкнула:

- Во сказала! Здеся одни обиралыцики, только и норовят чего отнять!

Поняв, что от этой старухи ничего не добиться, я обратилась к следующей и вновь натолкнулась на полнейшее нежелание рассказывать что-нибудь о юноше. Обойдя строй бабусек, я подалась к входу в метро, наткнулась там на смуглую женщину неопределенных лет, замотанную в цветастые тряпки, и попросила:

- Помогите найти Диму по кличке Кулак, он тут за порядком следит.

Беженка втянула голову в плечи и пробормотала что-то непонятное.

- Простите, не расслышала.

Женщина подняла на меня темные глаза.

- Русский нет. Моя не знай. Дай денег, ребенок болен. - Последняя фраза была произнесена чисто, без акцента.

Постояв в растерянности, я прошла к остановке такси, повертела головой в разные стороны, увидела стайку беспризорников и подошла к ним.

- Ребята, где Павлуха?

- Лилипут, что ли? - хрипло спросил паренек в грязной полосатой шапке.

- Да, - обрадовалась я, - маленький такой.

- Ты его знаешь? - протянул мальчишка.

- Очень даже хорошо. Он тут неподалеку живет, с отцом-алкоголиком, и Лену видела, его... э... девушку.

- Ленки тут больше нет, - шмыгнула носом девочка, одетая в рваное, некогда бежевое пальто, - куда подевалась, не знаем.

- Мне она не нужна. Павлуха требуется.

- Ищи себе дальше, - сплюнул паренек в шапке и отвернулся.

- Где? - настаивала я.

- А зачем он тебе?

- Хотела дать ему заработать!

Мальчишка окинул меня быстрым глазом, на лице его появилась гадкая усмешка.

- Не по адресу явилась, ступай вон туда, где зеленый забор.

- Павлуха там?

- Найдешь нужное, - нехотя проронил мальчик.

Я обрадовалась и побежала в указанном направлении. Возле заборчика прохаживался парень лет двадцати пяти, похожий на полено, обряженное в кожаную куртку.

- Простите, где я могу найти Павлика?

Юноша общупал меня цепким взглядом.

- Павлика, говоришь?

- Да.

- Пошли.

Мы пролезли через дырку в заборе и оказались возле палатки, торговавшей шашлыками.

- Ахмед, - крикнул мой провожатый, - Павлика хотят!

Дверь распахнулась, появился мужчина с ярко выраженной восточной внешностью. Темные, слегка вьющиеся волосы были обильно покрыты гелем и блестели, словно кожа у жареной утки. Круглые карие глаза смотрели откровенно нагло, а на губах играла самая сладкая улыбка.

- Заходы, дарагая, - ласково загудел он, - будет тебе Павлик-шмавлик.

Я шагнула внутрь и попала в мусульманское царство. Пол закрывал протертый ковер, у стены громоздился диван, из невидимого динамика несся заунывный напев: "Я хабиби"...

- Вот Павлик, - кивнул хозяин в сторону мальчика лет двенадцати, сидевшего на софе, - самый настоящий, бери.

Подросток повернул голову в мою сторону и улыбнулся. Его каштановые волосы оказались чисто вымыты, одежда была отглажена, ботинки вычищены. Меньше всего мальчик походил на грязного бродяжку, скорее на ребенка, собравшегося с родителями в гости. Около него развалилась девочка, по виду первоклассница, вылитая кукла Барби: море завитых белокурых прядок, ярко накрашенные глаза, губки в помаде, платьице, украшенное кружевами и бантами.

- Бери, - повторил хозяин, - на сколько надо?

Тут только до меня дошло, что я нахожусь в гостях у сутенера, а дети - малолетние проститутки.

- Нет, - попятилась я к двери, - мне другого Павлика, маленького.

- Меньше нет, - развел руками хозяин, - чем, дарагая, этот плох? Зачем маленький? Какой от него толк? Мой - мужчина! Бери, не пожалеешь! Настоящий джигит!

Но я уже неслась назад, к дырке в заборе.

Сутенер, прохаживающийся с той стороны, ничего не сказал. Ноги вывели меня опять на площадь. И что теперь делать? Пойти в милицию и сказать, что вот тут, в самом центре города, предлагают детей для сексуальных утех? А то стражи порядка этого не знают!

- Эй, тетенька, - подергал меня кто-то за куртку.

Я обернулась" девочка в драном бежевом пальто спросила:

- А что за работа была для Павлухи?

- Ты знаешь, где он?

- Ну!

- Сделай одолжение, проводи.

- Хорошая работа-то?

- Всего два слова сказать и получить десять долларов.

Девчонка поежилась.

- Клево. Павлуха в больнице.

- Как? - отшатнулась я.

- Отец его побил, - совершенно спокойно пояснила она, - ножом истыкал, обычное дело.

Может, я десять баксов заработаю?

Я прислонилась спиной к забору. Господи, что же делается на белом свете? Малолетние проститутки, отцы, нападающие на собственных детей, девочки, убегающие от нормальных родителей...

- Ну, - опять дернула меня за рукав девочка, - так как?

Еле справившись с собой, я устало спросила:

- Знаешь Диму по прозвищу Кулак?

- Угу.

- Где его найти?

- Тут.

- Где?

- И это все? Покажу Кулака и получу грины?

- Всенепременно, - ответила я.

- Пошли, - мотнула давно не чесанной головой девочка.

Она привела меня к подземному переходу, пошарила глазами по бурлящей толпе и ткнула пальцем в угрюмую личность в короткой рыжей дубленке.

- Во! Давай хрусты.

Я вгляделась в парня и тут же его узнала. Это был тот самый охранник, которому велели приглядывать за мной, когда я изображала тут из себя нищенку. С этого места я начала расследование, сюда же, пробежав круг, вернулась.

Глава 26

Дима хмуро уставился на меня голубыми глазами. Парень, на первый взгляд, казался очень симпатичным, даже красивым: правильные черты лица, чистая кожа... Но чего-то не хватало, и через секунду я поняла чего - на челе юноши отсутствовали следы хоть какой-то умственной деятельности.

- Дима! - крикнула я. - Здравствуйте!

- Чего надо?

- Меня прислал Борис Сергеевич! Помнишь, я тут один раз в "бомжей" играла?

На губах парня появилось некое подобие улыбки.

- И чего?

- Он сказал, что ты должен ответить на все мои вопросы.

- Ладно, - охотно согласился Дима.

- Давай зайдем в кафе?

- А платить кто станет? - предусмотрительно поинтересовался парень.

- Я угощаю.

- Тогда пошли в "Сбарро", - оживился Кулак, - там пицца вкусная.

Мы устроились за столиком. Дима решил не теряться и приволок на своем подносе целую кучу еды: салат, мясо с макаронами, чесночные булочки, кусок торта... Я обошлась одним кофе-капуччино, который после первого же глотка тут же разочаровал меня. Напиток оказался гадким, не имеющим ничего общего с настоящим, скорей всего, тут просто заливали кипятком содержимое бумажного пакетика.