случаях. Дело в том, что в тот день был назначен большой базар для продажи
несчастных людей всех возрастов и положений, недавно взятых в плен
турками.
предназначенный для торговли этого рода, невольничий рынок, подобный тем,
какие встречаются в некоторых городах берберийского побережья. На сей раз
батистан вмещал около сотни невольников - мужчин, женщин, детей,
захваченных во время последних турецких набегов на Пелопоннес. Они
беспорядочно толпились на открытом дворе, под лучами палящего солнца, и их
изодранная одежда, скорбные позы, лица, исполненные отчаяния, говорили о
том, сколько им пришлось выстрадать. Эти обездоленные, утолявшие голод
скудной и скверной пищей, а жажду - грязной водой, держались семьями, но
лишь до тех пор, пока прихоть покупателя безжалостно не отрывала жен от
мужей, детей - от родителей. Они способны были вызвать самое глубокое
сострадание у всех, кроме своих стражей - жестоких "баши", не доступных
жалости. Но что значили эти муки в сравнении с тем, что ожидало их на
многочисленных каторгах Алжира, Туниса и Триполи, где смерть так быстро
опустошала ряды невольников, что приходилось постоянно их пополнять. И все
же надежда на освобождение не покидала пленников. Если, приобретая их,
покупатели совершали выгодную сделку, то не менее выгодно было возвращать,
за весьма крупный выкуп, свободу, в особенности тем, чья высокая цена
определялась известным общественным положением на родине. Немало людей
было таким образом вырвано из цепей рабства, либо официальным путем, когда
пленников выкупало государство еще до их отправки на чужбину, либо когда
владельцы договаривались непосредственно с семьями невольников, либо,
наконец, когда монахи ордена Милосердия, разбогатевшие от сборов,
производившихся во всей Европе, приезжали за ними в крупнейшие города
Берберии. Случалось, что и частные лица, воодушевленные идеей милосердия,
жертвовали на эти благородные цели долю своего состояния. С недавнего
времени на выкуп пленников из неизвестного источника начали поступать
крупные суммы; однако они предназначались исключительно для освобождения
рабов, уроженцев Греции, которых превратности войны отдали за последние
шесть лет в руки маклеров Африки и Малой Азии.
участие все - и местные жители и чужеземцы; но поскольку в тот день
маклеры скупали рабов лишь для невольничьих рынков Берберии, то
продавалась всего одна партия пленников. И в зависимости от того, кому из
маклеров она досталась бы, узникам предстояло отправиться в Алжир, Триполи
или Тунис.
прибыли из Пелопоннеса. Другие были недавно захвачены на борту греческого
корабля, везшего их из Туниса в Скарпанто, откуда им предстояло
возвратиться на родину.
последняя надбавка в цене, а повышать цену можно было лишь до тех пор,
пока не пробьет пять часов. Пушечный выстрел в крепости Аркассы,
возвещавший о закрытии порта, одновременно прекращал торги.
было множество агентов, прибывших из Смирны и других ближних городов Малой
Азии, и все они, как уже говорилось, представляли интересы берберийских
государств.
последние события предвещали скорое окончание войны за независимость.
Ибрагим был потеснен на Пелопоннесе, и в Морее только что высадился маршал
Мэзон с экспедиционным корпусом в две тысячи французов. Таким образом
вывоз невольников должен был в ближайшем будущем намного сократиться, а их
продажная цена, к великому удовольствию кади, возрастала.
представление о количестве и качестве невольников и о том, что они
несомненно пойдут по очень высокой цене.
кружке своих собратьев. - Пора выгодных сделок миновала! Помните ли вы
времена, когда корабли доставляли сюда не сотни, а тысячи пленников?
Одним махом больше сорока тысяч рабов! Все трюмы были забиты ими!
ловкого дельца. - Но избыток невольников ведет к избытку предложений, а
избыток предложений - к снижению цены! Лучше уж привозить поменьше, да
сбывать повыгоднее, - ведь как бы ни возрастали расходы, поборы не
уменьшаются!
пользу паши, кади или правителя! Не считая одного процента на содержание
мола и береговых батарей.
марабутов [мусульманских священнослужителей].
своей торговли. Они вечно жаловались на несправедливость! И обвинения
несомненно продолжали бы сыпаться из их уст, если бы этому не положил
конец удар колокола, возвестивший об открытии базара.
этому не только долг представителя турецкого правительства, но и личный
интерес. Расположившись на помосте, защищенном тентом, над которым
развевался красный флаг с полумесяцем, он возлежал на больших подушках с
истинно восточной ленью.
слишком надрывал горло! Отнюдь! На такого рода торгах маклеры не
торопились набавлять цену. Более или менее оживленная борьба вокруг
окончательной суммы происходила в сущности лишь в последние четверть часа.
Смирны.
собираясь вздремнуть в ожидании следующей надбавки.
турецких лир, то есть приблизительно до сорока семи тысяч франков на
французские деньги. Маклеры присматривались друг к другу, знакомились,
беседовали о посторонних вещах. Каждый заранее обдумал свою ставку. Они
отважатся назвать свою наивысшую цену лишь в самые последние минуты, перед
заключительным пушечным выстрелом...
неожиданный азарт в ход торгов.
они прибыли? Вне всякого сомнения, из восточной части острова, судя по
тому, откуда показалась арба, подвезшая их прямо к воротам батистана.
ожидали, что появится лицо, с которым им придется соперничать.
провалились в преисподнюю!
здесь крупные сделки, покупая невольников для африканских работорговцев. В
деньгах у них недостатка не было, хотя никто не знал, откуда они их берут;
но это было их дело. Что касается кади, то он мог лишь радоваться
появлению таких опасных для маклеров конкурентов.
взгляда, чтобы определить истинную стоимость партии невольников. Он
ограничился тем, что сказал несколько слов на ухо Старкосу, который в
ответ утвердительно кивнул головой.
того ужаса, какой вызвало появление Николая Старкоса у одной из пленниц.
Она внезапно поднялась, точно ее толкнула неодолимая сила, сделала
несколько шагов, и крик уже готов был сорваться с ее уст... Однако у нее
хватило сил сдержаться. Затем, медленно отступив, она закуталась с ног до
головы в жалкий плащ и вновь заняла свое место позади группы пленников,
стараясь остаться незамеченной. Как видно, ей мало было спрятать лицо, она
хотела всю себя скрыть от взглядов Николая Старкоса.
него глаз. Он же, казалось, вовсе не обращал на них внимания. Прибыл ли он
затем, чтобы перебить у них эту партию невольников? Зная о связях Старкоса
с пашами и беями берберийских государств, они с полным основанием могли
этого опасаться.
громким голосом повторил последнюю надбавку:
действовал от имени своего капитана.
другом, начались оживленные разговоры.
Старкос, равнодушный и высокомерный, прохаживался вокруг батистана. Ни у
кого не оставалось сомнений, что в конце концов партия останется за ним,
даже без серьезной борьбы.
тремя из своих собратьев, предложил новую надбавку - до двух тысяч семисот
лир.
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Ильин Андрей
Скальци Джон
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий