у дела, а уж молодая кровь твоя бунтует против разума, малейшие неприятности
кидают тебя далеко от прекрасной цели. Так ли идут в битву для получения
венца победного? Что сказал бы ты, бывши на моем месте?.. Неужели я ошибся в
тебе?.. Как бы то ни было, не узнаю твердой души, которая, по словам твоим,
готова идти в схватку с самою жесткою судьбой!..
опоры, воспитание мое не кончено. О, будь же моим руководителем, моим
наставником! Прости мне безрассудные слова мои и припиши их новым
впечатлениям этих двух дней. Казнь литвян, ненависть ко мне без причины
моего хозяина, отчуждение от меня почти всех московитов, между тем как я
заранее так горячо любил их, попугай, придворные, раболепство... все это
вскружило мне голову.
находишься при вожде этого народа, великом по многим отношениям, но все-таки
принадлежащем своей стране и эпохе. Вот и теперь, - наперед скажу тебе, - мы
подъезжаем к тюрьме. Уверен, что он хочет показать тебе своих знаменитых
пленников. На этот раз извини в нем слабость владыки, который хочет
похвалиться, как он умел силою своего духа и ума оковать ужасных врагов,
державших так долго Русь в неволе и страхе. Это Геркулес, но
Геркулес-младенец. Он радуется, что в своей колыбели задушил змей {Прим.
стр. 118}, и любит показывать их, мертвых или умирающих! Еще прибавлю: помни
время, в которое мы живем, страну, где мы находимся... помни главу нашей
церкви, Павла Второго, который сам присутствовал на пытках, самого Сикста
Четвертого, Стефана молдавского {Прим. стр. 118}, названого сына его,
который делает чучелы из своих пленников, Галлеаца Сфорца... не скажу более.
Довольно и этих примеров, чтобы смирить твое негодование при зрелище,
ожидающем тебя.
Ощетинившись своими иглами, рогатки в разных местах обеспечивали охранение
этого места. Боярские дети летом с коней, и крепость мигом разорвана. У
крыльца черной избы подняли великого князя из каптана. Стража засуетилась.
Она состояла из боярских детей, целовавших крест на верное исполнение своих
обязанностей. Увидев великого князя, они схватились за свои секиры, стали по
местам и, скинув шапки, низко поклонились. В сенях все разом окинул зоркий
взгляд его. Далее, когда он вступил в узенькие переходы, глаза его
заблистали дикою радостью: так хозяин знаменитого зверинца собирается
показать достойным посетителям державных зверей, которых он поймал и держит
в клетках. В самом деле, чуланы, где содержались пленники, походили на
нечистые клетки.
лекарю, кто сидит в этих клевушах, да вели попытать их, долго ли проживут.
Татар, смекаешь ты, надо мне на всякий случай поберечь для переду: придется,
может быть, и пугнуть ими. А бабу-то, ведаешь, хоть бы ныне черту баран!..
случай начать подвиги добра, на которые он собирался, ехав в Москву. В
первом отделении нашли они целое семейство татар. Мужчины и женщины - мать и
сын, муж и жены, братья и сестры - все валялись кое-как, кто на лавках, кто
на полу. Нечистота и духота были нестерпимые. Бледные, истомленные лица,
униженный вид говорили живее слов о несчастном их положении.
глазами, вот что привстал перед великим князем, царь казанский, Алегам?
{Прим. стр. 119} Царство его еще недавно было страшно для русских. Несколько
месяцев тому назад полководец московский взял его в плен и посадил на его
место другого царя. Полюбуйся здесь превратностями судьбы человеческой.
Недавно повелевал с своего престола сильному народу, теперь едва имеет
место, где приклонить голову. К предкам этих татар князья русские ходили на
поклонение, у них испрашивали позволения царствовать, у них держали стремя
{Прим. стр. 119}, им платили дань; а ныне... О, конечно, сюда должны бы цари
приходить учиться смирению! Но таково ослепление человека, ты видишь, с
каким торжеством смотрит великий князь на своего пленника. О свободе его
нельзя и не должно думать. Просьбы шибайских и ногайских князей, его
родственников, не имели никакого успеха. Были об этом частые переговоры с
Иоанном, при которых посылали друг другу тяжелые поклоны с легкими дарами;
но и от сношений этих остался в выигрыше один Иоанн. Он выведал бессилие
татарских князей и, может быть, нашел между ними ж врага против них же. Не
знаю властителя, который бы лучше умел пользоваться обстоятельствами. Я
сказал, что о свободе Алегама не должно и думать; но после намека самого
Иоанна можно постараться улучшить его положение.
должен переместить его с семейством в лучшее, более просторное жилье и дать
ему чаще дышать свежим воздухом. Без того не ручаюсь даже за несколько
недель жизни его.
знавшему татарский язык, как и многие русские того времени, объявить
Алегаму, что его отправят тотчас же с двумя женами в Вологду, а мать,
братьев и сестер в Каргополь, что на Белоозере {Прим. стр. 120}.
в день.
ноги; его примеру последовало все семейство, кроме одной из его жен. Она
ухватилась было за одежду его, чтобы удержать от рабского поклонения, и с
негодованием вскричала:
глубокого презрения.
стр. 120}. Она припомнила унижение своего первого мужа и успела-таки
возбудить второго против Иоанна.
свидетельство Иоаннова ума и воли, смиривших Восток. Заключенные были два
брата, один седой старик, другой в летах, подвигающих к старости. Сидя рядом
и перекинув друг другу руки около шеи, они молча, грустно смотрели друг
другу в глаза. В них видели они свое отечество, свое небо, своих родичей и
друзей, все бесценное и утраченное для них. В таком положении застал их
великий князь. Смущенные, они расплелись и остались сидя.
сказал Аристотель, - отрывки того ж могущества, которое едва не задавило
Руси и потому не задавило Европы! Именно это братья крымского хана
Менгли-Гирея, лучшего друга и союзника Иоаннова, Нордоулат и Айдар.
этим их заключение?
смотрит на великого князя, служил ему в войне против царя Большой или
Золотой Орды, Ахмата, в войне, которою решено: быть или не быть Руси рабою
Востока, нахлынуть ли через нее новому потоку варваров на Европу. Но...
Незаметно как очутился он подле великого князя, который ласкал его, гладя по
голове.
жалобным голосом, ласкаясь к грозному владыке.
пленниками.
Мамону, - и отправить их на покой в Вологду. Назначить им там хорошие кормы.
Это делаю для сыновнина крестника.
великодушный поступок, поняв беседу их и убежденный красноречивою горестью
Нордоулата, некогда его усердного слуги. Не изумился, однако ж, Аристотель,
когда Иван Васильевич, отведя его в сторону, прибавил, так что он только мог
слышать:
посла своего, отпусти-де я к нему Нордоулата. Ты, может статься, встретил
давеча поганого еврея в хороминах моих. Вот этот еврей украл у посла
ханского лист к Нордоулату и успел опять подкинуть его. Да я и без писанного
листа смекнул тотчас лукавые замыслы. А приятель мой Менгли-Гирей лез было к
волку в пасть. Трус! испугался угроз Золотой Орды и от себя прислал просить
меня, отпусти-де я к нему брата, с которым хочет заодно царствовать. Докажу
ему, что он врет; самому после слюбится! Айдара зовет к себе король
польский, Нордоулат умен, Айдар не таков, да все-таки опасен. Вороги мои
хитро вздумали: среди белого дня в глазах лисеньки ставят для нее капкан.
Покажу им хвост. Что мы за дураки! пять пальцев на руках счесть умеем... В
Менгли-Гирее имею верного друга, и куда хочу, его посылаю. Посади, видишь,
на его место позубастее да поумней. Вернее посажу их в Вологду, где они и
грамотки от своих не получат и куда не заглянет лукавое око татарина. А
все-таки слово Андрюше сдержу: в Вологде дадут им льготу.
содержатся братья Менгли-Гирея, союзника и друга Иоаннова, и нашли в сердце
молодого человека извинения жестокой политике.
старая женщина, усердно молившаяся на коленах. Она была в поношенной кике и
в убрусе, бедном, но чистом, как свежий снег, в бедной ферязи - седые волосы
выпадали в беспорядке, и между тем можно было тотчас угадать, что это не
простая женщина. Черты ее были очень правильны; в мутных глазах отражались
ум и какое-то суровое величие. Она гордо взглянула на великого князя.
Конюшевский Владислав
Каменистый Артем
Ковальчук Вера
Прозоров Александр
Апраксина Татьяна
Ибсен Генрик