такие места, где нам нечего делать, ну хотя бы к берегам Тихого океана.
- Но скажите мне, дорогой Гленарван, как вы будете объясняться с
Талькавом?
Гленарван, - но в каком-нибудь экстренном случае тех испанских слов,
которые я знаю, хватит для того, чтобы мы поняли друг друга.
немножко вздремнем перед отъездом.
улеглись спать. Паганелю снились потоки, водопады, речки, реки, пруды,
ручьи, даже полные графины - словом, все, в чем обычно содержится питьевая
вода; то был настоящий кошмар.
Гранта были оседланы. Их напоили оставшейся в бурдюках водой, и они пили
ее с жадностью, хотя вода была отвратительна на вкус. Затем трое всадников
вскочили в седла.
оставленный на попечении географа. "Desierto de las Salinas", то есть
пустыня озера Салинас, по которой ехали всадники, представляла собой
равнину с глинистой почвой, поросшую чахлыми кустами футов в десять
вышиной, низкорослыми мимозами, которые индейцы называют "курра-мамель", и
кустообразными растениями "юмма", содержащими много соды. Кое-где
встречались обширные пласты соли, отражавшие с необыкновенной яркостью
солнечные лучи. Если бы не палящий зной, то эти "баррерос" [земли,
пропитанные солью] можно было бы легко принять за обледенелые участки
земли. Во всяком случае, контраст между сухой, выжженной почвой и
сверкающими соляными пластами придавал этой пустыне очень своеобразный и
интересный вид.
южнее Сьерра-Вентана, куда, если пересохла река Гуамини, пришлось бы
спуститься путешественникам. Этот край, обследованный в 1835 году
капитаном Фитц-Роем, главой экспедиции на "Бигле", необыкновенно
плодороден. Там расстилаются роскошные, лучшие на индейских землях
пастбища. Северо-западные склоны Сьерра-Вентана покрыты пышными травами;
ниже расстилаются леса, богатые разнообразными видами древесных пород. Там
растет "альгарробо" - разновидность рожкового дерева, стручки которого
сушат, перемалывают и готовят из них хлеб, весьма ценимый индейцами;
"белое квебрахо" - дерево с длинными, гибкими ветвями, напоминающее нашу
европейскую плакучую иву; "красное квебрахо", отличающееся необыкновенной
прочностью; легко воспламеняющийся "наудубай", являющийся нередко причиной
страшнейших пожаров; "вирраро", чьи лиловые цветы имеют форму пирамиды; и,
наконец, восьмидесятифутовый гигант "тимбо", под колоссальной кроной
которого может укрыться от солнечных лучей целое стадо. Аргентинцы не раз
пытались колонизировать этот богатый край, но им так и не удалось
преодолеть враждебность индейцев.
орошают многочисленные речки, низвергающиеся по склонам горной цепи; даже
во время сильнейших засух эти речки не пересыхают, но чтобы добраться до
них, следовало продвинуться к югу на сто тридцать миль. Талькав был,
несомненно, прав, решив сначала направиться к реке Гуамини: это было
значительно ближе и в нужном направлении.
видимо, чувствовали инстинктивно, куда направляли их хозяева. Особенно
резвой была Таука. Она птицей перелетала через пересохшие ручьи и кусты
курра-мамеля, испуская звонкое ржанье. Лошади Гленарвана и Роберта,
увлеченные ее примером, хотя и более медленной рысью, скакали вслед за
ней. Талькав, словно приросший к седлу, служил спутникам таким же
примером, каким Таука являлась для коней.
уверенно держится в седле, наблюдая его гибкую спину, прямую посадку,
свободно опущенные ноги, прижатые к седлу колени, он выражал свое
удовольствие одобрительным криком. Действительно, Роберт Грант становился
превосходным наездником и заслуживал похвалы индейца.
доволен тобой.
мальчуган.
но я предсказываю тебе, что из тебя выйдет отличный спортсмен.
меня моряка. Что скажет он?
все моряки способны стать образцовыми наездниками. Сидя верхом на рее,
приучаешься крепко держаться, а осадить коня, заставить его выполнять
боковые и круговые движения - это приходит само собой, ибо все это очень
естественно.
когда вы его спасете?
нас! После каждого дальнего плавания он привозил нам подарки из всех тех
стран, где побывал. Но что бывало дороже всего - вернувшись домой, он так
нежно говорил с нами, так ласкал нас! О, когда вы узнаете папу, то
полюбите его! Мери на него похожа. У него такой же мягкий голос, как у
нее. Для моряка это странно, не правда ли?
сам с собой. - Добрый, славный папа! Когда я был малюткой, то он укачивал
меня на коленях, всегда напевая старинную шотландскую песню, в которой
воспеваются озера нашей родины. Порой мне вспоминается мотив этой песни,
но смутно. Мери тоже помнит ее. Ах, милорд, как мы любили его! Знаете, мне
кажется, что нужно быть ребенком, чтобы так сильно любить своего отца!
Гленарван, растроганный признаниями, вырвавшимися из этого юного сердца.
минут молчания.
след, а патагонец внушает мне доверие.
я так ее люблю! - майор, такой невозмутимый, капитан Манглс, господин
Паганель и матросы "Дункана", такие отважные и такие преданные!
ее.
жестом дал понять, чтобы они не отставали. Нельзя было терять времени,
следовало помнить об оставшихся позади.
очевидным, что лошадям, за исключением Тауки, такой аллюр был не под силу.
В полдень пришлось дать им часовой отдых. Они выбились из сил и даже
отказывались есть пучки альфафары - разновидность люцерны, - тощей и
выжженной палящими лучами солнца.
воды мог привести к гибельным последствиям. Талькав молчал и, вероятно,
думал, что в отчаяние приходить преждевременно, пока не выяснилось,
пересохла река Гуамини или нет.
шпорами, лошади поплелись шагом - на рысь они уже не были способны.
его до берегов реки. Несомненно, он подумывал об этом, но несомненно
также, что он не желал бросать своих спутников одних среди этой пустыни и,
чтобы не опережать их, заставил своего скакуна умерить шаг.
ржанье, умеряла свой аллюр, и не столько силой, сколько увещаниями удалось
хозяину подчинить коня своей воле. Талькав действительно разговаривал со
своей лошадью, и если Таука не отвечала ему, то во всяком случае она его
понимала. Надо думать, что доводы патагонца были очень вески, так как,
"поспорив" некоторое время, Таука сдалась на увещания хозяина и
подчинилась ему, хотя и продолжала грызть удила.
животное каким-то высшим инстинктом учуяло признаки влажности в воздухе;
оно жадно втягивало воздух, двигая и щелкая языком, словно смачивало его
благодетельной влагой.
нетерпение коня. Вскоре две другие лошади тоже почуяли близость воды.
Собрав последние силы, они понеслись вскачь вслед за конем индейца.
Каменистый Артем
Куликов Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Круз Андрей
Никитин Юрий