Чтение 28–й страницы книги ~Пояс жизни~

вершине одного из холмов, и потому так хорошо была видна вся местность.

- Снег, - раздался в абсолютной тишине голос Батыгина; Виктор на
секунду отвел глаза от экрана и увидел, что Батыгин сидит теперь,
откинувшись на спинку кресла, и плечи его не кажутся больше застывшими.

- В северном полушарии, где приземлился наш звездолет, сейчас лето, -
продолжал Батыгин. - Значит, он опустился в районе полюса. Это очень
удачно. Мы направим астролабораторию на юг и сможем проследить, как
изменяются природные условия. Пусть звездоход повернется вокруг
собственной оси, - обратился Батыгин к Лютовникову. - Хотелось бы увидеть
с этого холма как можно больше.

...Изображение на экране сдвинулось, и перед глазами зрителей медленно
поплыли заснеженные пространства.

- Снег неглубокий, - сказал Батыгин. - Глубина его не больше десяти
сантиметров. Обратите внимание - кое-где проступают из-под снега
красно-бурые пятна грунта, особенно на южных склонах холмов...

- Никаких признаков жизни! - вздохнул кто-то в зале. - Никаких!

Батыгин узнал голос Светланы и улыбнулся.

- А в Антарктиде много бы вы обнаружили признаков жизни?.. Потерпите,
вот спустимся южнее...

Снова стало очень тихо, слышалось только легкое потрескивание
аппаратов, автоматически переносивших марсианские пейзажи с экрана на
кинопленку.

С негромким щелканьем включился микрофон, и голос астроклиматолога,
дежурившего у приемных аппаратов, произнес:

- Получены первые сведения о погоде. Температура два градуса тепла,
ветра нет, штиль...

Микрофон выключился.

- А недавно был сильный ветер, - сказал Виктор. - Видите заструги?..
Ветер дул с северо-востока.

Сделав полный оборот, звездоход остановился.

- Начинайте путешествие на юг, - распорядился Батыгин.

Снова на экране медленно поплыли заснеженные пространства. Это
продолжалось час, два, три, пять, шесть часов. У наблюдателей затекли
спины, до рези устали глаза, но никто не покидал зал, каждый боялся
пропустить тот момент, когда на экране покажется что-нибудь неожиданное,
живое...

Но, сколько ни вглядывались астрогеографы, на мертвой поверхности
планеты не удавалось обнаружить никаких признаков жизни.

Изображение на экране рывком сдвинулось вверх, и сине-фиолетовая
полоска неба исчезла.

- Звездоход пошел под уклон, - пояснил Лютовников.

Да, звездоход действительно шел под уклон. Это продолжалось около
получаса, а потом он принял горизонтальное положение, но небо так и не
появилось на экране.

- Наверное, загораживает противоположный склон! - неожиданно громко
сказал Свирилин, геоморфолог, ставший специалистом по рельефоведению -
науке о формах поверхности планет. Свирилин тотчас умолк и смущенно потер
рукою подбородок.

- Что же вы?.. Продолжайте, - подбодрил Батыгин. - Вам, как говорится,
и карты в руки.

- Мне ка-а-жется, - сказал Свирилин, и лоб его страдальчески
наморщился, - что звездоход спустился на дно большой тектонической долины.
Да, да! - осмелел он. - На склонах видны выходы коренных пород.

На далеком противоположном склоне, наконец появившемся на экране,
действительно виднелось что-то, очень напоминающее сильно растрескавшиеся
красноватые скалы.

- Ни кустика, ни травинки! - опять вздохнула Светлана.

Включился микрофон.

- Температура опустилась до нуля, - сообщил невидимый астроклиматолог.
- Ветра по-прежнему нет. Штиль.

- Наступает ночь, - пояснил Батыгин. - Ночь, конечно, относительная,
потому что в это время года в околополюсном районе северного полушария
стоит полярный день.

Кто-то в зале не сдержал тяжелого вздоха:

- Н-да, и уйти - не уйдешь, и высидеть - не высидишь. У нас тоже ночь?

- Двенадцатый час. И, пожалуй, нам всем пора отправляться по домам, -
сказал Батыгин. - Будет еще много таких напряженных дней, и, надо
полагать, самое интересное - впереди. Аппаратура переснимет пейзажи, и
потом мы просмотрим кадры...

Свет в зале не зажигали, но все стали понемногу расходиться.

- Я останусь, - сказала Светлана. - А ты? - она тронула за руку
сидевшего рядом Виктора.

- И я останусь.

Виктор посмотрел на те места, где сидели Денни Уилкинс и Надя.

- Крестовин ушел. И Надя с ним.

Светлана быстро, предупреждая дальнейшие разговоры, приложила теплую
ладонь к губам Виктора. Это было так неожиданно и так хорошо, что Виктор
забыл и о Марсе и о марсианских пейзажах. Светлана тотчас убрала руку, но
губы еще долго сохраняли это удивительное ощущение - нежное, теплое, и он
никак не мог заставить себя сосредоточиться...

Придя в институт, Батыгин первым делом спросил, имеются ли вести от
Джефферса. Ему ответили, что ничего нового нет.

Батыгин молча прошел в демонстрационный зал. Там еще почти никого не
было. Лютовников и Костик стояли у аппарата, но астротелевизор не работал.

- Временно прекратили прием передач и остановили звездоход, - объяснил
Лютовников. - Можно настраиваться на прием?

В зал вошла большая группа сотрудников института и среди них Безликов.
Сейчас он был настолько увлечен наблюдениями за Марсом, что забыл о
философии, хотя его портфель и пополнился новыми справочными изданиями.
Безликов сел в первом ряду, солидно положив ногу на ногу.

- Начинайте, - попросил Батыгин, обращаясь к Лютовникову.

Экран еще оставался темным, но в зале послышались странные звуки,
напоминающие скрип полозьев по снегу и хруст мерзлого грунта под
гусеницами трактора.

- Что за шум? - недовольно спросил кто-то.

- Как что за шум? - обиделся Лютовников. - Нам удалось добиться
неплохой слышимости. Вчера вы не обратили внимания, - но мы же не слышали
Марса! А это - скрипит снег под гусеницами...

За ночь звездоход прошел большое расстояние, и местность изменилась:
снегу стало меньше, и теперь он казался синеватым, крупнозернистым, как на
Земле перед таянием; толщина снежного покрова не превышала двух-трех
сантиметров.

Включился микрофон, и дежурный астроклиматолог объявил:

- Ночью в районе астролаборатории зафиксирована температура в один
градус мороза. Скорость ветра до десяти метров в секунду.

Звездоход снова спускался, и прямо в объектив бежал почти свободный от
снега красно-бурый склон. На этот раз звездоход пробыл на дне
тектонической долины, как определили ее Безликов и Свирилин, значительно
дольше - она оказалась шире первой.

- А не проехать ли нам по дну долины? - спросил Батыгин.

- Она вытянута с северо-востока на юго-запад, - возразил дежурный
техник. - Мы уклонимся от заданного курса.

- Ничего, - сказал Батыгин. - Может быть, она повернет на юг...

И долина действительно повернула на юг... Теперь, после того как все
привыкли к сменяющимся на экране марсианским пейзажам, и астрогеографы и
астроботаники с нетерпением ждали окончательного разрешения вековой
загадки - имеется ли на Марсе жизнь и какая... Все книги, все бесчисленные
статьи, посвященные марсианской растительности, даже фотографии, - не
казались сейчас убедительными... Только своим глазам соглашались верить
исследователи.

На дне долины и на пологих участках склонов еще лежал снег, но не он
теперь интересовал наблюдателей: какие-то странные низко стелющиеся
прутики торчали из грунта... Все пытались получше разглядеть их, и никто
не осмеливался первым высказать о них свое мнение...

- Неужели растительность? - прошептал астроботаник Громов.

- Ну конечно! - восторженно прозвенел голос Светланы. - Наконец-то!

Они выглядели жалкими и торчали далеко один от другого, эти прутики, но
впервые глаза людей видели жизнь, возникшую и существующую в ином мире, на
другой планете! Это уже потом вспомнили об арктических пустынях, уже потом
доказывали, что даже там растительность богаче. А в первые мгновения все
тянулись к тонким прутикам, как к чему-то родному, близкому, встреченному
после долгих ожиданий в космическом далеке...

Когда стихли беспорядочные возгласы, когда улеглось волнение и к ученым
вернулась способность спокойно наблюдать, Виктор сказал:

- Мне кажется, что белое - это не только снег. Нельзя приблизить
объектив к почве?

Прошло некоторое время, и на экране, увеличиваясь, словно под
микроскопом, появился участок грунта. Теперь стало видно, что из-под
тонкой снежной кисеи выступают резные голубовато-белые веточки, очень
похожие на стебельки земных кустистых лишайников.

- Лишайники! - крикнул астроботаник Громов. - Почти копия нашего
"оленьего моха"! Значит, как и на Земле, лишайники на Марсе селятся в
самых суровых условиях.

...Звездоход продолжал свое путешествие по долине. Теперь в объектив
телеаппарата все чаще попадали низкие, приземистые, очень плотные кустики,
темнеющие среди нестаявшего снега. По-прежнему слышалось легкое
похрустывание грунта под гусеницами...

- По-моему, мы вышли за пределы полярной зоны, - сказал