отняли у него все и заставили работать на себя." Так было уже. Он многое
вспоминал.
память, заставляли молиться чужим богам, строить чужие храмы и гибнуть,
гибнуть, гибнуть при этом "строительстве". Никакое зло не бывает вечным!
Никакое!
расплавленное олово, вбивали в голову шипы. Блокада! Проклятая блокада
памяти! Ничего не дается даром. Каждый клок отвоеванной памяти,
отвоеванного собственного "я" будет даваться болью, кровью, огромным
напряжением. Он знал это. Но он не боялся ни боли, ни напряжения. Он
пробьет блокаду! Он уничтожит программу. Он никогда не будет беспамятным
человекомзомби, не бывать этому! Дайте срок, дайте только срок!
поплелся через лес.
Гнилой ельник и осинник вперемежку. Небывалые, совсем не земные заросли
огромных водянистых поганок, распространяющих вокруг себя удушливо прелый
запах. Гигантские фиолетовые мухоморы и тоненькие розовенькие лианы,
опутывающие стволы и ветви деревьев и совсем не вяжущиеся с бурым гнилым
лапником и чахлой листвой, липкая медузообразная паутина в палец толщиной,
черные норы на каждом шагу - все это лишь укрепляло Ивана в мысли: Поганый
лес! Тот самый, первый лес, заколдованный, был не в пример лучше. Стоило
ли выбираться оттуда? Дважды Ивану перебегали дорогу странные зверьки,
напоминавшие больших откормленных крыс на длинных птичьих ножках. Крысы
были бесхвостыми, зато рогатыми и писклявыми. Завидев Ивана, они начинали
дико пищать, то ли его пугая, то ли сами пугаясь, то ли предупреждая
сородичей и прочих обитателей Поганого леса.
невероятно свирепых,-оскаленных и безносых. Таким уродам могли поклоняться
существа, не слишком обремененные понятием человеколюбия.
этнографом. Он не мог надолго задерживаться возле каждой диковины.
сказочного клубка. Его мог выручить один только карлик-обманщик. Но тот о
себе весточки не подавал.
в неизвестном направлении. Иван, вспомнив про карлика и его страсти,
вытащил из нательного клапана шарик стимулятора, проглотил. Через
несколько мгновений остатки головной боли как рукой сняло, да и дорога
стала легче - ноги сами бежали вперед.
показалось, что это было одно существо, которое перебегало от ствола к
стволу, пряталось за ними, следило. Но он ничего не предпринимал: пока его
не трогают и он никого не тронет. Заранее гадать нечего - лес нехороший, и
хоть он неземной, а все ж таки в нем могла водиться всякая погань: и
упыри, и лешие, и оборотни, Ивану сейчас только лиха одноглазого не
хватало, все сопутствующее ему имелось в преизбытке.
было век ходить по всем этим лесам. Ходить и клясть судьбу, обижаться на
пославших сюда, насылать на них любые проклятия. Но Иван нелюбил
обижаться. И вместо пустых сотрясений воздуха в виде проклятий, ругави и
прочего он предпочитал действие - разобраться, выбраться, а там уж
потолковать с кем надо по душам, чтоб впредь неповадно было живые души на
погибель гнать. Выбраться! Поди выберись из этого Поганого леса. Что там
подлец Авварон говорил про сферы-веретена да про многомерные лабиринты? А
говорил он - Иван напряг память - что по этим гирляндам-мирам, соединенным
какими-то пуповинами, можно хоть тыщу лет бродить и никуда не прибрести!
Ивану было отпущено по общим земным меркам не больше ста восьмидесяти -
далековато до тыщи! И снова в мозг кольнуло, пробивая блокаду, - ему уже
сейчас больше двухсот. Не может быть! Нет, может.
двухсот, и вместе с тем значительно меньше. После зверского, чудовищного
убийства отца и матери там, на окраине Мироздания, он очень долго лежал в
анабиозе. Очень долго! Надо все вспомнить.
ТРИ ГОДА ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ ДВА ДНЯ.
пять лет. С ума сойти! И из них двести восемь в крохотной скорлупке
посреди Черноты и Пустоты, в Бездне. Его нашли совсем младенцем, он не
постарел за эти двести с лишним лет. Еще тридцать семь от него все держали
в тайне. Он узнал о трагедии лишь год назад. Всего только год. Он узнал и
про себя лишь год назад. Иван сжал руками виски. Шага он не замедлил. И
бдительности не потерял. Он все видел, он все слышал - он шел по
враждебному инопланетному лесу и не мог расслабиться. Все эти земные
сосенки да осинки - камуфляж, суть тут иная, зевнешь - смерть. И все же он
не мог не думать. Хархан. Да, он был на этом треклятом, всех почему-то
очень интересующем многопространственном Хархаве. Но что он из себя
представляет? Почему его туда понесло? Что там было? Когда и как вернулся?
Блокада! Проклятая блокада памяти. Обратное время. Откат. Какой еще откат?
Иван не мог толком объяснить, но знал, кровь ему подсказывала, мышцы,
костный мозг, их память - откат непременно будет. Если, конечно он раньше
не отдаст концы. Нет, погибать нельзя.
Итак, гирлянды-миры соединены пуповинами". Но он же прошел четыре круга,
как говорил карлик-крысеныш, внешнего барьера, а заодно и охранительный
какой-то слой, значит, твсе гирлянды позади.
круга? Или сорок четыре? Гадать нечего, пустое даю. Сферы-веретена
.пронизывают миры и выходят, ежели Авварон не врет, на каждой пладете
Вселенной/Иван чуть ае сбился с ритма. На каждой, значит, и на Земле.
Говоря проще, одна из сфер-веретен - это прямой канал на Зе?длю. Не нужен
Д-статор, не нужен возвратник. Можно переместиться по сфере-веретену. А
если колдунишка врет? И даже если не врет, где искать это чертово
веретено? Неразрешимая загадка. Тут без знания местных штучек не
обойдешься. Здесь нужен проводник.
усмехнулся, возможность воплощения и даже перевоплощения. Да только что-то
не очень хочется. Лучше бродить кругами и тонуть в болотах, скакать по
деревьям и биться с мохнатой нечистью. Хархан! Там бьшо что-то подобное.
Теперь Иван точно знал. Знал не со слов "серьезных" людей, не со слов
негодяя Авварона, а знал сам - он только не мог вспомнить, что именно, как
все это было там. Да и был ведь там не один Хархан.
Система. Меж-арха-анье. Квазиярус. ХаАрхан. Поначалу ему показалось, что
это мозг чудит, занимется вариациями на заданную тему, переиначивает на
все лады одно слово. Но мозг не чудил. Он выбирал из закрытого сектора по
крохам "запрещенную" память. И голова отзывалась болью. Жгучей и тупой,
терпимой и почти невыносимой. Иван сжимал зубы. Внимательно всматривался в
местность. И продолжал терзать себя.
миру надо бьшо уметь перемещаться. И он почти умел, один единственный из
землян.
Аввароне Иван "невольно усмирил ход мыслей. Колдун-телепат мог быть где-то
рядом и прощупывать его, Иванов, мозг. Нет, раньше времени он не должен
ничего узнать. Иван теперь уже сам блокировал в своей памяти все, что
могло навести колдуна на след. Теперь он понимал "серьезных", они закрыли
его память не только от самого Ивана. Они боялись утечки. И не зря
боялись. Иван их понимал. Но он их не простил. И не собирался прощать.
Дальше! Дальше! Пока не утеряна'нить надо раскручивать клубок! Ярусы.
Шлюзы. Миры, Веретена. Что же еще? Узловые точки! Да, узловые точки! И еще
перпендикулярные уровни! Это не сферы-веретена, нет. Но по ним тоже можно
перемещаться из мира в мир.
это все, что нужно для успеха! Иван чуть не задохнулся. Они знали, кого
посылать сюда. Знали!
машинально, по инстинктивной памяти, то теперь." Нет, еще рано загадывать.
Совсем рано.
шлюз-переходник. С избушкой оплошал. С кратерами не разобрался толком.
Дупло-коридор прошел впустую. Д-статору не смог задать координаты... Иван
опять спохватился. Чертову колдуну нужны координаты Хархана. А значит,
координаты всей Системы. Координаты Иной Вселенной. Но ведь, этот негодяй
что-то говорил про нулевой канал, который якобы является выходом в Иную
Вселенную. Выход?! Он вспомнил чудовищную Черную Дыру. Коллапса?! Вспомнил
свое падение в него, стремительный полет, выход в Иной мир. Они вели его.
знать путь туда. Нет, путь - это Нулевой Канал. Ему надо знать точное
место в этой Иной Вселенной и ее устройство, ее главные законы. Зачем?
Нет, гадать нельзя. Тут другое. Есть канал, следовательно, есть проход.
Есть проход, значит, жители Пристанища могут туда попасть. Значит, они
могут свободно переместиться на Землю. Им нужны координаты. Но они ведь
знают все о Земле? Значит, не все! Пристанище - это часть Земли.
него есть области в Ином мире, так? А оттуда есть вход-выход на Землю и в
Семенова Мария
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Плотников Александр
Шилова Юлия