паном Гоболой и Дойдой. Не знала, что все так получится. Мне надо было
узнать...
теме не возвращался. Переключился на Дойду. Я охотно поведала о встрече с
его сестрой, о пагубном влиянии рецидивиста Зомбека, об искреннем раскаянии
Дойды. Необходимость вывести парня на светлую дорогу законности и честного
труда я подчеркивала с такой настырностью, что поручик наконец вышел из
себя:
хочет стать добропорядочным, пусть сейчас и начинает. Вы что, считаете, мы
тут его с потрохами съедим?
сами заинтересованы, чтобы тот не знал. Уговорите Дойду.
здорово напуган.
занимая место рядом со мной.
рассеянно отозвалась я, все внимание направив на двойной обгон.
пересаживанием из одной машины в другую. Специально нас гонял, совсем
заморочил.
рассчитывали, я увижу и расколюсь, все равно, дескать, они узнают все наши
секреты.
Дойде. А больше ни о чем. Ах да, не захотел выслушивать сказку о тете. И ни
словом не спросил, какие такие истинные причины нашего интереса к Гоболе.
Подключить милицию к нашему частному расследованию? Тем более что особыми
достижениями похвастать не можем, узнали лишь, что человек, купивший у
умирающего карту, был Ментальский и что шефом шайки является мужчина без
левой руки. А главное, больше ничего и сделать пока не можем. Бумаги Гоболы
для нас недоступны, не станем же мы и в самом деле обыскивать все дупла
деревьев в окрестностях дома Ментальского? Даже поговорить с Ментальским в
ближайшее время вряд ли удастся, покажется подозрительным. А мне ни в коем
случае не стоит привлекать к себе особое внимание милиции, ибо у меня в
кармане не только паспорт с визой, но и билет на самолет до Монреаля.
оформляться в Канаду я начала еще год назад, надо отвезти туда мать к ее
сестре. Это случайно теперь совпали и личный интерес, и общественная
необходимость. Попробую с той стороны что-нибудь разнюхать. Да, не забыть
бы, как вернемся, взять у тебя адрес Хенека...
же улице, казалось, долгие годы, а улице все не было конца. Вот уже номера
домов стали четырехзначными.
моих розысков.
сказала я.
общего не имею!
А еще ты не рассчитался со мной за Клекота. До конца дней моих буду помнить
такое!
возьму на работе два дня отгулов. Вторник тебя устраивает?
будний день можно застать людей дома или на работе.
источников - от Матеуша и от Хенека. Матеуш свою раздобыл через знакомых из
Штутгарта, Хенека я же разыскала в Торонто без всяких сложностей.
сообщением, что у нее мы пробудем недолго, ибо намерены перебраться в Стони
Крик, где обитали мои сыновья. И если Тереса до этого безуспешно пыталась
высечь из себя хоть искорку родственного чувства, то теперь вдруг жутко
обиделась. Излишняя, по ее мнению, наша с мамулей подвижность выводила ее из
равновесия. А того не сообразила, что благодаря этому сможет остаток лета
спокойно провести с Тадеушем, своим мужем, в их домике у озера, в окружении
экологически чистых лесов. И хотя тетка неустанно ворчала, осуждая нашу
непоседливость, уже через две недели после приезда я опять двинулась в путь.
Мамуля осела в Стони Крик и с упоением занялась своей правнучкой, а я
получила возможность заняться наконец делом.
через знакомых отыскал скорняка Хайнриха, ибо тот часто приезжал в Европу из
своей Канады. Человека, который получил карты от брата Мачека, зовут Ежи
Бергель, правда, он велит называть себя на английский манер Джорджем. Он,
Хенек, жалеет, что по его рекомендации брат Мачека отдал карты этому
Ежи-Джорджу, ибо ничего о нем не знал, совсем чужой человек, к тому же карты
забрал и вовсе еще для кого-то неизвестного. Со скорняком же Хенек виделся
всего два раза в жизни. Первый - еще в давние годы, в ФРГ, а второй раз уже
в Канаде, но тоже давно. Знает, что теперь у скорняка другая фамилия, какая
- неизвестно, Хенек так и называет его по старой фамилии Хайнрих. Живет
наверняка в Торонто, у него скорняжная мастерская, от отца досталась, улицы
Хенек не помнит, а номер дома три тысячи триста с чем-то, две тройки Хенек
помнит точно, а остальное забыл.
длинной улице, номер дома неизвестен. Неизвестна и фамилия скорняка, а
имя... То ли Вольфганг, то ли Манфред, то ли и то и другое. Хенек надеется,
что имен скорняк не поменял, так что я должна его найти. Но действовать надо
дипломатично, ибо неизвестно отношение скорняка к преступной шайке, да и его
роль, так что общение может оказаться опасным.
пришла в ужас, ибо скорняков в этом городе оказалась пропасть. К счастью, из
них только четверо проживали в домах с четырехзначными номерами. Адреса
мастерских совпадали с домашними. Был, правда, и пятый, но я его сразу
вычеркнула из списка разыскиваемых, хотя имя его и было Вольфганг.
помогавший мне разобраться с телефонной книгой. - Вряд ли немец сменил свою
фамилию на такую... Тогда и глазки пришлось бы переделывать.
а во-вторых, я с тобой согласна, не он. Но на всякий случай адрес запишем.
улице, Кин-стрит, и все ехали и ехали в поисках дома, четырехзначный номер
которого начинался с двух троек. Не первая эта была улица, которую мы
изъездили с сыном. Первой была Данди-стрит, и мы заглянули даже в дом под
номером 4733, ведь человеку свойственно ошибаться, и Хенек запросто мог
перепутать, с какого конца эти тройки находятся, номер дома скорняка мог
заканчиваться ими, а не начинаться с них. Потом несчастному сыну пришлось
везти меня на другой конец города, на Шеппард-авеню, где очередной скорняк
проживал в доме под номером 2313, пожалуйста, опять были тройки. И наконец
дом 3993 на Малькольм-стрит. На Данди скорняжную мастерскую содержал самый
настоящий турок, к тому же вместе с живым отцом, так что никак не мог быть
Хайнрихом, отец которого давно умер. На Шеппард-авеню владелец мастерской,
В. С. Майкл, оказался женщиной, а на Малькольм-стрит - старичком неизвестной
национальности и весьма преклонного возраста, значит, тоже не мог быть
Хайнрихом. Оставался лишь сомнительный Цин Дзин Ли да вот этот, на
Кин-стрит.
я. - И номеров за ней не увидишь.
заметил сын. - Что ты, собственно, хочешь от скорняка?
пор были люди, лишь случайно столкнувшиеся с членами шайки.
хочется разыскать вторую маленькую фотографию с недостающей половинкой
карты. Половина у меня есть. А скорняк может знать, где она, лесничий же
считает его порядочным человеком. Ну и разумеется, мне надо узнать, кто
привез в Канаду Алицины часы.
- Столько труда и никакого толку! Изъездила весь город, одно утешение -