ничего не знаю о дальнейшей судьбе этого человека. Погиб ли он в бою,
нашел ли приют при дворе недружественного Корринвальду монарха, скрывается
ли где-нибудь инкогнито? Так или иначе, дальнейшие события вскоре лишили
меня возможности наблюдать за перипетиями большой политики.
верную службу, которая ныне окончена. Мы полностью разбиты, - я отдал
письмо коменданту замка, требовательно протянувшему за ним руку. Несколько
человек заглядывали ему через плечо, как только что мне. Прочитав
послание, комендант велел солдатам удалиться, оставив только упомянутых в
письме капралов; с ними мы отправились в подземелья замка.
какого-то каземата; Лоннер отпер ее. Петли не скрипнули - очевидно, их
недавно смазывали. В углу мрачного помещения со сводчатым потолком и
сырыми стенами стоял средних размеров запертый сундук. Ключа не было; мы
сбили замок мечами. Наверное, не у меня одного в этот момент возникло
опасение, что мечи тут же могут быть использованы по другому назначению; и
в самом деле, когда несколько рук уже схватились за крышку, намереваясь
поднять ее, комендант властным голосом потребовал вложить оружие в ножны.
Думаю, несмотря на все легенды о рыцарской чести, предосторожность была не
лишней, особенно если учесть, что сокровище оказалось не таким уж
внушительным. Золотые монеты, среди которых кое-где сверкали
драгоценности, покрывали днище сундука достаточно тонким слоем. Для одного
человека это все равно было целое состояние, но нам предстояло разделить
его между десятком офицеров и двумя капралами (солдатам решено было
выделить по золотой монете каждому). Возможно, где-то поблизости у герцога
хранились и большие сокровища, которыми он еще надеялся когда-нибудь
воспользоваться, и уж наверняка немалые богатства имелись в Раттельбере,
но мы должны были довольствоваться содержимым сундука - и, надо сказать,
со стороны Элдреда это был весьма щедрый жест.
монеты были разного достоинства, а драгоценности - разной цены.
запущу руку в сундук и наполню свой кошель; больше я ни на что не
претендую.
дележе, все согласились. Моя же цель заключалась в том, чтобы как можно
скорее убраться из подвала и вообще из замка. За все время службы у
Элдреда я так и остался чужаком для его людей. Можно, конечно, назвать это
снобизмом, но мне попросту не о чем было говорить с этой неотесанной
публикой; к тому же я опасался выдать себя какой-нибудь неосторожной
фразой. Теперь, когда мой покровитель уже не мог меня защитить, да еще в
условиях общего стресса от поражения, я опасался неприятных сюрпризов с их
стороны и предпочел не искушать судьбу.
обсуждать дальнейший дележ. План мой состоял в том, чтобы, следуя совету
Элдреда, как можно скорее добраться до Грундорга и, с имеющимися у меня
деньгами, начать там новую жизнь. При этом я понимал, что по пути к
границе могу встретиться с патрулями Дронга. Несмотря на мое положение
приближенного и почти друга герцога, я не был самостоятельной политической
фигурой, однако все равно наверняка значился в списках государственных
преступников, пусть и не в первом десятке. Поэтому ехать надлежало
инкогнито; с большим сожалением я расстался со своей дворянской грамотой и
облачился в костюм, который мог носить простой горожанин или слуга
дворянина средней руки. Кошелек с золотом я спрятал под курткой, а на пояс
повесил другой, с несколькими медными монетами. Меч или шпага, по
избранному мною теперь статусу, уже не полагались; я прицепил к поясу
кинжал в ножнах, основное оружие свободных простолюдинов. Выведя из стойла
лошадь - никто не пытался мне воспрепятствовать - я поскакал на юго-запад.
по полям и пустошам; наконец около полудня, чувствуя, что моя лошадь скоро
свалится от усталости (да и сам я нуждался в отдыхе), я остановился в
какой-то харчевне. Народу в помещении было немного, но все громко
обсуждали последние события. По всей видимости, незадолго до меня здесь
уже побывал королевский гонец или кто-то, с ним общавшийся; говорили о
поражении Элдреда, об изменниках, которые попытаются теперь бежать за
границу, и о награде, которая будет назначена (уже назначена, перебивали
другие) за их поимку. Какой-то долговязый парень сообщил о войсках
соседних королевств, вторгшихся с запада, и о неминуемой теперь войне с
ними; более информированный плешивый толстяк поправил его, объяснив, что
это не враги, а союзники. "А теперь, значит, как раттельберцев разбили,
они, выходит, сами уйдут." Но парень остался при своем мнении. "Уйдут, как
же! Их только пусти... Будет война! Запишусь в армию, а то совсем жрать
нечего." "Что ж до сих пор не записался?" - усмехнулся толстяк. "Так нешто
охота с раттельберцами связываться? Али не знаете, что ихний герцог -
колдун? Только по молитве святых отцов с ним и совладали, точно вам
говорю. А эти, на западе, тьфу - хлюпики, прежде их били и сейчас побьем!"
Все эти разговоры, особенно слухи о вознаграждении за поимку изменников,
естественно, не прибавили мне оптимизма; я не решился задерживаться в
харчевне и, дав лошади минимальный отдых, снова отправился в путь. Я решил
больше не останавливаться в корринвальдских трактирах и потому кое-какие
съестные припасы прихватил с собой.
проезжал мимо них беззаботным шагом с самым глупым выражением лица, на
какое был способен, они не проявили особого интереса к моей персоне. В
самом деле, в эту эпоху не существует паспортов, да и прочитать
какой-нибудь документ способен далеко не каждый офицер, не говоря уже о
солдатах. Поэтому в ответ на их ленивый вопрос достаточно было
представиться вымышленным именем и назваться жителем одного из близлежащих
городов, чтобы солдаты сочли себя исполнившими свой долг. Тем не менее,
вскоре они должны были получить указание усилить бдительность.
дереву, без особого удовольствия проспал несколько часов на голой земле,
уже довольно холодной даже сквозь куртку, а ночью снова тронулся в путь. К
утру я, по моим расчетам, был уже недалеко от грундоргской границы, там,
где северо-восточная оконечность этого королевства выступом вдается в
корринвальдскую территорию. Именно здесь, уже почти считая себя в
безопасности, я и нарвался на неприятности.
высившегося справа леса королевский разъезд. Их, разумеется, заинтересовал
одинокий всадник, мчащийся во весь опор по ночной дороге, и они закричали
мне, чтобы я остановился. Я колебался лишь какое-то мгновение: даже если
пока их подозрения не слишком велики, меня непременно обыщут, а значит,
найдут кошелек под курткой. Я пришпорил коня и пригнулся к его шее.
больше года назад, когда меня преследовали солдаты герцога. Однако мой
конь был изнурен долгой скачкой, и погоня приближалась. Совсем рядом с
моей головой просвистела стрела. Я свернул к лесу, понимая, что это
единственное спасение.
некоторое время по нему можно было скакать верхом. Но очень недолго:
рассвет только занимался, и в лесу было темно. К счастью, преследователи
быстро потеряли меня из виду, так как лошадь моя была вороной масти, а сам
я был одет в темные куртку, штаны и сапоги. Некоторое время я ехал шагом,
периодически оборачиваясь и прислушиваясь. Но стоило мне окончательно
убедиться, что погони больше нет, как мой конь остановился, пошатнулся, а
затем, прежде чем я успел соскочить, осел на задние ноги и повалился
набок. С проклятиями я вытащил ушибленную ногу, придавленную лошадиным
боком. В тот же момент я убедился, что причиной этого падения была вовсе
не усталость животного: одна из стрел все-таки достигла цели. Увы, я не
мог отблагодарить спасшего меня коня даже быстрым избавлением от мучений:
я знал, как сделать это мечом, но не коротким кинжалом.
простирается до самой грундоргской границы и дальше; главное теперь было
не заблудиться. Тут я пользовался обычным приемом: выбираешь ориентир
прямо курсу на расстоянии в несколько десятков метров, доходишь до него и
выбираешь следующий. Около полудня я сделал привал на берегу ручья, развел
костер и перекусил остатками припасов, а затем пошел вниз по течению,
рассчитывая выйти к реке или к дороге. Через некоторое время, однако, под
ногами захлюпало, и я понял, что ручей заведет меня в болото. Чертыхаясь,
я зашагал в другом направлении и, к немалой радости, вскоре выбрался на
дорогу, ведшую как раз в нужном направлении. Я пошел прямо по ней,
рассудив, что, услышав топот копыт и голоса всадников, всегда успею
скрыться в чаще. Мой страх перед королевскими солдатами был столь велик,
что я как-то позабыл о других опасностях, подстерегающих меня в
средневековом лесу - например, о хищниках или о...
преградили два здоровенных обросших детины. Один держал в руке топор,
другой покачивал тяжелой палицей и ухмылялся, демонстрируя выбитые зубы.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Белогорский Евгений