тоже времени не теряла. Похоже, ей таки удалось разгрести хлам, скопившийся
в ее экстравагантной лысой голове, потому что речи ее оказались в высшей
степени осмысленными. А сказала она следующее:
я, дура, пытаюсь разговаривать с ней как с нормальной.
стопроцентную чушь. - Я.., я затаила на него обиду.., и.., в конце концов
она на него перешла. Она, она обрушилась на его голову, как дамоклов меч!
пострадала, но это и неважно в свете открывшихся фактов, а именно - того
обстоятельства, что у самой Вероники с головой не в порядке, и скорее всего
уже давно, судя по скудной растительности на ее черепушке. Спрашивается,
зачем я трачу время на душеспасительные беседы с этой умалишенной, когда у
меня под ногами земля горит?
посоветовав:
затараторила... Сказать, что это была бессвязная речь, значило бы не сказать
ничего. Это был поток сознания, прерываемый пространными паузами, охами,
вздохами и неразборчивыми лирическими отступлениями. Признаюсь, я совершенно
не рассчитывала обнаружить в этой куче словесного навоза жемчужное яйцо, а
напрасно!
я научилась отделять немереные завалы эмоций от сиротливых крупинок дельной
информации. Сначала я эти крупинки заботливо отобрала, потом аккуратно
подогнала друг к дружке, как детали детской мозаики, и поразилась
сложившейся картинке. А на ней вырисовывалось следующее: наша
экзальтированная Вероника была повернута на Тимуре без малого два года, все
это время ухитряясь методично отравлять жизнь ему, его жене, ныне покойной,
а также вычисленным ею любовницам (мне повезло, я счастливо избежала их
участи). Мало этого, она еще умудрялась держать при себе на коротком поводке
воздыхателя, у которого, судя по отрывочным Вероникиным сведениям, крыша
тоже была не на месте. Какой нормальный мужик стал бы так долго позволять,
чтобы его использовали в качестве жилетки для горьких слез по другому. Ну
да, эта покинутая Тимуром краля пудрила мозги какому-то сохшему по ней
хахалю в таком духе: мол, я бы тебя полюбила, если бы мое сердце не
принадлежало тому, кто... Короче, ?я другому отдана и буду век ему верна?.
измывательства очень долго, а не далее как на прошлой неделе пообещал
избавить ее от мук неразделенной любви, а заодно и себя, надо полагать.
Каким образом, он не уточнил, да и сама Вероника не придала значения его
словам, и только теперь до нее дошел их смысл.
сильно смахивающую на психологический триллер.
искусственной, как веночек из желтых хризантем и шляпка с вуалью, но
проверить ее следовало. Опять же заочный образ Вероникиного обожателя
наталкивал на кое-какие сомнения. У меня складывалось такое впечатление, что
с головой у него было не лучше, чем у Вероники. По крайней мере, навязчивые
идеи этой парочке явно присущи. Он зафиксировался на Веронике, а она в свою
очередь - на Тимуре. Гм-гм, а как же тогда со мной? Я ведь тоже прямо
прикипела к Тимуру. Впрочем, речь ведь не обо мне, до меня еще очередь
дойдет.
своего!
- ни разу. Это так странно, он ведь каждый день ко мне приходил или звонил,
а тут... Но я не придала значения, а тут еще то.., то, что случилось с
Тимуром!
прямо как на допросе у сурового следователя.
***
могу сказать, чтобы она особенно сопротивлялась, только заикнулась:
переусердствовала, подталкивая Веронику, один раз она чуть не упала, я
поддержала ее в последний момент. Второй раз она налетела на невесть откуда
взявшегося Неуловимого Джо, который сделал вид, что совершенно этого не
заметил. Опустил долу свои пройдошистые глазки и засеменил в сторону
кладбищенской конторы. При других обстоятельствах я бы непременно провела с
ним воспитательную беседу, но сейчас у меня и без него забот хватало. И
потом, не будь его, как бы я догадалась, что скандалистка, донимавшая Алесю,
и дама под вуалью одно и то же лицо? Как-никак это он поведал мне, откуда на
якобы Тимуровой могилке появился веночек с умильным посвящением
?Незабвенному котику от киски?. Так что бог с ним, пусть себе спокойно
промышляет, прощу я его, пожалуй.
едем на такси, расходы пополам. - А что, по-моему, это вполне справедливо.
как будто я миллионерша. Ну, доберусь до Тимура, потрясу его знаменитый
желтый конверт. Только бы мне его найти, только бы найти...
ловили машину у кладбища. Проблема была в экстравагантной Вероникиной
внешности. Завидев заброшенную Тимурову подружку, таксисты не только не
тормозили, а, напротив, прибавляли газу. Я уж было хотела заставить ее снять
идиотский чепец, но потом пришла к выводу, что без него будет еще хуже. В
конце концов я поступила, как в рекламе шампуня. Отошла от Вероники метров
на десять, остановила машину, договорилась с водителем, а уж потом позвала
эту унылую жердь под вуалью. Видели бы вы физиономию несчастного таксиста,
этот бедолага чуть шею не свернул, все оглядывался назад, на Веронику. Мне
даже пришлось ему напоминать, чтобы он хоть изредка смотрел на дорогу.
происшествий. Я расплатилась с таксистом и подтолкнула Веронику к крыльцу
трехэтажной панельной коробки, на двери которой красовалась замызганная
вывеска: ?Общежитие мебельной фабрики?. Так, значит, наш безответный
влюбленный какой-нибудь столяр-краснодеревщик? Что ж, очень романтично.
Небось ваяет очередной диван-кровать, а все мысли у него о разлюбезной
Веронике. И что мы имеем в результате? Как минимум кривоногий диван или
рахитичную тумбочку.
ее хахалем, подозревая, что услышу от него свежую порцию завиральных идей.
лестнице, блаженная немного поозиралась и неуверенно указала на дверь в
конце коридора:
плечиками.
есть. Я пару раз стукнула по прессованной фанере костяшками пальцев и
поняла, что это бесполезно: включенный магнитофон с лихвой перекрывал мои
усилия. Тут ногой надо лупить. Или кирпичом.
вполне логично: муж-то все-таки ее. Она не стала ни стучать, ни кричать,
просто толкнула дверь, и та открылась, легко и беззвучно. Впрочем, насчет
второго ручаться трудно, много ли расслышишь за музыкальной канонадой?
комнаты: письменный стол у окна, пару ободранных стульев, две пустые
кровати, хотя... Кажется, я поспешила с выводами: на дальней кровати, в
углу, наблюдалась какая-то странная и непонятная возня под покрывалом. Ну
вру, вру, это я для красного словца сказала, что возня была непонятная, на
самом деле ее природа не вызывала сомнений.
бросил, другой клянется в вечной любви, а между делом устраивает
акробатические этюды на кровати. Наверное, она подумала о том же,
стремительно пересекла комнату и, очутившись у кровати, содрала с нее
покрывало. Ничего неожиданного моему взору не предстало: две всклоченные
головы, а к ним, соответственно, две ошарашенные физиономии и четыре
вытаращенных глаза. Через секунду одна из голов снова скрылась под
покрывалом, зато вторая обложила нас отборным матом. Вот вам и романтика!
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Доценко Виктор
Херберт Фрэнк