- Идите по коридору до конца, последняя дверь ведет к Эфигении.
Я послушно потопала по темно-коричневой дорожке, чувствуя, как под шубой
вспотела спина. В "Дельфийском оракуле" было жутко жарко.
Не успела я добраться до нужной двери, как она без всякого скрипа
отворилась. Перед глазами предстала комната, метров двадцать, не больше.
Стены и потолок были задрапированы материалом, похожим на черный бархат, на
полу лежал все тот же темный палас. Почти посередине стоял стол, на котором
горела толстая свеча, помещенная в стеклянный сосуд, больше всего
напоминающий огромный бокал для коньяка. Около нее вращался на черной
подставке странный шар из непонятного материала. Шарик горел и переливался
так, словно внутри его помещалась электрическая лампочка... Но чуднее всего
выглядела женщина, вернее девушка, сидевшая в кресле.
Худенькая, с белым, бескровным лицом и огромными, вполлица, глазищами,
которые впились в меня, словно раскаленные гвозди в кусок масла. Волосы у
нее были черные, мелко вьющиеся, они свободно падали на угловатые,
совершенно детские плечики. Нижняя часть ее фигуры скрывалась под столом, а
верхняя была облачена в ярко-красную свободную блузу. Девицу нельзя было
назвать красавицей, но выглядела она оригинально. Встретишь такую на улице
и невольно обернешься...
- Садитесь, - сказала гадалка неожиданно хрипловатым меццо.
Я опустилась в кресло. Эфигения взмахнула руками, на одном из пальцев
блеснул перстень, слишком крупный для узкой ладошки.
- Итак, возьмем карты...
Она потянулась к колоде.
- Погодите, вы же не узнали, в чем моя проблема.
Эфигения предостерегающе подняла правую ладонь.
- В кабинете у потомственной гадалки не следует ничего рассказывать. Она
обо всем догадается сама. Итак, первый расклад на здоровье.
Нервные пальцы, обремененные драгоценностями, наверное, фальшивыми, потому
что камни в них выглядели чересчур зелеными и красными, принялись ловко
тасовать колоду. У меня слегка закружилась голова. В комнате было душно, а
от свечки, скорей всего ароматизированной, несло чем-то парфюмерным...
- Ага, - пробормотала цыганка, - спина, вижу, болит, поясницу ломит.
- Да, - подтвердила я, - бывает.
- Еще есть зубы незалеченные, - задумчиво бормотала Эфигения, - нервничаете
часто, из-за этого жизненная сила уходит. Так, сейчас посмотрим, кто
заставляет вас переживать... А... ясно, мужчина, возраст между двадцатью
пятью и сорока, волосы темно-русые, сидит в казенном доме... Наверное,
сослуживец ваш или начальник...
Я кивнула и подавила ухмылку. Ну и хитрюга. Как ловко построено гадание!
Больная спина! Да покажите мне хоть одну женщину старше двадцати, у которой
нет остеохондроза. Зубы с кариесом! Ну и ну, эка невидаль. А надо же так
моментально сменить тему, быстренько переметнулась от здоровья к трудностям
на работе. Мужчина средних лет с темно-русыми волосами! Ну-ка, прикиньте,
среди ваших сослуживцев нет такого?
Я ухмыльнулась.
Эфигения тем временем продолжала шаманить. Она положила обе руки на шар и
застонала:
- О-о-о, чувствую, вижу, слышу...
Раздалось легкое шипение, и по моему телу пробежал ветерок. Очевидно,
где-то был спрятан вентилятор, который гадалка ухитрилась включить
незаметно для клиента.
- Ощущаете холод? - спросила Эфигения.
- Да.
- Это пришел дух старого Роме, вам повезло, он редко спускается на землю.
Если хотите получить совет, как лучше действовать в той или иной ситуации,
спросите его. Ну же, поторопитесь, Роме долго не задерживается.
Мне надоело представление, и я, глубоко вздохнув, сообщила:
- Хочется знать, какой срок получит женщина, убившая Эдика Малевича.
Наступила тишина, потом Эфигения совершенно обычным голосом сказала:
- Не понимаю...
- Повторить? - мило улыбнулась я. - Сколько лет впаяют судьи даме,
воткнувшей в Эдуарда Малевича заточку?
- Что? - ошарашенно повторила Эфигения. - Что?
- За-точ-ку, - по складам произнесла я, - ножик такой, очень острый и
длинный, в милицейских протоколах его обычно называют колюще-режущим
предметом.
Внезапно колдунья побледнела так, что черты лица стерлись. Губы ее слились
по цвету со щеками, нос как-то заострился.
- Вы хотите сказать, вы намекаете, вы сообщаете мне о смерти Эдика?
- Да, - ответила я, - его зарезали в ресторане "Макдоналдс" на глазах у
вашей покорной слуги.
Эфигения подняла тонкую руку, дернула себя за волосы, потом всхлипнула и
беззвучно сползла с кресла.
ГЛАВА 11
Я не слишком испугалась. Похоже на то, что милейшая Эфигения актриса, каких
мало. Такой обморок разыграть ничего не стоит. И потом, еще надо проверить,
не лежит ли тут еще один ножик. Может, у дамы привычка такая, резать
тесаком всех, кто ей разонравился?
Встав с кресла, я подошла к одной из стен и стала шарить по ней руками.
Где-то тут должно находиться окно, или оно с другой стороны? Снаружи
здание, в котором помещался "Дельфийский оракул", выглядело совершенно
обычно, никаких глухих стен. Внезапно мои руки нащупали нечто похожее на
шнур. Темные шторы разъехались, в комнату вплыл серенький ноябрьский день.
Сразу стало понятно, что помещение пыльное и давно не ремонтированное, стол
обшарпанный, а на кресле продралась обивка.
Эфигения полусидела на полу, прислонившись спиной к одной из тумб стола. Я
легонько похлопала гадалку по щекам.
- Эй, давай, хватит кривляться...
Она судорожно вздохнула и открыла глаза. Взгляд ее, мутный, плавающий, с
трудом сфокусировался на мне.
- Там, - прошептала притворщица, - в столе, открой ящик, пузырек с
надписью, дай скорей...
Я с сомнением посмотрела на ее лицо. Сейчас, когда в комнату падал неяркий
дневной свет, было видно, что на щеках, лбу и подбородке Эфигении
килограммы, нет, тонны жидкого крема, придающего лицу белый, мертвенный
оттенок. Интересно, зачем ей надо, чтобы я отвернулась к столу? Ишь, ловкая
какая! Значит, полезу в ящик, а она мне в спину воткнет нож...
- Нечего кривляться - заявила я, - вставай и сама бери свои лекарства,
сволочь!
Эфигения дернулась, попыталась двинуться, но тут ее тело свело судорогой,
голова мелкомелко затряслась, лицо исказила гримаса... Глядя на скрюченные
пальцы, как-то жутко сведенные вместе, я перепуталась до одури. Нет, такого
не сыграть даже самой великой актрисе...
Я быстро выдвинула ящик. Он оказался забит лекарствами, плотными кучками
лежали перетянутые резиночками бумажные и фольговые облатки. Названия
Панов Вадим
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Сапковский Анджей
Свержин Владимир
Лукин Евгений