Чтение 28–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Ноги трясутся, я растопырил руки, вид у меня еще тот. Она злобно расхохоталась.

– Ты дурак, – повторила она с удовольствием. – Что за мир по ту сторону, если там можно дожить до такого возраста и остаться живым?

– Теперь я вижу, – признал я совершенно искренне, – какой я дурак… Представь себе, все еще тайком верю, что ты женщина, верю в демократию, хоть и смеюсь над нею, верю в справедливость…

– Почему? – поинтересовалась она.

– Так дурак же, – ответил я.

– Да, конечно, – согласилась она, – дурак ты просто особенный…

Но в глазах я читал некоторое недоверие. Вот так попытаться ломиться в Барьер с этой стороны, нужно быть не просто дураком, а действительно особенным дураком. Который почему-то решил, что, в отличие от других дураков, именно он пройдет. А дурак, который особенный дурак, может оказаться не везде таким уж дураком.

– Наслаждайся, – сказала она саркастически. – Бейся бараньей головой. Вдруг проломишь?

Я в отчаянии смотрел на Барьер, не сразу уловил удаляющееся потрескивание камешков. Джильдина уходила, оставив меня здесь.

– Погоди! – закричал я.

Она даже не оглянулась, я подхватил мешок, догнал, пошел рядом. Она покосилась хмуро, но я не уловил абсолютного запрета, мол, щас убью.

Некоторое время шли рядом, потом тропка сузилась, я благоразумно пропустил ее вперед, все-таки дама, а если что вдруг кинется из засады, то эта леди сама разорвет голыми руками любую тигру. Джильдина молчала долго, я уже думал, что забыла обо мне, у нее забот хватает, хотя бы постоянно сканировать все вокруг на предмет опасности, как вдруг она произнесла:

– И что теперь?

– Не знаю, – ответил я убито. – Может быть, ты скажешь?

Она на ходу покачала головой:

– Нет.

– Почему?

– Тебе нужно просто научиться выживать, – ответила она. – Потом все остальное. Ладно, иди со мной. Ты показал себя не совсем… бесполезным.

– А куда идешь ты?

Она помедлила, но ответила:

– Я же сказала, давно готовилась попасть в Кольцо Королевских Гор. Сейчас, по слухам, крепкоголовые сцепились с хитинниками и тем самым открыли урочище Зеленого Камня. Только по нему можно пройти ко входу… который, по слухам, снова открыт. А дальше, как повезет…

– Тебе нужно идти со мной, – сказал я горячо. – Прости, я имею в виду, я должен сопровождать тебя.

– Почему?

– Дуракам везет, забыла?

Она поморщилась, дальше мы шли молча. Вдруг она спросила:

– А ты в самом деле дурак?

Я удивился:

– Ты же сама сказала!

Она проворчала:

– Вообще-то я дурака бы к себе не подпустила. Да и вообще никого не подпускаю. А ты вон идешь… все еще неубитый.

– Почти убитый, – простонал я. – Эта дорога меня убивает!

Она промолчала, только взгляд задержался на мне дольше обычного, а потом снова только вперед, мышцастые ноги с равномерностью марсианского боевого робота шагают по направлению к Кольцу Гор.

На этот раз дорога показалась мне вообще невозможной, я спотыкался, соскальзывал с валунов, словно их кто намылил, натыкался на стены.

– Не спи! – сказала она резко. – Осталось пройти всего пару миль.

Две мили, подумал я вяло, немного, если по заасфальтированному шоссе, но вот так замирать при каждом шорохе, хвататься за оружие и вжиматься в землю – две мили превращаются в двадцать.

В небе проплыл крупный дракон, размах крыльев шагов десять, смахивает на крокодила, но морда напоминает собачью. Заметив нас, сделал полукруг, начал снижаться. Я снял лук, он тут же часто-часто замахал крыльями и завалился боком за ближайший гребень скалы.

Я посмотрел на Джильдину, она буркнула:

– Ученый.

– Умный?

– Нет, по нему стреляли… Здесь даже звери учатся быстро. А ты в самом деле хорош с этим луком?

– Ты видела, – напомнил я скромно. – В муху всажу пять стрел из семи с десяти шагов! Если, конечно, муху нарисовать размером с таверну.

Она остановилась так резко, что я ударился лицом о ее твердую, как скала, спину.

– Кольцо Королевских Гор, – произнесла она.

Я вышел из-за ее спины, но она резко выбросила в сторону руку, я ударился о нее, как о шлагбаум. Отвесная скала в трех шагах впереди сухо и страшно треснула, будто лопнул лед на большой реке. Я охнул и попятился, скала разломилась, с тяжелым грохотом рухнула, перегородив тропу. Земля недовольно подрагивала и гудела. Я страшился, что в ответ разверзнется трещина и выплеснется лава, но под ногами гул медленно затих, подрагивание исчезло.

Через каменный барьер видна залитая багровым светом долина. Ничего, кроме жаркого лилового песка, и только на том конце та самая исполинская гора, верхнюю половину которой срезали багровые тучи. У ее основания я рассмотрел темную щель.

– Прибыли? – спросил я, еще не веря своему счастью. – Там проход?

– Да.

– Слава Богу, – сказал я с неимоверным облегчением. – Я уж думал, эта страна по размером больше всего Юга. Передохнем?

Она поморщилась, но кивнула:

– Да, уже вечер, ночь застанет на дороге. Переночуем здесь, а с утра сделаем рывок… Не могу поверить, я видела вход в Кольцо Гор!

– Добежим, – сказал я оптимистически.

Она огляделась, каменная стена вся в трещинах, однако Джильдина перебирала их тщательно, сдвигала огромные камни, как богатырь на соревнованиях, придирчиво осматривала дальше и переходила к очередному месту.

А я засмотрелся, как суетятся крупноголовые муравьи с металлическом блеском голов, спин и лап. Передние наткнулись на упавшую скалу, растерянно заметались, парочка разведчиков, как я понимаю, бегом ринулась в муравейник, а затем я устрашенно наблюдал, как появились крупноголовые муравьи, но не солдаты, что с широкими зазубренными жвалами, у этих куда короче, но вид жутковатый…

Подбежали к каменной глыбе, с десяток сразу забрались наверх, бегали там бестолково, но это кажется мне, моя собака тоже уверена, что я без всякого толку хожу по замку, а снизу раздался странный многоголосый скрип, затем – шорох.

Я опустил взгляд и ахнул. Муравьи вгрызаются в камень с той же легкостью, как в сочный лист. Тончайший песок сыплется из-под крохотных челюстей непрерывными струйками, а утренний ветерок унесет его, как пыль, к самому Барьеру.

И дорога будет свободна. Только зачем стальным муравьям с их алмазными челюстями жить подобно их хитиновым собратьям, непонятно.

Джильдина рыкнула так люто, что я вздрогнул:

– Заснул?.. Иди сюда.

Она придерживала огромный камень, за ним открылась темная каверна, пахнуло воздухом палеозоя. Я спросил глуповато:

– Там и переночуем?

– Лезь, – велела она неумолимо.

Я вздохнул, полез. Кажется, что в этой пещере мы первые, а сами пещеры в старых горах появляются, как болезни, разрастаются, пока горы не рушатся под собственным весом.

Джильдина протиснулась следом, полыхнула из ладоней огоньком, я обнаружил, что пещера совсем крохотная, как купе в вагоне. Свод, правда, высок, даже не видно в темноте, словно мы в тесном соборе.

Глава 4

Я с облегчением плюхнулся на камни. Джильдина быстро выложила из мешка еду, я старался есть деликатно, подчеркивая свой нездешний статус, а она хватала хлеб и мясо, будто с кем-то соревновалась на скорость, челюсти работали, как скоростные жернова. Я успел сожрать одну лапку ящерицы, а она уже насытилась и смотрела на меня с подозрением: прикалываюсь или в самом деле такая улитка?

Я старательно жевал, а она поболтала остатками воды во фляге, запрокинула над открытым ртом.

– У меня есть водяные кристаллы, – предложил я.

– Уже нет, – ответила она равнодушно. – Я взяла их себе. Тебе все равно помирать…

– Какая ты добрая, – сказал я с сердцем. – Прямо само милосердие!

Она скривила губы в улыбке. Я наблюдал, как выудила кристалл и бросила во флягу, а потом засыпала туда песка. Уже после двух-трех потряхиваний я услышал плеск воды.

– Пей, – предложила она. – Ты жив… пока со мной. А погибнешь – зачем тебе вообще мешок?

– Резонно, – согласился я.

Она наблюдала, пока я пил, в синих холодных глазах непонятное выражение. Устраиваясь поудобнее, я выудил из песка металлический обломок. Судя по сохранившемуся ушку с дырочках, здесь продевалась веревочка. Похоже, амулет или талисман. Очень мелкие буковки и значки, стилизованный рисунок: всадник бьет копьем нечто, оставшееся на потерянной стороне этой штуки.

Я поворачивал обломок амулета так и эдак, Джильдина посмотрела тускло и отвернулась.

– Я понимаю, – сказал я, – что меркантилен… и что стремиться разгадывать тайны надо ради процесса познания… но я ведь дурак, а любой нормальный здравомыслящий дурак, то есть демократ, стремится что-то поиметь в результате.

Она оглянулась, в глазах полнейшее непонимание.

– Ты что плетешь?

– Да так, дурацкие речи, – ответил я. – И что будет, если найти и приложить утерянную половинку?

– Вторую еще найти надо, – сказала она зло.

– А если найдем?

Она раздраженно повела плечом, тугие мускулы красиво перекатились под коричневой от загара кожей.

– Не знаю! Будто не знаешь, что большинство находок – просто мусор. Или сломаны. Даже если целы.

– Не знаю, – ответил я грустно. – Но, конечно, верю.

– А что тебе еще остается, – прорычала она презрительно. – Ты же полное ничтожество!

Я предложил миролюбиво:

– А давай поборемся!.. Если я победю, то я тебя по праву победителя изнасилую, а если ты меня свалишь, то изнасилуешь ты…

Она фыркнула.

– Свалю, конечно, я, но что мне за радость тебя насиловать?..

– А доказать свое превосходство?

– Как будто его не видно, – ответила она саркастически.

В узкую щель было заметно, как там, снаружи, медленно темнеет, пурпурные тучи превратились в темно-багровые, на землю пал зловещий полумрак.

Джильдина прислонилась к стене, в могучей руке фляга, я впервые вижу бодибилдершу такой расслабленно-отдыхающей. Ее взгляд скользил по мне.

– И все-таки, – произнесла она негромко, – почему ты пришел?

– С тобой?

– Через Барьер, – пояснила она.

Я развел руками:

– Ты же знаешь, дурак. Круглый! Даже шаровидный. А когда я не дурак, такое бывает, то вообще полный идиот. С другой стороны: круглого дурака в угол не загонишь… К тому же в моем политкорректном королевстве вообще не говорят "дурак"…

Она полюбопытствовала:

– А как?

– Человек с гуманитарным складом ума! – объяснил я. – А вот ты грубая, знаешь? Сразу – дурак, дурак! На дураков, кстати, как на судьбу и женщин, не обижаются.

Она поморщилась.

– Глупость, – сказала ровным голосом, – чаще бывает полезной, чем так уж вредной. Потому самые хитрые выставляют себя дураками… Но к тебе это не относится!

– Да, конечно, – ответил я смиренно, – куда мне… Даже до дурака и то не дотянусь. Хотя мне кажется, что на самом деле дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга. Вот ты меня понимаешь? Нет… О чем это говорит? Ага, мы думаем о разном, вот и попалась.

Она фыркнула:

– Возможно, как раз об одном и том же.

– Да? Тогда скажи!

– Ты скажи, – буркнула она и снова приложилась к фляге. – Хорошо… Не хочешь? Это не вода, вино. Неплохое, кстати.

– Вина здесь еще не пробовал, – сознался я. – Я бы отказался, но желудок уже подпрыгивает… Что делать, у каждой части тела свой идеал счастья.

Она передала мне фляжку, вино слегка обожгло горло, слишком теплое, однако вкус в самом деле чудесный. Словно не местные умельцы делали, а где-то раскопали склад с марочным.

– Ну как? – поинтересовалась она.

– Прекрасно, – согласился я. – Просто прекрасно. Из запасов Древних?

Ее лицо потемнело.

– Да.

– А местный аналог есть?

– Только брага, – ответила она с отвращением. – Пьет тот, кто никогда вина не пробовал. Я, например, теперь брагу в рот не возьму.

Воздух в пещере становился все жарче. Она сняла жилет, красиво и пугающе играя глыбами мышц груди, светлая медь живота в ровных квадратиках, дельты в тесной пещере выглядят еще дальше одна от другой, а когда Джильдина стянула плотные кожаные брюки, у меня участилось дыхание, едва ноздри уловили сильный зовущий запах женщины.

– Здесь много удивительных мест, – произнесла она, не замечая, что я несколько уже иной, – но почти все под землей. А если учесть, что на разной глубине… так что в стране Внутрибарьерья еще бродить и бродить по неизведанному… Особенно лакомыми считаются Пещеры Волкоголовых, Уровни Молчания, а также Подземные города короля Синеборода.

– Побывали везде? – спросил я.

Она покачала головой:

– В Пещеры Волкоголовых удалось заглянуть и увидеть издали несметные богатства, в Уровни опустились на два этажа, а с третьего никто не вернулся, но и нахапанные богатства всех сделали богачами, а их вожак с помощью собранных амулетов превратился в великого мага. Дальше всего продвинулись в Подземных городах. Там обследовали три верхние пещеры, собрав несметные богатства, а в четвертой все видели четыре туннеля, но сколько ни пытались пройти хотя бы по одному, никто не вернулся. А известно еще, что при отступлении все ценное унесли вниз… Еще вина?

– Давай, – ответил я. Вино слегка кружило голову, но только слегка. – Изумительный вкус… У тебя, кстати, тоже. В смысле, знаешь, что пить.

Она улыбнулась одним уголком рта. Я сделал два глотка, передал ей, она в свою очередь отпила по крайней мере половину содержимого фляги. Жестокое лицо расслабилось, а стальные мышцы словно бы стали не такими стальными. Ну, бронзовыми, а то и вовсе медными.

– Хорошо…

– Хорошо, – ответил я.

– Завтра у нас трудный день, – произнесла она. – Давай спать. Копи силы.

– Да, – согласился я. – Сил мне все время недостает…

Она сдвинулась и легла навзничь, богатырь-девка, как называют таких в сказках, царица амазонок в мифах, Брунгильда в легендах, к которой только богатырь может подступиться, да и того чаще всего вышвыривает пинком…

Я лег рядом, ее лицо спокойное, отрешенное, веки опущены. Я медленно накрыл ладонью ее грудь, подвигал чуть-чуть, едва касаясь, в ответ начал набухать твердый комок. Я накрыл его губами, дальше все по учебнику, грамотный, вторую теребил кончиками пальцев, потом пошел дальше. Когда-то мысленно перелистывал страницы, но то был уровень новичка, а когда обходишься без них, это уже бакалавр, ну, а если и сам чувствуешь, как и в чем можно и нужно отклониться от учебника, то магистр, не меньше…

Она все так же неподвижна, веки опущены, прислушивается к своим ощущениям.

Я чувствовал по ее учащенному дыханию и воспламенившемуся телу, к чему близка, медленно и осторожно опустился на нее, ощущение все равно такое, что на вырезанную из дерева фигуру, разве что из мягкого дерева, да еще горячее дерева, гладкая кожа и напряженные мышцы. У меня чуть ли не настолько же напряжено все тело в ожидании резкого отпора, но…

Она чуть вздрогнула, я пошел дальше, мы ведь в этой области продвинулись со времен Средневековья почти как и в науке, чувствую движение крови в ее жилах и направление хаотичных мыслей. В какой-то момент все ее тело напряглось и стало твердым, как камень, затем медленно расслабилось, словно не веря, что боль проходит, и снова я медленно и терпеливо вел, как слепую, через непонятное и неприятное к медленно нарастающему чувству спокойствия и удовлетворения, а потом дальше и дальше. Я чувствовал себя хирургом, что ведет скальпель в опасной близости от сердца, только бы не ошибиться, сейчас дело не во мне и моем самолюбии…

Ее тело снова напряглось, приподнялось, устремляясь мне навстречу, а через мгновение я услышал долгий вздох. Она уронила голову, тело расслабилось, и долго так лежала, то ли приходя в себя, то ли оттягивая минуту неловкости, когда встретимся взглядами. Я медленно скатился и лег рядом, сделал вид, что засыпаю, а потом в самом деле заснул с чувством исполненного мужского долга.

Пробудился я от потрескивания хвороста. Она, уже одетая, ломает руками хворост и бросает в огонь. Я зевнул, потряс головой и в недоумении огляделся.

– Что, уже утро?

Она ответила насмешливо:

– Давно.

Я встретил ее взгляд, она смотрит все так же оскорбительно высокомерно, так что ничего не изменилось, волноваться нечего. Потеря девственности мало значит в мире, где само существование постоянно под угрозой. Просто, думаю, девственность здесь теряют намного раньше.

– А я так спал, – ответил я и снова зевнул. – Так спал… И такое снилось!

Ее взгляд стал холодным, я поспешно захлопнул пасть. Шуточки на тему, как она мне снилась и что мы вытворяли, здесь не катят. Но на всякий случай позевывая, словно охлаждения и не произошло, я поднялся и принюхался.

– Что на первое блюдо? Извини, не могу быть полезен в кулинарии…

Она фыркнула.

– По ту сторону за тобой десять слуг ходили, носик вытирали?

– Не только носик, – согласился я миролюбиво. – Эх, как хорошо, когда и за тобой ухаживают…

Она пропустила мимо ушей то, что можно расценить как намек на случившееся ночью, сказала холодновато:

– Ешь быстрее. Пора идти. А то скоро выйдут на охоту цевры.

– Это кто?