темно-каштановая, скатилась по горбу.
до конца распустив узел.
дорогого стоят.
длинноногой горбунье одна из девушек.
оскорбляют. Полли была резка и деловита. Два их отдела вечно воевали между
собой, и Пол постоянно заставал Фанни в слезах. Она поверяла ему все свои
горести, и ему приходилось вступаться за нее перед Полли.
по-домашнему. Никого не дергали и не погоняли. Пол всегда радовался, когда
подходило время отправки почты и работа кипела, и все действовали дружно.
Ему приятно было смотреть на своих товарищей. В эти часы они, сливались с
работой и работа с ними, они становились единым целым. Не то с девушками.
Истая женщина, казалось, никогда не отдается делу всей душой, но будто
отстраняется от него, чего-то ожидая.
города, густо рассыпанные по холмам, сливающиеся в ярком сиянье в долинах.
Он был счастлив, жизнь била в нем ключом. В отдалении горели огни Булуэла,
точно мириады лепестков, сброшенные на землю звездами; а за ними красное
зарево топок, обдающих облака своим жарким дыханьем.
склонам, вниз по двум крутым. Нередко Пол бывал усталым и, взбираясь в
гору, считал, сколько еще надо миновать фонарей. И с вершины холма в
непроглядно темные вечера он глядел окрест, на поселки в пяти-шести милях
от него, что сияли, точно блестящие рои живых существ, и казалось, у ног
его раскинулись небеса. Ярким светом рассеивали тьму Марлпул и Хинор. А
время от времени в черное пространство долины между ними врывались огни
длинного экспресса, что устремлялся на юг, в Лондон, или на север, в
Шотландию. Точно снаряды, поезда с грохотом проносились во тьме,
окруженные дымом и светом, наполняли долину лязгом и грохотом. А едва они
исчезали, в тишине снова сияли огни поселков и селений.
теперь показался другом. Сын переступил порог, и мать с радостью поднялась
навстречу. Он положил на стол свои восемь шиллингов.
завтраки, ну и прочее.
о своей жизни - эти сказки из "Тысячи и одной ночи". И ей казалось, она
сама живет этой жизнью.
6. СМЕРТЬ В СЕМЬЕ
походил на отца. Он терпеть не мог учиться, принимался ныть, если надо
было работать, и старался поскорей улизнуть из дому и вернуться к своим
играм.
редкость живой. Темный шатен, со свежим цветом лица и поразительными
темно-синими глазами в длинных ресницах, да к тому же великодушный и
пылкий, он был общим любимцем. Но с годами его нрав стал неустойчив. Он
приходил в ярость из-за пустяков, становился нестерпимо резок и
раздражителен.
себе. В жажде удовольствий он способен был возненавидеть всякую помеху,
даже если мешала мать. А попав в беду, непрестанно ей плакался.
который, по его словам, терпеть его не может. - Если тебе что-то не по
вкусу, измени это, а не мог изменить, терпи.
отвратителен. С годами Уолтер Морел понемногу превращался в развалину. Его
тело, некогда такое красивое и само по себе и в движении, усохло и,
казалось, со временем стало не более зрелым, а слабым и жалким. Выглядел
он теперь убогим, ничтожным. И когда стареющий, жалкий, он рычал на Артура
или помыкал им, тот приходил в ярость. Больше того, Морел вел себя все
хуже и хуже, а склонности его делались просто омерзительны. В пору, когда
дети подрастали, вступали в критический переходный возраст, отец был точно
вздорный раздражитель. Он держался дома так же, как привык держаться среди
углекопов в шахте.
когда отец вызывал у него отвращение. А Морел вел себя еще хуже, оттого
что детей это бесило. Когда в четырнадцать - пятнадцать лет они
становились раздражительны и уязвимы, он словно назло, с особенным
удовольствием, старался вызвать у них отвращенье, доводил их чуть не до
бешенства. И Артур, который подрастал как раз тогда, когда отец постарел и
опустился, ненавидел его сильней, чем все остальные.
них, из сил выбиваешься, а они с тобой как с собакой. Не стану я это
сносить, так и знайте!
они бы его жалели. Но он упорствовал в своих жалких и мерзких привычках,
стараясь сохранить свою независимость, и теперь почти все время с ним
воевали только дети. Они его не выносили.
ему досталась стипендия в среднюю школу в Ноттингеме, мать решилась
отпустить его в город - пускай живет у одной из ее сестер и приезжает
домой только на субботу и воскресенье.
четыре шиллинга в неделю. Но скоро станет получать пятнадцать шиллингов,
так как уже сдала экзамены, и в семью придет материальное благополучие.
блистал. Но по-прежнему был предан рисованию и по-прежнему предан матери.
Все, что он делал, он делал ради нее. Вечерами она ждала его прихода и
тогда облегчала душу, рассказывала ему все, о чем размышляла, все, что
случилось за день. Он сидел и со всей присущей ему серьезностью слушал.
Они делили друг с другом жизнь.
обручальное кольцо за восемь гиней. Услыхав эту фантастическую цену, дети
чуть не задохнулись от изумленья.
мне, было б лучше с его стороны.
помнит, и уж лучше вести себя как Уильям, может, он и легкомысленный, зато
не скряга. Но теперь у него только и разговору что о танцах, "а которые он
ходит со своей нареченной, да о всяких ее роскошных нарядах; а еще он,
ликуя, рассказывает матери, как они ходят в театр, будто важные господа.
приезжает на Рождество. На этот раз он приехал с дамой, но без подарков.
Миссис Морел загодя приготовила ужин. Услыхав шаги, она встала и пошла к
дверям. Вошел Уильям.
представил ей высокую, красивую девушку в костюме в крупную черно-белую
клетку и в мехах.
Заткнутые за картинки вечнозеленые с блестящими листьями веточки омелы,
деревянные стулья и столик из сосновых досок - маленькой и странной
показалась она гостье. В эту минуту вошел Морел.
Девушка улыбнулась той же сдержанной улыбкой.
чемодан.
нареченной.
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Браун Дэн