самолетом, платя наличными. Вместе с билетами в гостинице
завтра будет 300 фунтов стерлингов во французской валюте, на
дополнительные расходы.
минимум десять дней, а то и больше, в зависимости от
транспорта и процедуры получения виз. Три сотни не оставляют
возможности для непредвиденных взяток в случае задержки.
пятьсот вам лично, - сказал Эндин.
долларовому исчислению.
то есть двухмесячный оклад, если бы меня нанимали по обычному
контракту.
Эндин.
Если это местечко хоть наполовину соответствует тому, что вы
мне рассказали, каждому, кто попадется на такой работенке,
грозит верная смерть, причем весьма болезненная. Вы
предпочитаете, чтобы рисковал я, вместо того, чтобы
отправиться туда самостоятельно, значит - платите.
возвращению.
возвращения? - спросил Шеннон.
Эндин. Шеннон задумался. Потом кивнул.
через пять минут после его ухода.
вернулся с обеда. Шеннон позвонил в три пятнадцать.
говорил со своим сотрудником. Он ждал, как вы ему велели, и
когда объект вышел из дома, заметил его и сел на хвост.
Объект поймал такси за углом, и мой агент проследовал за ним
в Сити. Там объект отпустил такси и вошел в здание.
"Мэнсон Консолидейтед Майнинг",
смог пройти за ним внутрь здания, но заметил, как привратник
почтительно отсалютовал объекту и распахнул перед ним дверь.
Он не делал этого перед какими-то секретарями и младшими
служащими, потоком повалившими на обед.
хорошо потрудился. Шеннон дал несколько дополнительных
указаний и позже перевел по почте 50 фунтов на адрес сыскного
агентства. Кроме того, он открыл счет в банке и положил на
него 10 фунтов. На следующее утро добавил к ним еще 500
фунтов и тем же вечером улетел в Париж.
напиткам крепче пива и когда это случалось, становился
болтливым, на что обратил внимание его хозяин, сэр Джеймс
Мэнсон, еще во время обеда у Уилтона. В тот вечер, когда Кот
Шеннон садился в "Ле Бурже" на ДС-8 компании "Эр Африк",
следующий в Западную Африку, доктор Чалмерс ужинал со своим
однокашником по колледжу, тоже ученым, работающим в области
прикладных исследований.
иногда бывает, наткнулся на своего бывшего соученика на улице
несколько дней назад, и они условились поужинать вместе.
аспиранты, корпели до седьмого пота над своими диссертациями.
Они были серьезными и не чуждались общественных проблем, как
и подобает большинству молодых ученых. В середине пятидесятых
общество волновали атомная бомба и колониализм, и они дружно
вышагивали с тысячами других, призывая к ядерному
разоружению, с охотой вливались в различные движения за
скорейший развал колониальной империи и за свободу народам
мира. Оба были возмущены, решительны, непоколебимы, и оба так
ничего и не изменили. Однако, в своем негодовании по поводу
несправедливого устройства мира, они каким-то боком примкнули
к движению молодых коммунистов. Чалмерс перерос увлечения
юности, женился, обзавелся хозяйством, внес паевой взнос за
собственный дом и медленно сполз в болото обеспеченного
среднего класса.
неприятности побудили его выпить больше обычной рюмки вина за
ужином, существенно больше. Его друг, милый человек с мягким
взглядом карих глаз, обратил внимание на его состояние и
спросил, не может ли он чем-нибудь помочь.
поделиться своими тревогами с кем-то, лучше всего с
человеком, который в отличие от его жены тоже был ученым и
должен понять проблему. Конечно, это должно остаться строго
между ними, и друг просто светился благожелательностью и
пониманием.
стоит ее специальное оборудование, глаза приятеля
сочувственно повлажнели и он, потянувшись рукой через стол,
пожал доктора Чалмерса за запястье.
на твоем месте поступил бы так же, - успокоил он его.
и сказал. Чалмерсу стало легче, когда они вышли из ресторана
и отправились по домам, каждый своей дорогой. У него камень с
души упал, когда он поделился своими бедами.
как они учились вместе, тот отвечал как-то уклончиво.
Чалмерс, удрученный собственными проблемами и с притупленным
вином сознанием, не настаивал на подробностях. Но даже сделай
он это, вряд ли бы его друг сознался, что, так и не примкнув
к буржуазии, до сих пор остался убежденным членом партии.
заложил широкий вираж над заливом перед заходом на посадку.
Сидя с левой стороны по ходу салона, Шеннон посмотрел в
иллюминатор и увидел город, проплывающий под ним. С высоты
тысячи футов он видел столицу Зангаро, занимавшую выдающуюся
в море оконечность полуострова, с трех сторон окаймленную
поросшими пальмами берегами залива, а с четвертой стороны -
землей, вдоль которой кургузый полуостров, длиной всего в
восемь миль, вливался в основную линию побережья.
где граничил с прибрежной полосой болот, и в милю шириной у
дальнего конца, где располагался город. Берега вдоль каждой
из сторон полуострова тоже были заболочены, и только у самого
мыса болота уступали место узким пляжам, покрытым галькой.
берега до другого и простирался вдоль него еще милю. От края
города с этой стороны, меж обработанных участков земли,
бежала полоска дороги на все оставшиеся до главного берега
семь миль.
прибрежной полосе, обращенной в сторону моря, где их обдувало
свежим морским ветром, ибо с воздуха было видно, что эти дома
стоят на отдельных участках, размером с акр. Противоположная
сторона города была, вероятно, самой бедной, где тысячи
крытых жестью хибарок жались друг к другу вдоль узких грязных
улиц. Он начал внимательно разглядывать богатый район
Кларенса, где когда-то жили колониальные хозяева, так как
здесь должны были располагаться все важные здания. На осмотр
этой части города под тем углом, где он находился, ему было
отпущено не более нескольких секунд.
устроенный там, где, по непонятным с точки зрения геологии
причинам, от берега в море уходили две длинные изогнутые
дугой полоски отмелей, словно гигантские рога жука-рогача или
клешни уховертки. Сам порт расположился на основном берегу
этого залива. По обе стороны от отмелей поверхность моря была
покрыта бурунами, как заметил Шеннон, но внутри стоял полный
штиль. Несомненно, что именно эта естественная бухта,
прихотью природы пристроившаяся к оконечности полуострова,
привлекла к себе первых мореплавателей.
Березин Федор
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн