темной, без фильтра, и, как всегда у него, мятой. Девушка зажала ее между
пальцами и глянула на марку, прежде чем наклониться и прикурить - уже после
него - от поднесенной Корсо спички, последней в коробке.
ожиданиям Корсо, обошлась без ужимок и кривляний. Она держала сигарету
весьма необычным образом - между большим и указательным пальцами, так что
горящий конец торчал вбок. - Вы едете в этом же вагоне?
карману джинсов, намекая на отсутствие там кошелька. - Позавидуешь. Хорошо
еще, что у нас купе почти пустое.
окну, словно ее вниманием целиком и полностью завладела кромешная тьма,
разлившаяся снаружи. Она приблизила лицо к стеклу - прямо к собственному
отражению, и застыла в напряженной и тревожной позе. Казалось, она что-то
высматривает сквозь свист воздуха, спрессованного узкими стенами. Потом,
когда поезд вынырнул на открытое пространство и маленькие огоньки снова
прошили ночь короткими стежками, она опять рассеянно улыбнулась.
прижала к стеклу.
сделалась мечтательной; девушка как будто смаковала какие-то тайные
воспоминания. - Вечером покинуть Париж, а утром проснуться в Венецианской
лагуне и следовать дальше в Стамбул...
случае, не больше двадцати.
завтрака с шампанским между Веной и Ниццей?
искренне, упершись лбом в холодное оконное стекло. Смех у нее был звонкий и
чистый, как у мальчишки, - под стать короткой стрижке и сияющим зеленым
глазам.
пустынная, плохо освещенная платформа какой-то станции, но прочитать
название они из-за скорости не успели. Луна продолжала свое восхождение и
время от времени резко выщелкивала то расплывчатые силуэты деревьев, то
очертания крыш. Она словно неслась параллельно поезду, мчалась с ним
наперегонки - безумно и бесцельно.
взгляд.
человек, которого трудно заставить сдвинуться с места.
босые ноги девушки на ковровом покрытии. Он чувствовал на себе ее изучающий
взгляд и - чего с Корсо почти никогда не случалось - ощутил признаки
смущения. Слишком молодая, подумал он. Слишком привлекательная. Он
машинально поправил сползшие на нос очки и решил, что пора топать к себе в
купе.
спиной.
тревожно заныло в груди, Великая Армия увязала в русских снегах, пепел
московского пожара лежал под подошвами его сапог. Он не мог расстаться с
ней просто так и повернулся на каблуках. И улыбнулся улыбкой смертельно
уставшего волка.
вспомнить. - "Красная комната"?
она улыбнулась, и взгляд ее прочертил изумрудную линию в полутьме коридора.
- "Эта Женщина", дорогой Ватсон.
непременно встретятся снова.
сколько понадобилось, чтобы доехать от вокзала Санта Аполония до вокзала
Россио. А через полтора часа он уже шагал по перрону Синтры. Небо покрывали
низкие облака, в которых растворялись верхушки печальных серых башен замка
"Да Пена". Такси он поблизости не обнаружил и пешком поднялся к маленькой
гостинице, расположенной напротив Национального дворца с двумя большими
трубами. Дело было в среду, в десять часов утра, и на площади он не увидел
ни туристов, ни автобусов; и потому в гостинице для него сразу нашлась
комната с отличным видом: густая зелень разных оттенков, из которой
выныривали крыши и башни старых вилл, окруженных одичавшими вековыми садами.
виллу "Уединение", и горничная объяснила, что надо подняться вверх вон по
той дороге. На площади такси тоже не было, зато стояла пара лошадей с
колясками. Корсо немного поторговался и вскоре уже катил под каменными
кружевами башни Регалейра. Цоканье копыт гулко отдавалось в нишах
затененных каменных стен, и эхо скользило по поверхности воды в узких
каналах и ручьях, плутало в зарослях плюща, который густо обвивал каменную
кладку, оконные решетки, стволы деревьев, устланные мхом лестницы и
старинные изразцы заброшенных вилл.
всего, в XVIII веке, четыре трубы на крыше, желтый выцветший фасад,
покрытая потеками и пятнами штукатурка.
сторонам, прежде чем открыть решетчатую калитку, по обе стороны которой на
гранитных столбах высились два бюста из серо-зеленого, но теперь затянутого
плесенью камня. Первый безусловно изображал женщину; второй, по всей
видимости, был двойником первого, но его густо увил вездесущий и нахальный
плющ, словно возжелав срастись с каменными чертами.
ногами. Вдоль дорожки рядом с пустыми пьедесталами валялись мраморные
статуи, почти все разбитые. Сад выглядел совершенно запущенным, буйная
поросль захватила скамьи и беседки, а с металлических решеток на покрытые
мхом камни сыпалась ржавчина. Слева притаился небольшой заросший пруд, а
фонтан, украшенный разбитыми изразцами, приютил толстощекого ангелочка с
пустыми глазницами и обрубленными руками - он спал, опустив голову на
книгу, а из его приоткрытого рта сочилась тоненькая струйка воды. Все было
овеяно бесконечной печалью, и Корсо невольно заразился ею.
головой висели солнечные часы с римскими цифрами, но теперь они времени не
показывали. Над часами он прочитал: "Omnes vulnerant, postuma necat". Все
ранят, перевел он, последняя убивает.
высоким и худым, как знатные сеньоры на картинах Эль Греко; настолько
худым, что казалось, будто тело его может двигаться под толстым шерстяным
свитером, не соприкасаясь с ним, как черепаха внутри своего панциря. Корсо
сразу заметил усы, подстриженные с геометрической точностью, брюки с
пузырями на коленях, ботинки - старомодные, стоптанные, но начищенные до
блеска. Потом он обвел взором голые стены и потолки, с которых от сырости
осыпалась роспись, оставляя темные проплешины.
словно подвел итог внутренним сомнениям, и, слегка прихрамывая, двинулся по
коридору, ни разу не оглянувшись, чтобы убедиться, что гость следует за
ним. Они миновали ряд комнат, тоже пустых, где по углам трудилась
поломанная мебель. С потолка на проводах свисали пыльные лампочки, а то и
пустые патроны.
гербами на стеклах; через открытые створки были видны голые стены и
прямоугольные пятна на старых обоях - там, где когда-то висели картины, а
также очертания давно исчезнувшей мебели, ржавые гвозди, подставки для
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Круз Андрей
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий