смотрите не перестарайтесь.
ревности. Вопреки тому, что я полагаюсь на ваш вкус.
бродите по переулкам близ главной улицы в надежде найти открытое кафе. то
неизбежно наткнетесь на "Мокамбо" - ночное заведение города, который
славится тем. что с наступлением ночи в нем вся жизнь замирает.
у нас дома. И после очередной партии в бридж. И после того, как Розмари
заявила Ральфу, что нечестно с его стороны так ограбить всех троих.
отвечает американец. - Но если вы не возражаете, мы можем пропить их
вместе...
этим дома. Однако Розмари бросает на меня многозначительный взгляд, и я
храню молчание. Мы погружаемся в огромный смарагдово-зеленый "бьюик" Бэнтона
и катим в "Мокамбо".
окнами, открытыми на улицу. Но ядовитое замечание хитрющей Розмари о том,
что Ральф, как истинный банкир, дрожит над каждой монеткой, делает свое
дело, и мы спускаемся на несколько ступенек ниже и попадаем в кабаре.
дансингу, и достаточно людно, чтобы не испытывать гнетущего чувства, будто
мы самые испорченные люди в этом порядочном городе. Кельнер в черном
смокинге церемонным жестом откупоривает бутылку шампанского, потому что дамы
ничего, кроме шампанского, пить не желают - им не терпится вытрясти из
американца как можно больше денег. Ради истины следовало бы уточнить, что их
попытки омрачить настроение Бэнтона оказываются тщетными: кривая настроения
американца, по существу, всегда остается прямой, иными словами, он относится
к тому типу людей, которые живут без иллюзий, зато не знают и разочарований.
досадить Бэнтону, со своей стороны, спрашиваю, не пригласит ли он Флору
потанцевать, однако мой номер не проходит, мало того, рикошетом возвращается
ко мне, поскольку я тут же слышу голос Флоры:
сразу же привлекаем к себе всеобщее внимание. И я бы сказал, почтительное
внимание - публика, очевидно, считает, что это начало программы. Не помню,
говорил ли я, но могучая Флора на каких-нибудь пять-шесть сантиметров выше
меня ростом. Конечно, пять-шесть сантиметров не бог весть какая разница; по
преданию, разница между Давидом и Голиафом была куда больше. Но если к
несоответствию роста добавить несоответствие в объеме, а также своеобразный
стиль, в каком эта пышная женщина трясет своим огромным бюстом и вертит
тяжелым задом, вам, должно быть, станет ясно, почему публика воспринимает
наш танец как небольшой вступительный аттракцион комического характера.
зрители считают их чересчур преднамеренными. Так что сидящие вокруг скоро
перестают обращать на нас внимание, сногсшибательный рок кое-как
заканчивается, и я с облегчением собираюсь вернуться к спокойному быту за
столиком, однако этот идиот дирижер неожиданно заводит новую, еще более
допотопную мелодию - аргентинское танго, - и Флора ловит меня за руку, а
другой рукой молча предлагает мне обвить ее стан, затем плотно прижимается и
шепчет, ведя меня по кругу:
довольно широкую и умиротворяющую подушку, а Флора с каждым движением
вызывающе задевает меня своими массивными бедрами, и мне ничего не остается,
кроме как плыть в волнах плоти, в этом океане плоти, пока моего слуха снова
не касается мягкий, спокойный голос:
может надрать вам уши?
скрывать свои симпатии, - отвечаю я, очнувшись от грез.
ждать, чтобы услышать наконец от вас эти слова.
разгораются?
что сильные чувства мне вообще незнакомы.
прижимаясь к ее величавой груди.
поддается моим объятиям. - Что касается вашего намека, то должна вам
признаться, что страсти во мне не умолкают. Только не какие-то бурные, а
маленькие, приятные, не грозящие тяжкими последствиями.
испытывать страх...
Это склонность к удобству. Бурные страсти всегда порождают неудобства и
хаос. Я же предпочитаю уют и порядок. - Свой лазурный взгляд она погружает в
мои глаза со спокойной уверенностью гипнотизера и добавляет: - Я женщина
скучная, мой мальчик. Капризы и причуды вашей очаровательно легкомысленной
Розмари мне чужды.
чувственной атаки, и я на протяжении нескольких упоительных тактов
лихорадочно соображаю, как мне быть в создавшейся ситуации, но Флора сама
приходит мне на выручку:
обратное, то должна заранее сказать, что я вам не поверю. Вы человек
уравновешенный, мой мальчик, вами руководит холодный рассудок, и нечего зря
выпендриваться.
модой, то мне впору облиться каким-нибудь горючим и зажечь спичку, но,
поверьте, подобная мысль мне никогда в голову не приходила. Пускай пигмеи
следуют своей моде, а люди вроде нас с вами не обязаны этому подчиняться.
сознанием, что эта могучая дама возвысила меня до своего уровня, не считаясь
с разницей в пять сантиметров, я торжественно веду ее обратно к столику.
быстрые танцы для таких, как вы, дорогая, с точки зрения гигиены очень
полезны.
принимая царственную позу в своем кресле. - И на плохое здоровье я не
жалуюсь. А вот вы последнее время какая-то бледная, как мне кажется. И раз
уж речь зашла о гигиене, то, смею вам напомнить, прогулки действительно
могут принести пользу. Только не ночные,
своевременности, он не считает нужным говорить вам правду. Мне действительно
пришлось совершить прогулку - к моему больному отцу, моя дорогая.
восстановления мира мы с Ральфом аккуратно пополняем их бокалы - кельнер
ставит в ведерко со льдом уже третью бутылку, - но "дружеский" разговор все
не прекращается, и, чтобы хоть на время развести чемпионов, мертвой хваткой
вцепившихся друг в друга на ковре, Бэнтон приглашает Розмари.
говорит Флора, когда мы остаемся за столом одни.
болезнь отца...
Флора. - Если женщина хилая, это не всегда признак недоедания.
вам удастся меня напоить. Да и ни к чему это. - Флора мерит меня всевидящим
взглядом и после непродолжительного гипноза спрашивает: - А если даже
сумеете напоить, что толку? Милая Розмари всегда начеку.
мной.
образом?
собираюсь. Успокойтесь, я пока никого не похитила... да и меня никто не
похищал...
тем более что компания опять в полном составе. Компания в полном составе,
однако веселья что-то не получается, хотя в ведерке охлаждается уже
четвертая бутылка шампанского, и только Флора чувствует себя на гребне,
насколько можно судить по ее теплым словам и теплому взгляду, обращенному на
меня, что усугубляет хандру Розмари - во всяком случае, изображает она ее
великолепно, - моя квартирантка признается, что у нее ужасно болит голова и
что она с удовольствием ушла бы, и Ральф, естественно, предлагает отвезти ее
домой, а я намекаю, что нам всем пора уходить, но Розмари возражает, зачем,
мол, так рано, посидите еще, я бы не хотела портить вам вечер, а тем
временем Флора сверлит меня многозначительным взглядом, и, подчинившись ему,
я говорю уже другое - что нам и в самом деле не худо бы посидеть еще
немного, что явилось вершиной бесшумного скандала, и моя Розмари венчает его
Орловский Гай Юлий
Пехов Алексей
Земляной Андрей
Ларссон Стиг
Земляной Андрей
Лукьяненко Сергей