Чтение 28–й страницы книги ~Друзья и любовники~

слабости, ноги едва не подкосились, но она только кивнула, твердо решив
сохранять спокойствие.

- Благодарю тебя, все хорошо.

Он поглядел на нее так, словно хотел что-то сказать, но не знал, с чего
начать. Затем он порывисто махнул своей огромной рукой.

- Пока, - бросил он и повернулся к двери. Полными слез глазами она
смотрела на его широкую спину. Он терпит все неприятности только потому, что
беспокоится за нее, а она вместо благодарности швыряет ему в лицо пироги и
бросает на солнцепеке посреди дороги менять спущенное колесо. И он даже не
ругает ее за это. Рыдания подступили к горлу.

- Джон!

Не поворачиваясь, он застыл на месте.

- В чем дело? - спросил он недовольно.

- Ужин.., ужин в семь, - выдавила она из себя.

Наступило долгое молчание. Она боялась, что он вообще не ответит или,
того хуже, откажется.

- Я приду, - сказал он наконец и ушел, так и не оглянувшись.

Она вернулась в дом и заперла дверь. Так не годится. Совсем не годится.
Он был явно очень расстроен, но вина ведь лежит на них обоих, не только на
нем. Она не может выйти за него замуж, никак не может. Было бы нечестно
взвалить на него эту ношу, себя и ребенка, только потому, что у него есть
неверно понятое чувство долга. Если бы он любил ее, он вел бы себя совсем
иначе. Она невольно закрыла глаза от накатившей вдруг волны боли. Если бы он
любил ее...

Но это все равно что хотеть, чтобы трапа стала серебряной, а капельки
росы превратились в бриллианты. Она без конца спрашивала себя, почему он так
хочет жениться на ней. Теперь она знала, Джон чувствовал себя виноватым, в
этом все дело. Он, правда, всегда был к ней неравнодушен. Хотел ее. Но это
была не любовь. А Мадлен не могла согласиться на меньшее, ни за что на
свете. Для нее брак не по любви был заранее обречен на неудачу. Она готова
была целовать землю, по которой ступал Джон Дуранго, но неразделенная любовь
в конце концов разлетелась бы в прах. Любить и не встречать ответного
чувства. - такая пытка убила бы ее.

Ей больше не нужно было времени на размышления. Она наконец все решила.
Для обоих будет лучше, если они перестанут видеться и она уедет из Хьюстона.
Именно это она собиралась сказать ему сегодня вечером.

Всю вторую половину дня она потратила на приготовление особого соуса для
спагетти и салата, к которому испекла чесночный хлеб. А на десерт она
сделала ромовый кекс, любимый кекс Джона.

Это было тяжелое испытание для ее нервов: она боялась сказать ему о своем
решении. Но все же это был единственный выход. Она повторяла это как
заклинание, пока стояла под душем, и потом, когда перебирала в шкафу одежду,
размышляя, что надеть. Черное платье исключалось - чтобы натянуть его, ей
пришлось бы сделать разрез от груди до щиколотки, а новое вечернее платье
она так и не купила. В итоге она остановила свой выбор на более простом
наряде - свободные голубые брюки и бледно-голубая блузка навыпуск. Она
оставила волосы распущенными, как ему нравилось. Потом села и стала думать,
чем бы ей еще заняться до его прихода.

Время тянулось страшно медленно, мысли одолевали ее. В эти последние
недели она поняла, какое большое место в ее жизни занимал Джон. Поняла она
еще и то, что жизнь без него будет просто жалким существованием. Ребенок,
несомненно, восполнит утрату. Она дотронулась до растущего живота и
улыбнулась. Конечно же, ребенок в какой-то мере будет заменой. Она лениво
погрузилась в грезы. Джон держит в своих больших руках их крошечного нежного
младенца Она встала с кресла и пошла готовить чаи.

Такие мысли никуда не приведут. Нужно быть сильной.

Джон приехал ровно в семь с букетом желтых и белых маргариток. Как и
Мадлен, он был одет неофициально - голубой хлопчатобумажный костюм и рубашка
без галстука.

- Читала мои мысли, не иначе, - сказал он, указав на ее уютный домашний
наряд в голубых тонах, который ей очень шел.

Она тихо рассмеялась.

- Похоже на то. Но что случилось? В цветочном магазине кончились розы? -
усмехнулась она, когда он вручил ей цветы.

Он явно огорчился.

- Ты же говорила, что устала от роз. Разве нет?

- Было такое. Спасибо, Джон, маргаритки я тоже люблю.

Он снял шляпу, а потом вдруг поднял голову и повел носом.

- Чем здесь пахнет помимо кокоса? - спросил он.

- Розами. - Она жестом указала на гостиную, всю заставленную яркими
благоухающими букетами.

Он усмехнулся.

- Кажется, я перестарался?

- Немного, но они мне очень нравятся. - Она тщетно искала сосуд для
маргариток и совсем было отчаялась найти хоть что-нибудь подходящее, как
вдруг обнаружила маленькую вазочку, куда и поставила цветы. Пока она искала,
Джон стоял в дверях и наблюдал за ней.

- Мне помнится, ты говорила о спагетти.

На этот раз ты позволишь мне поесть или же снова вывалишь их мне на
колени?

- Благодари Бога, что на десерт не будет торта с кремом, - сказала она.

- Ох, черт! Совсем забыл про вино, - спохватился он. - Хочешь, я схожу за
ним?

- Не надо, обойдемся без вина. - Она повернулась к нему лицом. - Меня
вполне устроит молоко, если ты согласишься на кофе или чай со льдом.

- А что, если мы оба будем пить молоко? Она кокетливо сощурила глаза.

- Что это с тобой?

Он прислонился к косяку и внимательно начал следить за тем, как она
двигается по кухне, накрывает небольшой стол: раскладывает приборы, ставит
на стол спагетти, наливает соус.

- Смотри, ничего не пропусти, - пошутила она. - Хочешь, посчитай мои
зубы. Усы его дернулись.

- Я люблю смотреть на тебя. Тебе это не нравится?

Она покраснела, как девчонка, и наклонилась, чтобы вынуть хлеб из
духовки. Разлив в стаканы молоко, она жестом пригласила его садиться.

- Мы, конечно, могли бы ужинать в столовой, но там все завалено моими
заметками и черновиками...

- Мне, пожалуй, на кухне больше нравится, - сказал он, помогая ей сесть,
после чего выдвинул стул и сел рядом.

Они ели в напряженном молчании. Как это было не похоже на их трапезы в
прежние времена, когда Джон рассказывал ей разные истории из жизни нефтяной
компании на заре ее существования или же о местах, где он побывал в деловых
поездках. А она иногда делилась с ним новыми замыслами, описывая задуманные
ею сюжеты и персонажей, чтобы узнать его мнение. Теперь же им как будто не о
чем было говорить. Казалось, обоих давил болезненный груз воспоминаний.

Как только они кончили ужинать - ни у одного, похоже, не было аппетита, -
Мадлен направилась в гостиную, поручив Джону принести на подносе кофейный
сервиз. Он поставил поднос на кофейный столик и опустился на диван рядом с
ней.

- И вот наконец настал момент, когда ты сообщишь мне, что уезжаешь из
Хьюстона.

Она уставилась на него, обескураженная неожиданным вопросом.

- Да, именно это я и хотела сказать. - Она горько вздохнула. - Поэтому и
весь этот торжественный ужин с твоим любимым десертом.

- А какого черта ты не сказала об этом прямо? Духу не хватило? - добавил
он, холодно улыбнувшись.

Она задохнулась от возмущения.

- Духу у меня более чем достаточно. И вообще, почему я должна бояться
тебя?

- Начнем с того, что я больше тебя, - напомнил он ей.

- Подумаешь, большой! Тем больнее будет падать, - нашлась она.

- Куда уж больнее, - сказал он загадочно. - Если ты уедешь из Хьюстона, я
уеду вместе с тобой.

Она едва не заскрежетала зубами от досады.

- Джон, будь благоразумным. Я привыкла заботиться сама о себе вот уже
двадцать семь лет. И, надо сказать, сильно в этом преуспела.

- Ты не будешь есть вовремя, - проворчал он, не спуская с нее глаз. -
Будешь делать глупости, например менять колесо в дневное пекло.

- Я исправлюсь, - не сдавалась она. - Я выучусь не поднимать спички с
пола два часа кряду для того, чтобы похудеть.

Он резко поднялся и начал мерить шагами комнату, стараясь на ходу зажечь
сигарету.

- Ты могла бы жить на ранчо, а я бы поселился у себя в городской
квартире. Хосито заботился бы о тебе. И ты, если бы захотела, могла бы иметь
горничную. - Он безнадежно вздохнул, взгляд его погас. Она, вся сжавшись,
молча наблюдала за ним с дивана. - Господи, почему бы тебе не выйти за меня
замуж? - сказал он с тоской. - Неужели я умудрился убить все твои чувства ко
мне?

У нее внутри все сжалось, слезы подступили к горлу, когда она взглянула
на его измученное лицо. Она поднялась с дивана, подошла к нему и, встав
перед ним, нервными пальцами вцепилась ему в рубашку.

- Ты ведь знаешь? - прошептала она, подняв на него полные тревоги глаза.

Он загасил сигарету и выпрямился. Он обхватил ее пополневшую талию и
мягко прижал к себе.

- Я, хоть и мужчина, знаю довольно много о таких вещах, - сказал он тихо,
ища глазами ее взгляда. - Обмороки, дурнота, эта.., очень симпатичная
прибавка в весе. - Руки спустились ниже и, мгновенье поколебавшись,
погладили небольшой животик.

- А когда ты все сопоставил, то что?..

- Я рехнулся, - признался он, отводя глаза. - Абсолютно рехнулся. Скупил