Чтение 28–й страницы книги ~Игрушки. Выше, дальше, быстрее~

Сразу как первая после нашего прорыва тренировка закончилась, один из наших, Кудряшов его фамилия, насел на тренера с вопросом каких таких монахов, военврач в начале тренировки поминал. Ну и объяснил Антон. Доходчиво. Дескать был в Китае такой монастырь их, восточный, где монахи не только поклоны били, но и приёмы борьбы всякие придумывали и оттачивали. И кое–что из придуманного теми монахами показал. Упор лежа принял и давай отжимания делать, на одной руке, да на трёх всего пальцах. Потом встал и спрашивает, а что, дескать, с горлом вашим будет, если я такими пальчиками за него возьмусь? Мы и призадумались. А он нас подбодрил, сказав, что на него равняться не надо, поскольку он всю жизнь умения свои совершенствует, и до смерти этим заниматься будет, а у нас задача попроще — хоть чему–нибудь научиться.

А Денис, Кудряшов то есть, не унялся и спросил, как почтение такое к монахам может у советского командира быть. Дескать, мракобесы они все, и мы не зря религию отбросили.

А Антон на него пристально посмотрел и спросил, что он, боец Кудряшов, про Пересвета и Ослябю думает. А тот замялся и ответил, что не знает кто такой Пересвет этот, и про Ослябю тоже, мол, не слыхал. Ну, тут уж, Окунев и выдал ему на орехи, минут пять говорил. Лекцию прочитал по истории Отечества. Мы даже заслушались. А потом на часы посмотрел, чертыхнулся и погнал нас на занятия по взрывному делу.

………….

Разогнав ученичков, я промочил пересохшее горло водой из фляги и похромал к командиру. Информация, вытащенная мной из подкорки, была так горяча, что мне казалось, что мозг мой закипит и паром сорвёт крышку черепа. Не зря же в касках вентиляционные отверстия предусмотрены, я полагаю — как раз для таких случаев.

Фермера я застал возящимся с какими–то бумагами. Ну да, командирская доля она такая — хорошо, что у нас ещё бухгалтерию вести не надо…

-Ну что, вспомнил что–нибудь или так, на коньячок зашёл? — поприветствовал меня командир.

-Саш, вспомнил и много интересного, между прочим…

-Рассказывай!

-Читал я в своё время книжку одну, — начал я издалека, — написал её личный массажист, а точнее — мануальщик, Гиммлера. Спина у гада сильно болела, а тот у китайца учился…

-Ну, прям как ты! — подколол меня Саша.

-Ага. Я потому её и прочитал в своё время. Ещё бы — роль мануального терапевта в истории! Хоть и переведена она была плохо, а может и написана хреново… Но не в этом дело! Понимаешь, он в Минск не прилетел и не на бронепоезде приехал!

-Неужто пешком пришёл?

-Нет. Гиммлер прилетит четырнадцатого августа в Барановичи и около четырёх вечера выедет в Минск на машине.

-Вот так так! Так это же замечательно! А как поедет? — спросил Саня, доставая карту.

-Через Слуцк.

-Ага, вот смотри, — сказал Фермер, водя пальцем по карте, — тут сплошные леса. Засаду на раз–два сделать можно…

-А почему у Барановичей не устроить?

-А там что у нас?

-Аэродром военный, больше не помню ничего.

-Вот сам и ответил, — сказал Саша, шурша картами. — Блин, а листа с Барановичами тут нет…

-В смысле?

-Ну, остальные карты есть, а Барановичей — нет.

-А мелкомасштабная есть?

-Да, вот, — ответил он, выкладывая лист на импровизированный «стол».

Я посмотрел на карту:

-Интересно, а зачем он через Слуцк попёрся, когда через Дзержинск ближе и быстрее, и трасса есть?

-А я откуда знаю?

Я ещё внимательнее принялся рассматривать карту, вчитываясь в названия… Потом хлопнул себя по лбу:

-Ну конечно! Лесной массив видишь к северу от трассы?

-Да, и что?

-А то, что это — Налибокская пуща. Там сейчас то ли десять, то ли все двадцать наших дивизий в окружении до сих пор бьются. Вот они и решили рейсхфюрера по безопасным местам провезти.

-Надеюсь, что с нашей помощью они безопасными для него не будут! — зло сказал Саня. — Спасибо, что вспомнил! Кстати, а комсомолку ты с дерева снял?

Я непонимающе посмотрел на него… Потом до меня дошло, и мы рассмеялись… На звук нашего гогота откуда–то из–за кустов вынырнул Бродяга.

-Что, опять КВН вспомнили? — поинтересовался он.

-Нет… ха–ха… Гиммлера… — сквозь смех ответил ему Фермер.

-И комсомолку… — добавил я.

Минуты за три мы объяснили Шуре причину веселья и он, хмыкнув пару раз, углубился в карту. Потом достал курвиметр и стал что–то вымерять на карте.

-Прикидываешь, как туда добираться?

-Угу. Шестьдесят камэ получается. Вот, если этими лесами проехать…

-Не получится. Тоха говорит там две армии наших в окружении сейчас, плюс — те, кто их в кольце держат. В открытую поедем. Дней через пять, когда шум поутихнет.

-Понятно. Я вот чего думаю. В колонне будет не менее четырёх–пяти машин… — сказал Бродяга.

-И по бэтэру или броневику в голове и хвосте, — добавил я.

-При скоростях порядка восьмидесяти километров в час дистанция между машинами будет метров по пятнадцать.

-Если не больше, а дозор вообще в сотне метров впереди будет ехать, — подключился Фермер. — И откуда ты взял восемьдесят камэ? Ты что дорог этих не видел? Сорок, ну пятьдесят вёрст в час — максимум!

-И верно. Извини, от наших реалий плясал… — почесал затылок Бродяга. — Но всё равно, полсотни метров не уложимся, надо большую площадь накрыть…Тогда ставим четыре заряда с разносом по пятьдесят–шестьдесят метров. Два крайних — «ударное ядро». Котел литров на двадцать обклеиваем тротилом и засыпаем железом. Закрываем крышкой и ставим на попа. Наводим на дорогу, по центру. Головным и замыкающим машинам — одномоментный кирдык. Как ахнет это заряд метров на восемьдесят с гарантией!

-Тох, а броня у немецких «броников» какая? — перебил размышления Бродяги Фермер.

-У «ганомага» — миллиметров шесть, может восемь. Короче — несерьёзно. А вот у броневика и двенадцать может быть.

-Всё равно, для «птички» — как бумага, — резюмировал Саша, — Продолжай, Шура.

Бродяга кивнул и продолжил размышлять вслух:

-На удалении пятидесяти метров от них ставим еще два заряда — это уже обычные фугасы. Как раз центр колонны и накроем. Вдоль дороги монки поставим.

-Хороший вариант получается. Надёжный… — согласился Фермер.

-…Монки. тут есть один рабочий вариант. Там же столбы телеграфные стоят? А, у них сначала двутавровая балка в землю вбивается, а уж потом, к ней бревно проволокой прикручено. Не всегда, но часто так бывает Столбы около дороги. Выпиливаем ночью бревно, уносим. Столб не упадет, его другое бревно держит, да и отпиливаем мы не все. В темпе пилим бревно пополам, выбираем середину, туда и кладем тротил. По всей длине, килограмм пять. Сверху гвозди, гайки, что хошь. Получается псевдомонка длиной метра полтора. Ставим бревно на место. Металлическая балка сзади сформирует направление снопа осколков.

-Эээ, Саш, фантазию прикрути — коптит! — перебил я Бродягу. — Столбы здесь пока брёвнами крепят, с рельсами в стране напряжёнка. Да и зачем так изгаляться, если у нас тридцать «монок» из снарядов сделано?

-Точно. Что–то меня занесло слегка… — признал Бродяга и продолжил, — Наблюдение ведем издали, оптикой, оттуда и команду на подрыв даем. Метров со ста есть шанс уйтицелыми, даже можно наоборот, на помощь побежать. Вряд ли в этом бардаке будут смотреть на тех, кто помогает. А под шумок можно что–то и спереть, или оставить. Или добить особо живучих. Для этой цели можно и захваченный грузовик использовать. Тут, правда, может вырасти нехилая связка между пропавшими саперами и покушением. А там имост припомнят. В общем, на уши встанут быстро.

-Группу контроля сделаем обязательно! — ответил Фермер. — Интересно, сколько у него сопровождения будет?

-На пару взводов и десяток пулемётов я бы заложился. — ответил я.

-Вполне. От роты в обычной засаде можно отбиться и прорваться — тоже. Но вот то, что мы двести метров дороги в пыль разнесём — на это они рассчитывать не могут. Шур, я так понимаю, что нам около центнера тротила надо?

-Правильно понимаешь. Лучше, конечно, полтора.

-А у нас сколько есть?

-Килограммов десять осталось. Хотя за счёт уже имеющихся шрапнелей килограмм тридцать мы сэкономили.

-Всё равно, взрывчатку искать надо. С завтрашнего дня аккуратно по округе ползать начнём. Радиусами. Может, на склад какой наткнёмся. Или батарею приблудную…

-И про котлы тоже не забывай, — напомнил Бродяга.

-Чёрт, ну что мешало на смолокурне открутить?!

-Ну, сам знаешь присловье про прикуп. Радоваться надо, что в Минск лезть не надо! — успокоил командира Шура. — А котёл в деревне найти можно.

-Или люк какой от танка приспособить… — в порядке бреда добавил я.

-А это мысль. Главное, чтобы по форме подошёл. А вес не сильно важен. Точнее — чем тяжелее, тем лучше.

Оставив командиров дальше ломать головы над планом, я отправился на поиски Дока. Перевязку сделать, ну и поболтать «за жисть».

По дороге я увидел, что Трошин и ещё трое бойцов занимаются какими–то слесарными работами. Подойдя поближе, я понял, что они, заклинив штыки от «мосинок» в колоде ножовкой отпиливают трубки, которыми штык надевается на дуло. «Бродяга припахал, любит он эти «иголки» " — подумал я и собирался пройти мимо, но Бухгалтер окликнул меня:

-О, Антон! Как нога?

-Нормально. Хромаю потихонечку.

-Слушай, а зачем мы этим занимаемся?

Я подхватил с чурбака три готовых «обрезка» и последовательно метнул их: первый — классическим хлёстом от плеча, второй — наотмашь, а третий — броском снизу. Бывшие штыки образовали на сосне, росшей метрах в четырёх от импровизированной мастерской, равнобедренный треугольник размером примерно с ладонь взрослого человека.

-А вот за этим! Пилите, Шура, пилите, они золотые! — закончил я фразой из классического произведения.

Вячеслав, похоже, «Золотого телёнка» читал, поскольку усмехнулся и подбодрил остальных:

-Ну, что рты пооткрывали? Давайте дальше пилить, а потом товарищ старший лейтенант нас научит железками кидаться.

-Конечно, научу, — заверил я их. — Только с тремя возиться неудобно, вы их в траве в первые пять минут потеряете, и всю тренировку искать потом будете. Нужно не меньшечем два десятка.

-Так у нас всего двадцать пять штыков.

-Ну, вот и пилите. Потом покажу, как хвосты из шнура вязать.

Серёга был найден мной на небольшой поляночке. Как человек командованием неприпаханный, наш Авиценна с комфортом расположился на куске брезента и принимал солнечные ванны. С винтовкой, пистолетом и комсомолкой. Именно в таком порядке, поскольку винтовка лежала у него под боком, кобура с пистолетом, прикреплённая к разгрузке лежала в полуметре от него, а Лида сидела на краешке брезента примерно в полутора метрах. Когда я подошёл, Док самозабвенно ездил комсомолке по ушам.

-… видите ли, Лида, мне, как человеку, тонко понимающему прекрасное, всегда было интересно, отчего же женщины, особенно такие молодые и красивые как вы, иногда пренебрегают косметикой? Ведь умелое использование современных достижений в области косметологии…

-Эй, Док, тут ботокс не толкнёшь — спросу нету! — бесцеремонно прервал я Серёгу. — Не хочешь ли полюбоваться на мускулистое мужское б е е е дро? — последние слова я произнёс наигранно–жеманно.

-Тьфу, на тебя, протиивный! — в том же тоне ответил Док. — Развели педерастию в команде! — но, видимо вспомнив, что рядом присутствует человек, совершенно не знакомыйс нашим казарменно–интеллигентским юмором поменял тональность:

-Лилия, тьфу, Лидия, не могли бы вы погулять минут десять, пока я буду товарища страшного лейтенанта пользовать… — проглоченные последние слова явно указывали на то, что Серёга хотел грубо пошутить, но в последнюю секунду одумался.

-Но, товарищ военврач 3–го ранга, вы же обещали мне показать, как за ранеными ухаживать! — в голосе Лиды послышалась нешуточная обида.

-Что, Эскулап, съел? — язвительно спросил я, — Давай, обучай молодое поколение!

Я приспустил штаны, и Сергей сноровисто смотал бинт с ноги. Рана выглядела неплохо, воспаление практически прошло и, как заверил меня наш врач, если всё пойдёт в томже духе — недельки через две я смогу нормально ходить. По мнению Дока, причиной, воспаления стали мелкие частицы дерева и свинца, оставшиеся в ране после того, как ясам вытащил картечину. Если бы не последовавшее за этим многочасовое ралли, ничего бы страшного не случилось, но из–за нагрузки и микрочастиц рана воспалилась, и ябыл в полушаге от гангрены.

-Пугаешь что ли? — спросил я, посмотрев на Дока.

-Ни разу, — совершенно серьёзно ответил он. — Это там, на… полигоне после травмы или ранения — сразу покой, «скорая» и больница. А здесь любая фигня может к серьёзным последствиям привести. Так то! — и он принялся бинтовать мою ногу.

Поблагодарив Дока, и натянув штаны, я отправился на поиски Тотена, с которым хотел договориться об уроках немецкого. Этот пробел в образовании здорово огорчал меня.

…………….

Следующие четыре дня были для меня, скажем прямо, скучными. Ребята мотались по окрестностям в поисках взрывчатки, как «зайцы дюраселл», я же сидел в лагере. Тренировал бойцов, возился с железками, отсыпался и пытался учить немецкий.

… Надо сказать, что шестнадцатого числа вечером состоялся первый сеанс связи с Большой Землёй. Ничего конкретного нам не передали, а вся радиограмма выглядела так.

Гончар Рыси.

Для подтверждения личности необходима встреча. Информацию, требующую немедленной передачи, можете передавать напрямую согласно имеющейся у вас сетке.

Гончар.

Прочитав это послание, Фермер выматерился и посмотрел на Бродягу:

-Они что, издеваются? Какая, к чертям собачьим, встреча? С кем?

-Да что ты завёлся? Встреча, скорее всего, с местным резидентом, — попытался успокоить командира Шура.

-И как мы на эту встречу пойдём?

-А зачем нам ходить? Инфо мы и так сливать можем, а в объятья к своим предшественникам я, честно говоря, не рвусь. Даже если справки, подписанные самим Гиммлером, о том, что мы не немцы, принесём — кишки, всё равно вытащат.

-Тох, Люк, а вы как думаете?

-Я бы на ту сторону не торопился… — ответил Люк. — Мы и здесь дел наделать успеем.

-Я бы тоже без козырей соответствующих за линию фронта не рвался, — согласился я с Люком.

-А с тебя, Антон, спрос особый. Мозгом работай, вспоминай. Благо, пока это у тебя неплохо получается. Норматив — страница в день.

-Сань, а если не вспомнится? — взмолился я. — К тому же, согласно некоторым фантастическим теориям, мы уже поменяли историю.

-И каким же образом?

-Ну, считай, на пару дней уже сорвали подвоз подкреплений… — не очень уверенно сказал я. — А в преддверии битвы за Смоленск это может серьёзно сыграть…

-Ты себя слышишь? — прервал меня командир. — Тебе напомнить, сколько это сражение шло? Три месяца. А ты говоришь — «на два дня»!

-А зачем же мы тогда мосты взрывали? — спросил присутствовавший здесь Тотен.

-Потому что по–другому нельзя! — отрезал Фермер. — Если бы мы их не взорвали, я бы себя перестал уважать. Хоть чем–то помогли нашим. Может лишний полк от немцев оторвётся.

-Так, что же мы делать должны, если и это — малость незначительная? — спросил я.

-Делать — что можем. И не считаться… Даже если твои сведения, Тоха, они подтвердят через месяц. Уже на фронте легче будет. Те три десятка немцев и полицаев…

-Обижаешь, командир… — перебил его Бродяга, — по моим подсчётам — полсотни, и это — без учёта последних диверсий.

-Ну, пусть — полсотни. Но они до фронта не доехали, а на их место новых из Германии везти надо. Так что нос не вешаем и работаем дальше. Приказ понятен?

… Вот, согласно этому приказу я и маялся бездельем на базе. На этот раз я дежурил в радиопалатке, гоняя сканер, поскольку Бродяга выехал «в поля». А я, как «хромой увечный» считался командованием пока неспособным к длительным походам, да и вспоминать о войне в комфортных условиях охраняемого лагеря удобнее.

Вскоре после обеда ко мне подошёл Бухгалтер.

-Антон, не возражаешь, если я с тобой посижу?

-Возражаю. Только снаружи.

-Ну, снаружи, так снаружи.

Я добавил громкости и вышел из палатки. Усевшись в паре метров на брёвнышко, я достал из кармана пачку немецких сигарет и поманил Трошина.

-Ты, Вячеслав, не обижайся, но нельзя тебе туда.

-Да я понимаю… А ты ничего не пропустишь, пока куришь тут?

-Услышу…

Мы молча закурили.

-Слав, я вот чего тебя спросить хотел, — начал я.

-Да?

-Ты ж майором был, так?