– Он в восемнадцатой квартире живет, фотограф.
Баба рассмеялась:
– А-а, так бы и сказал. Только его Ванькой зовут, да и какой он мастер? Пьянь подзаборная! Ступай туда.
– Куда? – не понял я.
Хозяйка указала толстой короткопалой ладонью на дверь, ведущую в глубь квартиры.
– Туда.
Ничего не понимая, я потянул ручку двери и оказался в длинном коридоре, конца которого не было видно.
– Шагай спокойно, – напутствовала бабища, – восемнадцатая комната последняя.
Тут только до меня дошло, что это общежитие, множество комнат с одной, общей, кухней.
В потолке горело несколько тусклых сорокаваттных лампочек, стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет. Очевидно, тут все же жили люди, потому что из-за дверей раздавались разные звуки. В одном месте ругались, в другом плакал ребенок, в третьем орал дурным голосом мужчина:
– Эй, наливай, ищо давай!
Никогда до сегодняшнего момента мне не приходилось бывать в подобном месте, я и предположить не мог, в каком кошмаре обитают некоторые москвичи!
Наконец я дошел до последней двери и постучал согнутым пальцем о филенку.
– Заходь, – донеслось изнутри.
Я шагнул в комнату и вновь ощутил приступ дурноты. Узкое, пеналообразное помещение напоминало комнату, в которой жил Раскольников. Правда, меблирована она была иначе.
Посреди нее громоздился двухтумбовый письменный стол, заваленный всякой дрянью. Возле одной стены маячила самая простая раскладушка без матраса, накрытая серо-синим застиранным байковым одеялом. У другой стены громоздились картонные коробки, из которых торчали грязные шмотки.
– Тебе чего? – сиплым голосом спросил мужик, сидевший на раскладушке.
Хозяин был, очевидно, мой ровесник, но, надеюсь, я выгляжу намного лучше.
– Где можно увидеть Олега Анатольевича? – Я решил сразу хватать быка за рога.
Хорошо хоть в этой грязной комнате не пахло никакой едой, в воздухе лишь витал запах дешевых сигарет и чего-то горького, похоже, лекарства.
– Зачем тебе Олег? – поинтересовался неопрятный мужик и поскреб голову грязными пальцами. – Ты, что ли, хотел на съемку нанять? Звонил, да? Так я лучше сделаю! Олег не умеет классно работать.
Поняв, что хозяин сейчас станет изо всех сил добиваться заказа, я быстро сказал:
– Вас ведь вроде Иваном зовут?
– Не-а, – протянул хозяин, – Митькой.
Я удивился:
– Только что на кухне я встретил женщину, она сказала, что в восемнадцатой комнате Ваня живет.
Фотограф с трудом поднялся на ноги и поддернул замызганные спортивные штаны.
– Кто сказал, где, чего… наплевать. Я Митя, и проживаю здесь пятнадцатый год, чтоб ему сгореть!
Я пропустил мимо ушей корявую фразу и решил все же выяснить, где господин Колпаков. Похоже, парень в турфирме дал не свой адрес, сомнительно, чтобы человек, прозябающий в этом бараке, решил отправиться за рубеж.
– Извините, но мне нужен Олег Анатольевич.
– Заладил, – сердито буркнул хозяин, – сказано, нет его, а я есть, чего еще надо?! Думаешь, раз тут живу, так алкоголик? Вовсе нет, пью, как все, просто грипп у меня был, голос сел, теперь шатает от слабости. А на вещи не гляди, нас переселяют, вот в коробки и пакую. Давай говори, что снимать надо?
– Вы меня неправильно поняли, – натужно улыбнулся я, – Олег Анатольевич уже снял мой юбилей, теперь я хочу снимки забрать!
– Так и езжай к нему, – сердито бросил хозяин.
– Но он мне дал этот адрес!
– Совсем сдурел, – забубнил Митька, – охренеть можно! Нет, он в другом месте живет… улица Гальперина, туда отправляйся.
Во мне неожиданно проснулся детектив.
– Да? Странно, однако, отчего бы Олегу сообщать чужие координаты?
– Прописан он тут, – зевнул Митька, – братья мы, понял? Только Олег здесь жить не захотел, снял квартиру и ту-ту, а мне остаться пришлось.
Я покосился на ободранные стены и затоптанный пол, что ж, незнакомого Олега можно понять, мало кому будет комфортно в такой обстановке!
На улице бушевала февральская метель. Колкий снег летел пригоршнями в лицо, по тротуару неслась поземка, но я с наслаждением вдохнул холодный воздух. После «ароматов» барака он показался упоительно свежим.
Не успел я завести машину, как раздался звонок телефона.
– Ваня, – недовольным голосом произнесла Николетта, – уже шесть! Ты где?
– А где я должен быть? – изумился я.
– Как? – завопила Николетта. – Так я и знала! Забыл! Звонила тебе, звонила, а ты трубку не берешь, безобразие!
– Извини, я случайно оставил аппарат в машине.
– Ваня, – злилась Николетта, – сто раз напоминала, что сегодня мы идем в театр! С Меркуловыми!
Я приуныл: действительно, всю неделю Николетта твердила о том, что в пятницу я обязан сопровождать ее на представление. Но мой мозг устроен самым диковинным образом. Я обладаю достаточно хорошей памятью и телефоны многих знакомых помню наизусть. Так вот, есть люди, домашние номера которых никак не укладываются в голове. Это особи, которые мне не слишком приятны. И еще, я забываю о мероприятиях, на которые страшно не хочется ходить. Просто вытесняю их из памяти, наверное, я так подсознательно защищаюсь, потому что на сознательном уровне очень ругаю себя и даже завел «склерозник», куда тщательно записываю, что надлежит сделать. Но вот про поход с Меркуловыми в театр я позабыл напрочь, и знаете почему?
Николетта давно лелеет мечту увидеть меня женатым. Зачем это ей, не знаю, может, из природной вредности хочет лишить сына спокойной, размеренной жизни. Лет десять тому назад она начала нудить:
– Ваняша, пора искать невесту.
– Зачем? – спросил я.
Маменька покраснела и дала аргументированный ответ:
– Так надо.
Пару раз я, почти готовый сходить в загс, знакомил Николетту с предполагаемыми спутницами жизни. Эффект был весьма неожиданным. Нывшая о том, как она мечтает видеть сыночка семейным человеком, маменька мигом выставляла иголки и принималась вести себя так, что мои невесты в ужасе убегали, как только понимали: выйдя замуж, они получат эту в роли свекрови. Едва очередная кандидатка исчезала за поворотом, Николетта мигом вызывала меня и устраивала разбор полетов. Раскрасневшись от возмущения, она вещала:
– Ваня! Какой мезальянс! Ну где ты их отыскиваешь! Такая страшная! Дурно воспитана! Ела торт не вилочкой, а ложкой! Одета безвкусно, по прошлогодней моде, накрашена отвратительно, не может поддержать беседу. И потом, у нее шуба из собаки! Опять нашел нищую, которая сядет тебе на шею и свесит ноги, я не могу этого позволить.
Это верно, Николетта предпочитает сидеть на моей шее в одиночестве, тут ей не нужны компаньонки.
Не надо думать, что маменька пассивно стоит в стороне, поджидая, пока я найду себе пару. Нет, она проявляет активность, даже, на мой взгляд, чрезмерную, подыскивая подходящих, с ее точки зрения, кандидаток. Все они богаты и отвратительны. У нас с Николеттой абсолютно разные взгляды на женскую привлекательность. И потом, я не готов быть игрушкой для обеспеченной дамы с многокилометровым счетом в банке, поскольку роль альфонса и жиголо не по мне.
Честно говоря, в последние годы я перестал думать о женитьбе, но Николетта с потрясающим упорством предлагает все новые кандидатуры. Лишь один раз мне понравилась приглашенная девушка, ее звали Люси, и у нас возник роман. Но он так и не привел к свадьбе. Непонятным образом любовные отношения трансформировались в дружеские. Люси вышла замуж, но не за меня. Сейчас она ждет ребенка и, судя по всему, очень счастлива, а мне предстоит отправиться в театр вместе с Николеттой и господами Меркуловыми.
– Ладно, – слегка сбавила тон маменька, – поскольку я была абсолютно уверена в твоей безответственности, то заказала себе такси. Ты же изволь ровно в семь встречать меня у входа, адрес помнишь?
– Нет, – признался я, чем вызвал новую бурю негодования.
Наконец Николетта успокоилась и назвала улицу. Я глянул на часы, туда успею, а вот добраться до дома и переодеться – нет. Значит, предстоит выдержать еще один скандал от матушки. Впрочем, скорей всего, она не станет заводиться при посторонних.
Сняв шубку, Николетта окинула меня взглядом и прошипела:
– Отвратительно, пиджак…
Но тут к нам с фальшивыми улыбками на лицах приблизились господа Меркуловы, и маменька мигом стала сладко-любезной.
– Ваняша, познакомься, Маргарита Иммануиловна, моя новая подруга.
Я поцеловал костлявую ручку. Да, мамаша выглядит ничего. Очевидно, в молодости была красавицей. Во всяком случае, глаза, большие, карие, очень хороши, да и черты лица говорят о том, что Маргарита Иммануиловна дама тонкая, аристократическая. Вот только фигура подгуляла, мадам Меркулова, начиная от шеи, напоминала сухую тараньку. Вероятно, она переборщила с диетой, даме надо срочно начать есть жирное, сладкое, мучное…
Супруг ее похож на колобка, видно, обожает пиво.
– Сергей Прокофьевич, – протянул мне руку папенька.
Я пожал потную, липкую ладонь. Да, красавцем его не назовешь в отличие от жены, в лице господина Меркулова не было ничего интеллигентного. Простецкая рязанская физиономия с носом-картошкой, маленькими голубыми глазками и скошенным подбородком. Обозрев родителей, я глянул на дочь.
Ну почему природа столь безжалостна? Отчего дети наследуют худшие качества своих предков? Девушка ведь могла получить фигуру отца, которая в женском варианте, скорей всего, выглядела бы соблазнительно, и лицо матери-красавицы. Но нет, передо мной стояла молодая сухая таранька с рязанской мордашкой. Даже элегантное платье и эксклюзивные украшения не спасали положения. Девица была страшней смертного греха.
ГЛАВА 17
– Ну, Ваняша, – подтолкнула меня маменька, – что же ты застыл? Знакомься, Альбина.
Девица глупо захихикала, обнажив идеально ровные, слишком белые зубы. Я приложился еще к одной костлявой ручонке, пахнущей незнакомыми сладкими духами. Скорей всего, у нее коронки. Наверное, как Миранда, нацепила на себя лифчик с какими-то хитрыми приспособлениями, иначе как можно объяснить наличие бюста у девицы, похожей на решетку?
Очевидно, Николетта поняла, какое впечатление произвела на меня очередная кандидатка, потому что железным тоном велела:
– Ваня!!! Отведи нас в буфет, до начала представления полно времени, выпьем по бокалу шампанского!
– Я бы лучше пивком побаловался, – опрометчиво заявил Сергей Прокофьевич.
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Корнев Павел
Эриксон Стивен
Афанасьев Роман