read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Тиберий,- позвал он, уже заранее зная ответ.
- Тиберий мертв.
Проб вывел Элия в перистиль. В саду росло несколько пальм и несколько куртин с цветами. Остальной двор был покрыт прямоугольными каменными плитами в человеческий рост. Вместо запаха зелени и влаги перистиль полнился сладковатым запахом тления.
- Он там? - спросил Элий. - Я хочу говорить с ним!
- Это невозможно. Он мертв, пусть временно, но мертв...
Элий опустился на колени, приник к плите.
- Тиберий, ты слышишь меня? Уверен - слышишь. Это я. Гай Элий. Мы опять разминулись. Нам никак не свидеться. Но когда-нибудь и ты, и я... снова будем вместе. - Он гладил камень, и чудилось ему, что Тиберий отвечает - "непременно". - Зачем вы пришли? Неужели думали, что я убегу, бросив остальных умирать? Все слышали о предсказании Сивиллы, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы заняться укреплениями. И я решил воздвигнуть стену. Ведь предсказание адресуется только тем, кто хочет услышать- Просто закрыть собою... единственный способ.
- Когда мертвое тело разложится, душа Тиберия освободится,- сказал Проб.
- Но я не смогу говорить с его душой! Ну почему, почему он не поговорил со мной, пока был человеком? Почему?!
- Может, он боялся?
- Чего?!
- Упреков... ты не простил ему самоубийства...
- О нет... я его не обвиняю... ни в чем... Всего лишь не понимаю его, как и вас всех. Я мыслю как человек. Как другие.
- Не лги сам себе, Элий, - покачал головой Проб - как в ту минуту был он схож с сыном своим Марком, центурионом-следователем, и своей проницательностью, и даже своей мимикой. - Ты мыслишь вовсе не как все. Иначе бы Логос не избрал тебя проводником в этом мире.
- Логос? - переспросил Элий.
- Тот, кого ты называешь Юием, Вером. Он - бог. Ведь ты знаешь это?
- Вер... Он здесь? Что с ним?
Ах, если бы Вер был здесь. Вдвоем им все под силу! Если у тебя есть преданный друг - считай, что ты сильнее других не вдвое, а в сотни раз. Вдвоем с Вером они отстояли бы Нисибис.
- Он готовится к битве, - отвечал Проб. - Молись богам, чтобы он победил.
- К битве с кем? - спросил Элий. И вдруг почувствовал, что внутри него все холодеет. Бог мог сражаться только с богом.
Юния Вера разбудило ржание коня. Вер выполз из пещеры, где спал, накрывшись бараньей шкурой, и с изумлением смотрел на стоящую на уступе женщину. Женщина держала на поводу коня, который... нет, не стоял, а висел в воздухе, перебирая копытами. Конь был бел и с крыльями. Пегас! Странный сын Медузы Горгоны и Посейдона, на котором любил разъезжать сам бог Аполлон. Конь, которого стихоплеты объявили своей собственностью. Сейчас Пегас был оседлан. Но вряд ли это придало ему воинственности. Пегас был конягой весьма упитанной - лоснящийся круп казался слишком массивным по сравнению с тонкими длинными ногами. Конь почему-то постоянно скалился, обнажая крупные желтые зубы, чем напоминал Веру поэта Кумия. На стальных стременах сверкали первые лучи зари. Так же как и на золоченом шлеме и броненагруднике смуглолицей женщины.
- Белонна! - изумился Юний Вер.
- Тебе нужен конь для сегодняшней битвы- вот я и привела конягу, - отвечала богиня войны, сестра и единомышленница Марса.
- Этот жирный! Да он на своих голубиных крылышках и взлететь-то не сможет.
Разве что пернет изо всей силы, и его понесет реактивная тяга, - скептически поглядел на Пегаса Вер. - Сколько тысяч лет миновало с тех пор, как он принимал участие в бою с Химерой?
Пегас обиделся.
- Я летаю каждый день. По десять-двенадцать часов, от одного поэта к другому. Едва поспеваю.
- Отчего же ты так разжирел? От сочинений стихоплетов? Значит, тебе слишком часто попадались вирши графоманов, и тебя разнесло, как от обилия мучного. Ладно, надеюсь ты не врешь и в самом деле сможешь заменить боевого коня.
- Что? Ты хочешь лететь на мне в битву? - В черных выпуклых глазах Пегаса мелькнул неподдельный страх. - Я не планировал драться. Думал: буду вдохновлять тебя стихами. Вдохновлять - это бывает куда важнее, чем участвовать в битве.
Поэты сражаются стихами. Я знаю столько стихов. Вот к примеру:
Рати троянские, всех их громадой, как пламень, как буря, Гектору вслед с несмиримой горячностью к бою летели... <Гомер. "Илиада". Перевод И. Гнедича.>
Цитата Пегаса напомнила Юнию Веру слова Авреола о том, что он знает "Илиаду" и "Одиссею" наизусть. Юний Вер теперь тоже знал Гомера наизусть. Но цитировать у него не было охоты. Вряд ли его противник ценит словесные изыски.
- Я не могу сражаться... - бормотал Пегас. - Что будут делать поэты, если я погибну?
- Твоя мать умерла и не будет оплакивать твою гибель, пусть хотя бы это тебя утешит.
- Меч, - сказала Белонна и сняла с себя перевязь с мечом.- Нагрудник...- и отдала свой броненагрудник.- Шлем...- и сдернула сверкающий позолотой шлем с черных кудрей.
Все пришлось Юнию Веру впору.
- Оружие! Оно красиво сверкает лишь в стихах или на музейных стендах, - хныкал Пегас. - В жизни я терпеть не могу сталь. Зачем сражаться, если можно слагать стихи. И стать бессмертным. В слове истинное бессмертие:
Воздвиг я памятник вечнее меди прочной
И зданий царственных, превыше пирамид;
Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,
Ни ряд бесчисленных годов не истребит <Гораций. Перевод А. Фета;>.
Надо полагать, что под едкими дождями подразумеваются дожди кислотные, от которых ныне так страдают памятники старины, в том числе и пирамиды.
- Во время войны музы молчат, так что и ты помолчи немного, будь другом.
Юний Вер вскочил на Пегаса, и под его тяжестью крылатый конь едва не рухнул в ущелье, но отчаянно заработал крыльями, выровнялся и даже поднялся выше. Учитывая толщину Пегаса, это показалось Веру чудом.
- Что скажешь на прощание, Логос?! - крикнула Белонна.
- Жизнь с точки зрения разума бессмысленна. Значит, смысл ее лежит где-то за гранью разумного, - крикнул бог разума.
- А что скажешь ты. Пегас?!
- "Так произнес - и ударил противника в щит меднобляшный..." <Гомер. "Илиада". Перевод Н. Гнедича.> - к месту процитировал Пегас.
- А что-нибудь свое?
- Римляне давным-давно разучились самостоятельно мыслить и по любому поводу приводят цитаты - к месту и не к месту. Некоторые называют это постмодернизмом.
- По мне постмодернизм - это дважды сваренная капуста, - отозвался Логос-Вер.
Вер уже видел противника - тот мчался навстречу на белом жеребце с начинающего розоветь востока. От солнечных лучей шерсть коня и доспехи грозного Сульде отсвечивали алым. И отроги гор из синих тоже сделались алыми, будто кто-то обрызгал их кровью. И небо неестественно и густо алело все больше и больше. И даже всходящее солнце казалось багровым, больным и страшным.
- Мне не нравится этот тип, - сообщил Пегас. - Тут, кстати, припомнился мне еще один стих...
- Помолчи, будь другом! - оборвал его Вер.
Он вдруг понял, что Пегас невыносимо трусит. И он сам - тоже, как ни пытался это скрыть. Сульде вызывал ужас. Своей силой и своей чуждостью. Ужас разрастался внутри Вера ледяным кристаллом и парализовал. Если бы Вер был человеком, он бы приготовился умереть. Но он был бессмертен и мог только проиграть.
Логос обнажил меч и помчался навстречу богу войны. Пегас резво перебирал ногами и махал крылышками. Кажется, конь поэтов еще пытался что-то цитировать, но Логос его не слушал.
Лицо Сульде, желтое, с узкими черными глазами, ухмылялось. Зеленый огонь из меча бога войны ударил в сверкающий броненагрудник Логоса, и во все стороны брызнули искры. Небосклон вместо багровых тонов озарился тем же едким зеленым светом, а Сульде вдруг разросся и сделался огромен, и копыта его коня попирали горы. Пегас мчался навстречу чудовищному богу, и зеленое пламя обвело зловещим ореолом крылья коня. Вер попытался и себя ощутить таким же огромным и непобедимым, исторгающим убийственный огонь, но лишь желтые зарницы вспыхнули где-то вдалеке, и едва слышные разряды грома запоздало прикатились, к подножию гор, встревожив Нисибис и заставив осажденных высыпать на стены. А Сульде вновь дохнул зеленым огнем, и пламя ударило Логосу в лицо, от нестерпимой боли юный бог ослеп, а Пегас жалобно заржал. Логос ударил коня по крупу и, превозмогая боль, ринулся навстречу врагу, ничего не чувствуя, кроме пылающей боли. Наконец клинок его зазвенел, коснувшись клинка Сульде, и сотни белых молний брызнули по небосклону.
Противник был чудовищен и необорим, а Логос перед ним - беспомощен и жалок. Но он должен был сражаться несмотря ни на что...
Кажется, он что-то кричал. Он пытался представить все совершенство этого мира, всю его неповторимую красоту, чтобы в этом совершенстве и в этой красоте почерпнуть силу. На мгновение к Веру вернулось зрение. Боль отступила. Он вспомнил, что во всей Империи не было лучшего бойца, нежели он, и представил, что вся мощь Империи сосредоточена в его клинке. Вся неколебимая сила логики, совершенство риторики, мудрость философии, вдохновение поэзии, справедливость законов, красота живописи, мощь архитектуры - все, что только пришло на ум, он призвал себе в помощь. И все это разлетелось стеклом от одного удара всемогущего бога войны.
И пока меч Вера, выбитый из рук, кувыркался в воздухе, рассыпая вокруг потоки белого огня, Сульде обрушил сокрушительный удар на голову беспомощного бога.
Последнее, что слышал Логос,- это жалобное ржанье Пегаса.
Элий смотрел неотрывно на зеленое пламя, что заливало небо. Оно то бледнело, делаясь лимонным, то разгоралось, становясь изумрудным, и наконец приобрело совершенно невозможный ядовитый оттенок. Элий слышал отдаленные раскаты грома. Странные раскаты. Они напоминали звон клинков двух разъяренных гладиаторов. Интересно, какие желания исполняют неведомые бойцы, чья ярость заставляет пылать небосвод? Элий ждал. Ослепительные молнии сыпались дождем, мелькнул чей-то силуэт - белый на фоне зеленого. Вопль, переполненный болью и ужасом, усиленный тысячекратным эхом, метался в горах. А затем потоки багрового света, как реки крови, хлынули с востока.
Цезарь судорожно вздохнул, сознавая, что исход битвы решен.
Безлапка, сидящий у его ног, протяжно завыл.

Глава 14

Игры Криспины

"Вчера Августа была доставлена в Эсквилинскую больницу. Возможно, когда теперь ты, благосклонный читатель, зришь эти строки, в Риме появился новый Цезарь". "Норма Галликан опровергла слухи, утверждающие, что отцом ее будущего ребенка является Корнелий Икел. Имя своего любовника она назвать отказалась".
"Акта диурна", 4-й день до Ид мая <12 мая.>

"Сердце Либерты" был стар, как, и все грузовые суда этого класса. Во времена Третьей Северной войны их варили на верфях Новой Атлантиды и гнали стадами на помощь Империи. Они были надежны и просты, лишь холодные гиперборейские воды грозили опасностью их сварным корпусам. Многие из них и спустя двадцать лет бороздили океан. "Чав-чав-чав", - бессменно раздавались в машинном отделении вздохи паровой машины. Ходили шатуны, их блестящие стальные руки год за годом поворачивали укрепленный в огромных подшипниках вал.
Проб спустился по трапу и ступил на скользкие от масла слани. В машинном отделении было светло и чисто. Моторист в черной тунике ухмыльнулся при виде пассажира и поскреб пятернею скулу.
- Кого-нибудь ищешь, доминус?
- Он ведь здесь? - спросил Проб.
- Где ж ему еще быть? Дрыхнет за вспомогательным на куче тряпья.
- Как тебя зовут, парень?
- Исполнитель.
- ЧТО?
- Исполнитель. Я исполняю желания машины.
- Хотел в детстве быть гладиатором?
- А вот и не угадал. Всегда мечтал только о море.
Проб обошел машину. "Чав-чав", - вздохнула она, как живая, за спиной. Позади серо-зеленого корпуса вспомогательного двигателя на куче обтирочного тряпья спал гений судна - толстый змей с маслянисто поблескивающей кожей. Пробу показалось, что от змея пахнет машинным маслом.
Моряки суеверны. Когда-то они приносили гению жертвы - яйца и вино. И теперь каждодневно ставили перед ним тарелку с едой и бокал галльского вина. Он ел и пил. И - как верили моряки - охранял свой корабль.
Проб опустился на кучу тряпья рядом с гением.
- Тебе здесь нравится? - спросил гений.
- Очень...- отвечал Проб.
- Мой корабль... замечательный. Знаменитый. Удрал от линкора виков. Вошел в полосу тумана и тю-тю. Это я его увел, - сообщил гений. - Видишь вино? Мне ставят его мотористы. И еще яичницу. Я обожаю яйца. Разделишь со мною трапезу?
- Охотно.
- В Новую Атлантиду?
- Нетрудно догадаться.
- Я утону вместе с кораблем,- сказал гений.- Гении кораблей не слишком долговечны. Зато как интересно! Скучно быть гением какого-нибудь дома и тысячу лет сидеть на одном месте, глотая пыль на чердаке. А я дышу соленым горьким воздухом, глотаю морскую пену.
- Скажи, мне показалось или нет... На судне контрабанда?
Гений рассерженно пропыхтел:
- Я - гений корабля. И тайн корабельных не выдаю.
- И все же на корабле контрабанда. И обратно тоже что-то повезут. Ты знаешь заказчиков. Гений не отвечал, лишь пыхтел все громче.
- Они появились недавно, не так ли? Какой-то новый хозяин и новая шайка.
Тебе недолго осталось плавать, гений. Неужели не хочется перебраться на какой-нибудь новенький, блестящий краской теплоход и...
- Это мой корабль, - перебил гений, - с ним я и умру.
- Так что же насчет заказчиков? - настаивал Проб. Опять пауза и громкое пыхтенье. И наконец центурион разобрал невнятный шепот:
- Какие-то новые люди. Лихие. Настырные. Они погубят корабль, вот увидишь... Вики не потопили. А эти угробят - точно...
Элий сидел во дворе и смотрел, каик льется из фонтана тонкая струйка воды. Жара. Элий отер ладонью лоб. Откуда у человека появляется уверенность, что он может изменить судьбы мира? Откуда хотя бы уверенность в своей правоте? Разве можно быть хоть в чем-то уверенным? Даже в собственном существовании? Ах нет, в одном можно быть уверенным - в смерти. Она-то непременно наступит. "Еще немного - и ты прах или кости; останется одно лишь имя, а то и его нет" <Марк Аврелий. "Размышления". 5.33.>.
Камилл с Титом неподалеку наполняли бутылки из-под вина "коктейлем для Чингисхана" - смесью бензина, керосина и смолы. От этой смеси осадные машины замечательно горели. Камилл скинул тунику, оставшись только в кинктусе <Кинктус - набедренная повязка, трусы.>. Плечи его стали коричневыми и обгорели до пузырей. Кожа шелушилась и слезала белыми шкурками. Среди римлян вдруг прошел слух, что раны на загорелой коже срастаются быстрее и без осложнений. И теперь многие преторианцы разгуливали по внутренней крепости нагишом, принимая солнечные ванны.
Квинт подошел и сел рядом.
- Поздравляю, ты по-прежнему Цезарь.
- Что? - Элий не сразу понял, о чем говорит его агент (или его друг - он уже и сам не знал, кем считать Квинта).
- Криспина родила девочку.
- Не рановато ли? По срокам столь радостное событие ожидалось через месяц.
- Как видно Криспина торопилась, желая угодить императору. Да нет, не рано. Ведь они спали еще до свадьбы. Роды в срок. Но девочка Руфину не нужна, - ухмыльнулся Квинт и хитро подмигнул Элию.
- Значит, теперь Август придет нам на помощь, - сделал свой вывод Цезарь.
- Будем надеяться.
Элий поднялся и принялся расхаживать по двору. Неожиданно остановился, хлопнул в ладоши. Квинт не сразу понял, что Элий смеется.
- Я же сказал - Нисибис не падет, пока я здесь! В ответ Квинт пожал плечами.
- Нисибис не падет! - крикнул Элий. Камилл поднял голову и с изумлением посмотрел на Цезаря. А Тит продолжал заниматься своим делом.
- Надо сдать город... - Дионисий чуть не плакал. - Я устал... Все устали... Держаться больше нет сил... - префект заломил унизанные перстнями руки. - Устал... И вы устали... вы тоже... варвары нас пощадят.
Он схватил бутылку и наполнил бокал до краев. Выпил залпом, пролив ликер на шитые золотом одежды. Окна в доме префекта были закрыты железными ставнями, повсюду горели масляные светильники. Было невыносимо душно.
Цезарь молчал. Рутилий тоже.
- Я вчера был на стене... Это чудовищно... То, что происходит, чудовищно... в двадцатом веке...- Дионисий по-настоящему всхлипнул.
- Чудовищно, - подтвердил Рутилий.
- Так мы сдадимся?
- Нет.
- Почему?
- Потому что здесь Цезарь. Ты просил его остаться. Мы остались. Теперь Нисибис не может сдаться. Дионисий растерялся.
- Но это... это... так нельзя...- пробормотал, запинаясь.
- Именно, Нисибис нельзя сдать.
- Я сдам город! Своей властью! - взвизгнул Дионисий и кинулся к двери, будто собирался немедленно бежать на стену.
- Только попробуй открыть ворота, и я тебя пристрелю, - Рутилий вынул пистолет из кобуры и взвел курок.
Дионисий попятился.
- Нисибис будет сопротивляться, - сказал трибун, но пистолет не убрал.
- Сколько? - выдавил Дионисий.
- Сколько сможет.
- Говорят, Дионисий построил в своем саду бункер и надеется там укрыться, если стены падут,- сказал Элий, когда они вышли из дома префекта.
- Ну его к воронам, - буркнул Рутилий. - Хочешь финикового ликера?- он протянул флягу Цезарю. Тот сделал глоток. Рутилий же приложился изрядно. - Руфин через пять дней будет здесь. Осаду снимут. Тебе на голову наденут дубовый венок. Римляне будут носить тебя на руках. Скавр даст тебе чин трибуна...
- Да ну... - засмеялся Элий.
- А может, даже легата. Эрудий назовет тебя братом, а Месопотамия будет тихо ненавидеть.
- Почему ненавидеть? - удивился Элий.
- Такая у них традиция. Скажут, что ты привлек сюда монголов своим появлением. - Рутилий вновь глотнул из фляги.

Глава 15

Новые игры Квинта

"Сегодня день Юпитера Злого". "Я нахожу, что рождение у Руфина дочери - благо. Элий остается Цезарем, он рассудителен, честен, смел, - заявил вчера старейший сенатЬр Макций Проб. - История Второго Тысячелетия знала немало примеров, когда титул императора доставался не прямому наследнику. Главное - сохранить равновесие между властью императора и сената. И в данном случае Гай Элий Мессий Деций - наиболее подходящая фигура".
"Курс римского сестерция по-прежнему падает по отношению к британскому фунту и сестерцию Новой Атлантиды".
"Акта диурна", 12-й день до Календ июня <21 мая.>

Монголы не предпринимали серьезного штурма. Изредка постреливали, изредка подгоняли к стенам пленников и тут же отступали. Их пушки молчали. Казалось, они ждали чего-то. Но чего? Руфина все не было. Каждый день осажденные вглядывались в горизонт, надеясь, что вдали появится пыльное облако и, ширясь, охватит полнеба, приблизится, и из него выступят, маршируя, легионы в горящих на солнце броненагрудниках, в красных походных плащах. Мыслилось все это по-картинному великолепно. И бегство варваров тоже должно выглядеть картинно - паника, жалкий страх. Погоня. Кавалерия римлян гонится за монголами и настигает. Охват с флангов. В своих фантазиях Элий мчался на белом арабском скакуне во главе кавалерийской турмы, и догонял, и разил, и...
Сколько раз он представлял этот разгром. Но свист стрел возвращал его к действительности. Он открывал глаза и видел вдали копошащийся лагерь и тысячи и тысячи пленников, полуголых, обгорелых до черноты, роющих землю. Беспрерывно роющих землю. Элий подносил бинокль к глазам, но не видел легионов, выступающих из пыльного облака. Легионы не спешили на помощь. Слезы застилали Элию глаза. Цезарь ошибся. Руфин обрек его на смерть. Вместе с сотнями охраны. Вместе с тысячами жителей Нисибиса. Вместе с десятками тысяч пленных. Вместе с сотнями тысяч жителей Месопотамии. И - кто знает - может быть, со всем миром. Лишь бы уничтожить его, Элия. Чтобы доказать свое превосходство. Но ради этого Элий не стал бы приговаривать к смерти даже бессловесную собаку.
Элий погладил Безлапку по голове.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 [ 28 ] 29 30 31 32
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.