невинной, но она не смела на это надеяться. И все-таки однажды она сказала
султану:
вернуть из ссылки Эгле? Но, конечно, это невозможно. Ведь пришлось бы для
этого спросить ее сокровище, а бедная затворница погибает от скуки за
двадцать четыре лье от нас...
Или вы позабыли о свойствах моего перстня?
часа, как он очутился в парке замка, где жила Эгле. Там он увидал Эгле,
удрученную печалью; она опустила голову на руки, с нежностью произносила имя
своего супруга и орошала слезами дерн, на котором сидела. Мангогул
приблизился к ней, повернул камень, и сокровище Эгле грустно сказало:
и два или три раза потер его о шляпу, прежде чем снова направить на Эгле.
Сокровище повторяло:
раз и прижмем его к стенке.
его на Эгле. Но ее сокровище оставалось немым. Оно упорно хранило молчание,
прерывая его лишь для того, чтобы сказать:
к Мирзозе.
узнали? Принесли ли вы новый материал для разговоров?
мне удалось вырвать у него лишь эти слова: "Я люблю Селеби; я люблю Селеби и
никогда не любило никого другого".
счастливая новость! Вот, наконец, добродетельная женщина. Неужели же вы
потерпите, чтобы она страдала?
думаете ли вы, что это будет во вред ее добродетели? Эгле добродетельна, но
поймите, услада моего сердца, чего вы требуете от меня: вернуть ее ко двору,
чтобы она продолжала там быть добродетельной. Ну, что же, вы будете
удовлетворены.
ходившие об Эгле слухи, нашел, что это сущая ложь и клевета, и приказывает
вернуть ее ко двору. Селеби повиновался и представил жену Мангогулу. Она
хотела броситься к ногам его высочества, но султан остановил ее, говоря:
проверить обвинения, которые возводились на вас. Продолжайте быть украшением
моего двора, но помните, что хорошенькая женщина может повредить своей
репутации неосторожностью не менее, чем похождениями.
ее с улыбкой. Петиметры начали засыпать ее пошлыми комплиментами, дамы
бросились ее обнимать и стали по-прежнему терзать ее имя.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРАВ ЛИ БЫЛ МАНГОГУЛ?
и пороки женщин сделались постоянным предметом его шуток. Он не знал меры и
нередко надоедал фаворитке. Но скука вызывала у Мирзозы, так же, как у
многих других, два неприятных последствия: она приходила в дурное
настроение, и в словах ее появлялась горечь. Горе тем, кто к ней приближался
в эти минуты. Она не щадила никого, даже султана.
пропасть всяких вещей, но известна ли вам последняя новость?
Брантома{505} или Увилля{505}, и неизвестно, кого из этих глубоких умов вы
предпочитаете.
Новые сплетни, которые плетут про вас, до того противны, что лучше уже
подогревать старые. Право, у этого Брантома есть много хорошего. Если вы
прибавите к его рассказикам три или четыре главы из Бейля{506}, вы станете
так же умны, как маркиз Д...{506} и шевалье де-Муи{506}, вместе взятые. Это
сделает вашу беседу удивительно разнообразной. Вы отделаете как следует
женщин, вы обрушитесь на пагоды, от пагод вы снова вернетесь к женщинам. В
самом деле, вам не хватает лишь краткого руководства по нечестию, чтобы
стать вполне занимательным собеседником.
Тот, кто боится быть обманутым на этом и на том свете, не перестанет
сомневаться в могуществе пагод, в честности мужчин и в добродетели женщин.
спросила Мирзоза.
министры - честнейшие люди в Конго. Я имела несчастье выслушать столько
похвал вашему сенешалу, губернаторам провинций, вашим секретарям, вашему
казначею, одним словом, всем вашим чиновникам, что могу повторить их вам
слово в слово. И меня удивляет, что высокое мнение, которое вы составили
себе обо всех приближенных, не распространяется лишь на предмет вашей
нежности.
что все, что я говорю о женщинах, будь это правда или ложь, не имеет ни
малейшего отношения к вам, если только вы не почитаете себя
представительницей вашего пола в целом.
присутствовавший при разговоре. - От этого на вашу долю выпадут лишь
недостатки.
мне за счет мне подобных. Если хотят меня хвалить, я желаю, чтобы это не
было никому во вред. Большинство высказываемых нам любезностей походят на
пышные празднества, которые паши дают вашему высочеству, - они всегда дорого
обходятся народу.
убедились, что добродетель женщин Конго - химера? Разве вы не видите, услада
моего сердца, каково модное воспитание, какие примеры получают молодые
девушки от своих матерей; и разве не внушают хорошенькой женщине тот
предрассудок, что ограничить себя хозяйством, управлять домом и находиться
при муже, - значит вести унылую жизнь, погибать от скуки и похоронить себя
заживо? К тому же мужчины так предприимчивы, и молодая неопытная девушка
бывает так польщена, когда видит, что ею интересуются. Я не раз утверждал,
что добродетельные женщины встречаются редко, чрезвычайно редко; и теперь я
и не думаю отрекаться от своих слов и охотно прибавлю, что меня удивляет,
если они еще существуют. Спросите Селима, что он думает об этом.
полу, чтобы безжалостно его поносить.
встретить отказ, естественно должен именно так судить о женщинах. А вы, со
свойственной вам добротой, судите о других по самой себе и, конечно, не
можете быть иного мнения, чем то, какое вы защищаете. Должен, однако,
признаться, я готов поверить, что есть рассудительные женщины, которым на
опыте известны преимущества добродетели и которые убедились путем
размышлений в печальных последствиях распущенности; это - благородные,
благовоспитанные женщины, которые поняли, в чем их долг, с любовью его
исполняют и никогда ему не изменят.
возьмем хотя бы Эгле. Она весела, любезна, очаровательна, - и разве в то же
время она не образец благоразумия? Вы в этом не можете сомневаться,
государь, и вся Банза знает об этом из ваших уст. Итак, если мы знаем хоть
одну добродетельную женщину, значит, их могут быть и тысячи.
Мирзоза, - то кто сказал вам, что они не существуют?
что это свидетельство не имеет силы вашего аргумента. Пусть я ослепну, если
вы не позаимствовали его от какого-нибудь брамина! Пусть позовут капеллана
Манимонбанды, и он скажет вам, что вы мне доказали существование
добродетельных женщин, вроде того, как доказывают существование Брамы в
браминологии. Скажите, между прочим, вы не проходили курса в высшей школе
браминов, прежде чем вступить в сераль?
основании одной возможности. Я исхожу из факта, из опыта.
в то время как в моем распоряжении множество опытов, хорошо вам известных.
Но вы и так не в духе, я не хочу больше вам противоречить.
Конюшевский Владислав
Маккарти Кормак
Корнев Павел
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк