разбавленным раствором дешевых лекарств и разных окрашивающих примесей -
всегда приводило его в замешательство. К тому же сейчас ему не терпелось
поскорее вернуться к своей кушетке и лечь: судорожная боль терзала его
внутренности, и он вспомнил, что сегодня ему предстоит еще утомительный
вечерний прием.
начинала, говорила, как во сне. Она не помнила, в каких выражениях
рассказала все, но, видимо, доктор утвердился в своих подозрениях.
придете с... с матерью?
тон доктора смутил ее, от его равнодушного лица веяло холодом, и весь его
неопрятный вид, растрепанные усы, грязные ногти, жирные пятна на жилете
внушали ей сильнейшее отвращение. Но она твердила себе, что надо пройти
через это испытание. Она сказала тихо:
кушетку, и вышел из комнаты.
рваную обтрепанную кушетку, как доктор вернулся. Закрыв глаза и стиснув
зубы, она вытерпела неумелый и мучительный осмотр. Это было для нее
физической и душевной пыткой. Его грубые прикосновения заставляли
содрогаться целомудренное тело, его неловкие пальцы причиняли боль.
Наконец это кончилось, и, сказав несколько отрывистых слов, доктор вышел.
глядя на доктора, который, тяжело ступая, подошел к своему столу.
с такого рода драмами, но то были женщины другого сорта, здесь же он, при
всей своей закаленности и душевном отупении, почувствовал, что перед ним
просто запуганный ребенок, невинный, ничего не ведающий! Он догадывался,
что ее беременность - результат невольного и бессознательного падения. Он
понял, почему она назвалась другим именем, и в его опустошенном,
очерствевшем сердце шевельнулась смутная жалость. С подозрительностью
незадачливого врача, ревниво оберегающего свою репутацию, он сначала
предположил, что эта девочка ждет от него применения некоторых средств,
которые прекратят ее беременность. Но сейчас ему стало ясно, насколько
велико ее неведение. Он беспокойно задвигался в кресле, не зная, с чего
начать.
стояли слезы.
покривились и задрожали, из глаз беззвучно закапали слезы. Она была
ошеломлена, слова доктора ударили ее как обухом по голове. Он что-то
говорил еще, старался объяснить, что ей следует делать, что ее ожидает, но
она вряд ли его слышала. Доктор отодвинулся куда-то назад, все вдруг
исчезло из ее глаз; она погрузилась в серую мглу огромного, невыразимого
отчаяния, осталась одна, лицом к лицу с безумным страхом перед неизбежной
катастрофой. Временами до ее сознания доходили отдельные обрывки фраз
доктора, подобно тому, как скудные отблески дневного света вдруг
пробиваются сквозь клубящиеся облака тумана.
перед вами вся жизнь!"
избитые фразы, которые он говорил, ничуть ее не трогали, не доходили до
сердца. Она инстинктивно чувствовала, что для этого доктора она - только
случайный и нежелательный инцидент в его однообразном существовании, и
когда она поднялась и спросила, сколько следует уплатить, она тотчас же
прочла в его взгляде почти нескрываемое облегчение. Чутье не обмануло
Мэри: получив свой гонорар и выпроводив ее за дверь, доктор тотчас же
схватился за бутылку с висмутом, проглотил большую дозу, со вздохом
облегчения лег и сразу же совершенно забыл о ней.
оставался час до отхода поезда; терзаемая душевной пыткой, она шла по
улице и шептала про себя: "Боже, боже, за что ты так меня наказал! Я ничем
тебя не прогневала. Сделай же, чтобы _этого_ не случилось. Сделай!" Она
по-прежнему совершенно не понимала, почему и каким образом ее тело было
избрано всевышним для такого непристойного эксперимента. Ее это поражало
как в высшей степени несправедливое проявление всемогущества господня. Как
это ни странно, Дениса она ни в чем не винила. Она просто считала себя
жертвой какого-то ужасного, непостижимого обмана.
единственное прибежище. Тревога и жажда утешения были так остры, что она
отбросила всякую осторожность. И, в порыве душевного напряжения,
выражавшегося на ее лице, пошла по главной улице, на дальнем конце которой
находился погребок под вывеской "Вино и водка. Оуэн Фойль". За углом
широкие двойные ворота вели во двор, а со двора, по винтовой лестнице без
перил, был вход в жилище Фойля.
квартиры слышались жидкие звуки фортепиано. Бренчанье продолжалось, никто
не шел отпирать. Затем чей-то голос крикнул:
как будто стремясь показать свои старания.
но вдруг, когда она подняла руку, со двора раздался пронзительный свист,
который постепенно приближался.
который, увидев ее, вопросительно откинул голову и от изумления широко
раскрыл глаза. Сразу заметив, что Мэри сильно чем-то расстроена, он
взбежал наверх.
близко, взяв ее холодную руку в свои и нежно поглаживая. - Отец?
позорно расплачется.
посмел тебя тронуть, я убью его.
усилием, и каждое слово падало с ее губ, как свинцовый груз:
бледнело все сильнее и сильнее, словно жизненные силы уходили из его тела.
Он выпустил руку Мэри и смотрел на нее широко раскрытыми, испуганными
глазами.
сказал...
бремя несчастья и ответственности, которое превратило этого только что
весело свиставшего мальчишку в зрелого, мучимого заботой мужчину. Их
любовь оказалась западней, шаловливо-нежные ласки и тайные встречи -
попросту силками, которые его заманили и запутали в эту печальную историю.
Радужные надежды на брак с Мэри, все те увлекательные приготовления, что
он рисовал себе, теперь показались ему цепями, которыми судьба сковала его
и влечет насильно к выполнению долга. Тяжкий вздох вырвался у него. В той
мужской компании, в которой он вращался, считалось, что нет ничего
унизительнее для мужчины и ничего смешнее, чем такой брак по
необходимости. Он утратит свой престиж, его будут высмеивать на всех
углах, его имя станет мишенью злословия. Положение казалось ему до того
нестерпимым, что в нем заговорило желание сбежать, мелькнула мысль о
Канаде, Австралии, Америке. Он часто подумывал о том, чтобы уехать в чужие
страны, и никогда еще так не соблазняли его возможности, ожидающие
человека молодого и свободного в этих новых местах. Вдруг у него мелькнула
одна мысль.
договорить.
что они провели вместе у реки, был зачат ребенок, ребенок, у которого не
будет имени, если он, Денис, не женится немедленно на Мэри. Снова с
неприятной назойливостью встала перед ним необходимость жениться. Он не
знал, сколько времени еще беременность Мэри может оставаться незамеченной.
Ему, правда, приходилось слышать в кругу своих приятелей рассказы о том,
что крестьянские девушки, работавшие в поле, скрывали свою беременность до
самых родов, но он сомневался, чтобы у Мэри надолго хватило нужных для
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Афанасьев Роман