понижается с необычной быстротой, то воображение ее заработало и она
выдвинула обвинение против Матта.
втиснувшись в бочку, прилежно пожирает яблоки. Нам было даже досадно, что
такое не могло произойти.
некоторое время, впрочем не долго, терялась в догадках. Она была человек
упорный и однажды за завтраком поразила нас необычным объяснением быстрого
уменьшения запаса яблок.
она.
плечами, опустил глаза в тарелку. Я был вылеплен из более сурового
материала.
спокойной снисходительностью.
съели большую часть тех яблок, которые вы получили из дома принца Генри, а
огрызки разбросали.
успокоилась, хотя одновременно и разочаровалась, когда мне удалось убедить
ее, что никаких привидений в подвале нет, но там обитает скунс.
момента, когда его неожиданно заперли на зиму в нашем погребе. Мех его не
имел резкого запаха. Когда луч моего фонарика осветил его, скунс сидел под
ларем с консервами. Он не проявил никакого возмущения, а только заморгал
глазами и опустил голову, как будто просил прощения. Ни испуга, ни
агрессивности. Он, наверно, уже давно понял, что мы не желаем ему зла.
средства его выдворения из дома.
старался привести его в исполнение, что почти процарапал дыру в двери
погреба. Мы не доверились его рассудительности.
яблок, чем требовалось, а поскольку этот скунс был, очевидно, дружелюбно
настроен, мы решили жить и дать жить другому.
сколько ему хотелось, и никому не мешал. Мы привыкли спокойно относиться к
его присутствию, и уже не было ничего необычного в том, что когда один из
нас рылся в ларе с картошкой, в нескольких футах от него скунс хрустел
яблоком.
мог бы добровольно уйти, не появись статья, написанная одним человеком,
которого никто из нас в глаза не видел. Имени его я не припомню, но знаю,
что он проживает в одном из южных штатов США. Человек этот принадлежит к
тому роду всезнаек, которые пишут статьи и книги о птицах и зверях с такой
уверенностью, что читатель невольно начинает верить в их осведомленность
насчет мыслей и поведения животных. Незадолго до рождества этот человек
напечатал статью о скунсах в одном из самых известных охотничьих журналов.
Автор разработал надежный способ отгонять скунсов от человека и был
настолько любезен, что поделился своим секретом со всем миром. Его метод
основывался на использовании шланга для поливки сада. Он открыл, что струя
воды, нацеленная на точку в нескольких дюймах позади скунса таким образом,
чтобы после падения на землю вода взлетала под небольшим углом вверх,
обязательно обратит в бегство любого скунса. Проникая в процесс мышления
скунса, автор объяснял, почему изобретенный метод такой действенный. "Скунс,
-- писал он, -- полагая, что водяная струя исходит от естественного
источника, поспешно убегает от этого неудобства, не пытаясь вступить в бой с
противником".
было скучно, и я затосковал от бесконечно растянувшихся последних дней
занятий в школе. Мы сидели с Ханной дома одни, так как родители находились в
Оквилле, куда они отправились нанести обязательный трехдневный визит родным
моего папы. Мне надоело читать журнал, и я спустился вниз, в погреб.
действиях не было преднамеренности. Моим первым побуждением было открыть
настежь двери из погреба на улицу, и уже только после этого я вошел в подвал
и надел шланг для поливки на кран над лоханью для стирки. Когда шланг ожил,
я вошел в овощехранилище и, обнаружив скунса, ударил струей в твердый грунт
точно позади животного, как учил всезнайка из журнала. Ошеломленный скунс
заметался из стороны в сторону и попытался укрыться за старомодной печью для
воздушного отопления. Я преследовал его водяной струей, медленно подгоняя к
выходу из погреба, к открытым дверям. Скунс двигался в этом направлении
неохотно, даже, как это предсказал мой автор, не пытаясь отплатить мне.
Победа была уже близка, когда я посмотрел вверх в сторону выхода, чтобы
убедиться, что на пути скунса нет никаких препятствий, -- и тут на фоне
квадрата холодного голубого неба я увидел морду Матта.
представив себе разом все последствия. Действуя инстинктивно, я поднял
шланг, чтобы направить струю в Матта, но забыл, что на пути скунс. Поднятая
струя ударила скунса в бок и опрокинула навзничь. Я попал и в Матта, но было
уже слишком поздно, чтобы эффективно повлиять на дальнейшее.
В то время как Матт и скунс носились по подвалу, я старался преследовать их,
беспорядочно размахивая шлангом. Иногда струя воды, рикошетом отскочив от
скунса, вынуждала меня самого, спотыкаясь, отступать к дверям погреба. От
злости я снова и снова ввязывался в стычку. Мы носились взад и вперед по
овощехранилищу, забирались за печку, под лестницу погреба. Воздух становился
густым от брызг и пыли, и единственная электрическая лампочка посылала
тусклый свет, словно сквозь плотный желтый туман. Матт сдался первым и бежал
через дверь на улицу. Скунс, измученный и до предела утомленный в борьбе за
свое существование, выскочил из подвала сразу же вслед за собакой. Я остался
один, а шланг все еще в неистовстве подскакивал у меня в руках.
голос Ханны.
отсюда!
далеко от Саскачевана, а она не знала, в какой стороне ее родной дом. В
сложившейся ситуации выхода не было ни для кого из нас троих.
погоду, печь пришлось отключить, так как она всасывала из подвала бьющие в
нос ароматы и они свободно циркулировали по всем жилым помещениям. Даже при
окнах и дверях, распахнутых навстречу зимним ветрам, подвал оставался
вместилищем зловония.
земляной пол так глубоко, что едва ли даже к сегодняшнему дню там мог
полностью улетучиться отвратительный запах.
трудный час, то они отдалились от нас еще больше, и только их общее мнение
дошло до нас.
самодовольством, -- от людей, которые живут в таком доме, как этот? -- Было
ясно, что в ее голове все смешалось: скунсы, культура моих родителей и
репутация приобретенного нами дома.
том, чтобы я отправился в школу на следующий же день после этого
происшествия. Я молил о пощаде, но безуспешно. Пришлось идти в школу. Я
удалился медленно, с опущенной головой.
окончился, а в радиусе пяти футов от меня все парты опустели. Я остался
сидеть один -- униженный комочек страданий, -- пока наконец учительница --
ее звали мисс Ледерботтом -- не подозвала меня и не вручила мне записку с
кратким указанием: "Иди домой".
сравнение с душевной мукой, причиненной мне несколько лет спустя Маттом и
его пристрастием к скунсам.
отдаленной гористой местности Квебека, и туда члены семьи привыкли
съезжаться в летние месяцы. В целом это было место, которое оставило у меня
приятные воспоминания, так как было свободно от суеты и неудобств
большинства летних курортов. Там не было подвесных моторов на лодках,
несущихся со скоростью пятьдесят миль в час неизвестно куда, которыми
управляют, как правило, толстые и неуклюжие мужчины. Там не было скопления
дрянных маленьких коттеджей, прилипших вплотную один к Другому вдоль всего
берега, -- сельского подобия городских трущоб. Вместо этого стоял один
скромный бревенчатый дом, плюс одно еще более скромное помещение --
сочетание сарая для лодок и хижины для спанья; и кругом ничего, кроме
древних холмов, одетых темной щетиной леса, лес смотрелся в воды озера,
черпая в нем успокоение.
деревни в Онтарио это было благословенным уголком. Здесь я впервые полюбил.
озере. Девочка не осталась равнодушной ко мне, проявляла склонность к
поэзии, которой в ту пору я был особенно увлечен. Я писал меланхолические
стихи, а она терпеливо слушала, когда я их декламировал. Помню, ее сильно
растрогал отрывок о судьбе покинутого всеми влюбленного.
Белоусов Валерий
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Плотников Александр