постаралась подобрать ножны по размеру, молот прямо под рукой, кинжал на
поясе. Тело подрагивает от жажды вскочить, кувыркнуться, подпрыгнуть,
пройтись на ушах.
на рукояти молота. Полог откинулся, заглянул, не входя, эльф-лекарь. На
удлиненном лице сдержанная улыбка.
за одну ночь. Надо мной что, тоже поработали?
остались о нас самые лучшие воспоминания.
старик. Взгляд устремлен вдаль, а руки как будто сами по себе отрезали
ломоть хлеба, клали сверху масло. Масло на утреннем холоде стало
твердым, он отрезал тонкие ломтики, похожие на свежие деревяшки, клал на
хлеб и жевал, все так же бездумно глядя в сторону леса.
кожей ходили тугие желваки, и казалось, что еж устраивается на ночь.
знаю, переживем ли эту зиму?
Мужайтесь. Все меняется. Придет победа и на вашу... сторону.
висят, как тряпки, живот стал меньше втрое, руки уже как щепки. Он
покосился на меня с неприязнью, растопырился, эльф и варвар начали
облачать его в доспехи. Тень сострадания к нему сдуло, как комара
ураганом. Ускоренная регенерация потребовала ускоренного расщепления
жиров и углеводов, зато от кровоподтеков уже ни следа, от ран одни
шрамы, он чувствует себя не хуже, чем я... а это значит, что щадить я
его не буду. Как, если честно, не щадил и раньше.
Правая рука в булатной рукавице со звоном ударила по панцирю с той
стороны, где должно находиться сердце.
дела, которые мне доверил мой король, явлюсь сюда и помогу вам
восстановить ваши законные права на свой трон!..
клятву, ибо человек предполагает, а его располагают. Взглянула на меня,
я кивнул в ответ:
вернуться и помочь вам.
Именно его молитвы и заживили все наши раны, наполнили силой и
бодростью. Сам он был несколько бледен, но в руках чувствовалась
медвежья сила, и когда обнял Гендельсона, доспехи заскрипели.
пробирались в этом жутком лесу, словно шли в огромной темной пещере.
Массивные стволы настолько близко один к другому, что не протиснулся бы
никакой конь, мы сами еще те кони, едва продираемся. Полянки попадаются
очень редко, да и то не поляны, а жуткие ямы на месте корней упавшего
лесного великана. От его ствола обычно почти ничего не оставалось, но
вздыбленная стена уцелевших от гниения страшных корней нависает тут же
над ямой: корни намного крепче древесины ствола, гниют долго.
***
равно тащился, как нагруженный вьюками осел через болото. Железо на
исхудавшем теле звякало, тренькало, бамкало и гремело. - Но вы, сэр
Ричард, тоже всех расспрашивали?
почтительность, в которую вкладывал оскорбительности больше, чем в
прежнюю надменность урожденного и владетельного обладателя белой кости и
голубой крови.
почти королевские особи! Это вы с ними из одного стада...
еще сварливо:
подозреваю, что их предки тоже не покидали этого леса. Они ничего не
знают об окружающем мире! Они не знают не только о Зорре, они вообще не
слыхали о великой битве со Злом, что ведут все цивилизованные страны!..
Для них главный и единственный враг - узурпатор, который захватил их
трон! Они говорят только о нем. Они могут думать только о нем. А вся их
славная и великая летопись древнего рода - бесконечная драка с таким же
лохматым соседом, который тоже никогда не выходил из леса... и даже не
догадывается, что где-то еще есть мир, еще есть люди...
звучала горечь. Он говорил настоящим человеческим голосом, говорил
правильные слова... пока я не сообразил, что напыщенного петуха просто
возмущает, что где-то существуют люди, что не знают и не восхищаются им,
Гендельсоном, который в Зорре занимается поставками провианта для всей
армии!
и подпускали почти вплотную. Я не принадлежу к обществу защиты животных,
а Гендельсон сам еще то животное: я трижды убивал молодых оленей, а он
разделывал их уже по моей тристано-изольдовской методике.
еле двигались, уже зеленые, отравленные гнилостными испарениями болот,
мне почудился блеснувший свет. Это было словно свет в конце туннеля, я
прошептал молитву, - это так просто: когда поджилки трясутся, слова сами
идут, - прибавил шаг.
оказывался ближе. Наконец я в самом деле рассмотрел круглое отверстие.
Это было как круглый иллюминатор: два могучих дерева по бокам, стволы
уходят в землю, как пирамиды, а кроны тоже начинаются с мелких веток,
свет оказался настолько ярок, что я едва различил зеленую долину, мелкую
извилистую речушку, очень далеко горную цепь, но между рекой и горами
поднимается белокаменный город!
высокой стеной из белого камня, детали не рассмотреть, город далеко, но
даже из такой дали пахнуло достатком, добротностью.
Кернель... то я уже просто не знаю!
с зеленью, ибо в трещинах угнездился мох.
зверь?
выгорела на солнце. Тучи в небе застыли, темные, недобрые. Земля дальше
уходила вниз, мы вышли почти на вершину очень пологого холма.
Далеко-далеко почти на горизонте белел город, а слева на соседнем холме
высится мрачный старинный замок... Нет, развалины замка. Никто не станет
жить в таких не подновив разрушенную стену, не восстановив обе башни, от
них одни огрызки...
головы. Мне почудилось, что идут викинги: все красноволосые,
рыжебородые, с грубыми свирепыми лицами. У одного шлем с рогами, вылитый
викинг, но другой, правда, в кожаной шапке, откуда выбиваются длинные
рыжие лохмы, грязные и нечесаные.
впряжен в двухколесную тележку. Четверо помогают тащить, подталкивают,
хватаются за колеса, а еще двое с оружием в руках идут по бокам и злобно
посматривают по сторонам. Тяжело нагруженная тележка едва двигается,
колеса глубоко проваливаются во влажную землю.
Глава 12
словно бы укоротили ноги вдвое, как и туловища. Да и руки тоже, в то же
время как в ширину все крупные мужчины в полной мужской силе.! Один из
стражей оглянулся, закричал. Все начали толкать тележку с утроенной
силой.
распахнутыми крыльями. Мне он показался стрижом, что в вечернем небе
ловит комаров и мошек. Гномы тоже увидели, сердито закричали друг на
друга, затолкались. Тележка увязала, скрипела. Солнечный луч упал на
груз, там заблестели золотая посуда, кувшины с драгоценными камнями,
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Пехов Алексей
Шилова Юлия