задумывался над катастрофой, которая едва не стоила мне жизни. И если бы я
показала ему это письмо и он узнал, что Браун жив и по-прежнему упорно
добивается моей любви, - а ведь именно это и заставило отца драться с ним не
на жизнь, а на смерть, - разве такое известие не нарушило бы в гораздо
большей степени душевное равновесие полковника Мэннеринга, чем сознание, что
он убил человека?
скоро приедет в Англию, и тогда у нас будет достаточно времени, чтобы
подумать, как сообщить отцу, что он жив. Но, увы, если сокровенная надежда,
которую я лелею, не сбудется, то надо ли открывать ему глаза на все, что
тогда случилось и что оставило столько тягостных воспоминаний? Матушка до
такой степени боялась, что отец узнает о чувстве Брауна ко мне, что готова
была заставить отца думать, что все знаки внимания с его стороны относятся к
ней самой. И знай, Матильда, как бы ни было велико мое уважение к той,
которой уже нет на свете, я хочу быть справедливой и к тому, кто жив, - к
отцу, и я могу только сказать, что двойная игра, которую она вела, не только
компрометировала отца, но и была гибельной для нас обеих. Но мир праху ее!
Поступки ее шли скорее от сердца, чем от разума. Так кто же дал ее дочери,
которая сама унаследовала те же слабости, право обличать их в собственной
матери?
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТРЫВОК
романтики. Такие красоты создаются природою только в минуты высочайшего
вдохновения: ревущие водопады, обнаженные вершины гор среди голубого неба,
причудливо разлившиеся в тенистых долинах озера. А с каждым поворотом
тропинки открываются места еще более живописные - скалы, на которых виснут
набежавшие облака. Во всем этом есть и дикость картин Сальватора Розы и
прелесть пейзажей Клода Лоррена. Я счастлива и тем еще, что нашла в жизни
что-то, чем могу восхищаться вместе с отцом. В душе он художник и поэт и
преклоняется перед природой. Он доставлял мне величайшее наслаждение,
разъясняя, как устроен мир и откуда возникают эти поразительные
свидетельства ее могущества. Я хотела бы, чтобы он поселился в этом чудесном
краю. Но он неуклонно стремится на север, и сейчас вот он разъезжает по
Шотландии и как будто собирается купить поместье, чтобы там потом и
обосноваться. Какие-то далекие воспоминания влекут его к этой стране.
Поэтому, дорогая Матильда, я снова должна буду уехать еще дальше от тебя,
прежде чем я смогу сказать, что я наконец дома. Какое это будет для меня
наслаждение написать: "Матильда, приезжай и будь гостьей твоей верной
Джулии!"
Миссис Мервин - милейшая женщина, настоящая леди, отличная хозяйка, но зато
лишена всякого воображения, и я с тем же успехом могла снискать себе
сочувствие у миссис Учись, - как видишь, я не забыла старых школьных
прозвищ. Мервин совсем непохож на моего отца, но мне с ним бывает очень
занятно, и он очень внимателен ко мне.
юмора; в молодые годы он, должно быть, был довольно красив, и, по-видимому,
и сейчас еще ему хочется пользоваться репутацией beau garcoa, точно так же, как и хорошего хозяина. Мне доставляет
удовольствие, когда он ради меня карабкается на вершины гор или пробирается
к водопадам. Я же, со своей стороны, восхищаюсь его полями с турнепсом,
люцерной и клевером. Он, по-видимому, считает меня самой обыкновенной,
романтически настроенной девушкой, которая к тому же и недурна собой. Могу
тебя уверить, что он знает толк в женской красоте. А на более глубокое
понимание с его стороны я и не рассчитываю. Он острит, берет меня за руку,
ковыляет всюду за мной (этот почтенный господин страдает подагрой) и
рассказывает старые истории о высшем свете, который он знает вдоль и
поперек. А я слушаю его с улыбкой, стараюсь быть простой и веселой, как
только могу, и у нас с ним все идет хорошо.
раю, где живет эта супружеская чета, столь мало гармонирующая с природой
здешних мест, что бы я стала здесь делать, если бы ты не отвечала мне
аккуратно на мои совсем скучные письма. Прошу тебя, пиши, пожалуйста, не
реже трех раз в неделю, тебе есть о чем рассказывать.
ПЯТЫЙ ОТРЫВОК
бьется, что я просто не в силах писать. Говорила же ведь я, что он жив?
Говорила, что не должна отчаиваться? Как могло тебе прийти в голову сказать,
Матильда, что из-за того только, что я рассталась с ним почти еще девочкой,
чувство мое к нему было скорее плодом воображения, а не настоящим влечением
сердца? Как иногда ни обманывают нас чувства, я была уверена, что это -
настоящая любовь. Но перейду к моему рассказу, и пусть это будет самым
священным залогом нашей искренности друг с другом.
Поэтому я ухожу к себе в комнату и там перед сном читаю еще час или два; я
уже писала тебе, что балкон мой выходит на озеро; о том, каково оно, я
пыталась тебе рассказать. Мервин-холл - здание старое и в свое время было
крепостью, защищавшей берег. Камешек, брошенный с балкона этого дома,
попадает прямо в воду, а она здесь достаточно глубока, и лодки могут
подходить совсем близко. Я оставила ставни приоткрытыми, чтобы перед сном,
как всегда, подойти к окну и взглянуть еще раз на озеро, залитое лунным
спетом. Я была увлечена замечательной сценой из "Венецианского купца", где
влюбленные, описывая тишину летней ночи, проникновенно говорят друг другу о
ее красотах; я сравнивала историю их любви с чувствами, которые она вызывала
во мне, и забыла обо всем на свете. Вдруг я услышала с озера звуки
флажолета. Я говорила тебе, что это был любимый инструмент Брауна. Кто же
это мог играть в такую ночь, ясную и тихую, но все же осеннюю и слишком
холодную для того, чтобы кататься на лодке ради одного только удовольствия?
Я подошла ближе к окну, затаив дыхание, и стала слушать; звуки смолкли на
какое-то время, потом возобновились, потом смолкли и потом вдруг снова стали
долетать до меня, все приближаясь. Наконец я ясно расслышала индийскую
песенку, которую ты еще, помнишь, называла моей любимой. Я говорила тебе,
кто этой песне меня научил. Это был его флажолет, его игра. Я не могла
понять, доносятся эти звуки с земли или с небес, откуда их, может быть,
несет ко мне ветер, чтобы возвестить о его кончине.
только твердая уверенность, что он жив и что мы должны встретиться снова,
придала мне решимость. Так и случилось, я нашла в себе силы выйти на балкон,
хотя сердце не переставая стучало. На озере была лодка, а в ней - гребец.
Матильда, это был он! Я сразу узнала его после стольких лет разлуки,
несмотря на ночную мглу, как будто мы расстались только вчера и встретились
снова среди бела дня! Он остановился под самым балконом и заговорил со мной.
Я не помню, что он говорил, что я отвечала. Слезы душили меня, но это были
слезы радости. Где-то невдалеке залаяла собака, и нам пришлось расстаться,
но мы условились встретиться сегодня ночью там же и в то же время.
Провидение, которое спасло его от смерти и освободило из рабства, которое
спасло тем самым и моего отца, не дав ему пролить кровь ни в чем не
повинного человека, одно должно вывести меня из этого лабиринта. С меня же
достаточно твердого убеждения, что Матильде не придется краснеть за свою
подругу, отцу - за свою дочь, а моему возлюбленному - за избранницу своего
сердца.
Глава 18
в которых видны ее природные задатки и, наряду с этим, чувства и взгляды,
привитые ей с детства очень далеким от совершенства воспитанием. Мать ее,
женщина неуравновешенная и сумасбродная, настолько привыкла про себя
называть мужа тираном, что стала наконец его действительно бояться. Читая
романы, она так увлекалась их запутанной интригой, что решила сама сделать
из своей семейной жизни роман, а из дочери, шестнадцатилетней девочки, - его
героиню. Ее увлекала всякая таинственность, она жила больше всего
воображением, ей постоянно надо было что-то скрывать, и она всегда дрожала
от страха, когда это мелочное лукавство приводило ее мужа в негодование.
Так, она часто затевала сложную игру и хитрила ради одного только
удовольствия, или, может быть, даже из страсти к противоречию. Игра эта
затягивала ее еще глубже, чем она того хотела, а потом, стараясь выпутаться
из нее с помощью новых ухищрений или загладить свою вину притворством, она
попадала в свои же собственные сети и бывала вынуждена поддерживать
какую-нибудь праздную выдумку, боясь как бы весь ее обман не был, раскрыт.
в дом, всячески поощряя его любезности и позволяя ему ухаживать за дочерью,
отличался твердыми правилами и благородством и оказался поэтому надежным
другом, чего миссис Мэннеринг, очевидно, никак не могла предугадать.
всего остального -
Маркелов Олег
Орлов Алекс
Березин Федор
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Корнев Павел