тель воздел на рамена свои, яко овцу пропащую.
Разве не бываете в доме банкира Кнутсена?
погребальной помогал мне капрал Конной гвардии - Потемкин, человек ус-
лужливый и бедный. Дайте ему чин следующий...
Кнутсена, где проживали Орловы, на квартире их сбирались все гневно-про-
тестующие противу негодного царствования "петрушки". Стены были завешаны
шпагами, пистолетами и связками кожаных бойцовских перчаток - для драки!
Потемкин тихонько пощупал их - нет ли внутри свинчатки? Но таковой не
обнаружил: Орловы - бойцы честные, без подвоха. Приголубил и приласкал
вахмистра изувеченный Алехан Орлов - человек вкрадчивый:
побрезгай водочки похлебать из корыта пехотного да закуси малосольным
огурчиком... А коли, - досказал он главное, - сболтнешь о том, что слы-
хал средь нас, так разорвем тебя на сто сорок восемь кусков, яко пес бе-
шеный разрывает кисыньку...
нять у нее провинции Шлезвига. Алехан Орлов высморкался в оконную фор-
точку - прямо на прохожих - и сказал так:
тронется в поход на Данию, тут мы его и прикончим.
русская армия - победительница Фридриха! - должна попасть в подчинение
Фридриха. Шепот по углам изливался в ропот, а гвардейские казармы ревели
от ярости: "Мы войска прусские, как снопы молотили..." Что там говорить
о гвардии? Даже самый последний нищий, протягивая руку на паперти, гром-
ко осуждал дела и поступки нового государя.
чувствовал себя перед ювелиром неловко:
бедны, как трюмные крысы, и не могут показаться в русском обществе, ибо
в ушах их жен и дочерей серьги украшены кусочками каменного угля. Помо-
гите им, Позье...
ра многому, и он - раньше самого императора! - догадался, кто станет уп-
равлять Российской империей... Ювелир сказал:
дупреждаю: бриллианты мои будут фальшивыми!
этом, чтобы мне излишне не расходоваться...
000 рублей, а его братец Петр Голштинский, тоже получив чин фельдмарша-
ла, стал петербургским губернатором. Император говорил свите, что на
время похода в Данию его дядья останутся в столице, чтобы его именем уп-
равлять "глупой" Россией:
времена, а Россия станет лишь придатком моей Голштинии!
Елгозин потребовал Потемкина в "Штабные палаты":
тах при дяде императора-принце Голштинском...
познал, на чьей стороне сила, и покорно за этой силой следовал. А принц
Георг оказался мужик противный: не позабыла душа его гадючья, что, служа
Фридриху II, бывал не раз бит воинством русским. И однажды при гостях
схватил вахмистра за ухо:
- история сама назначает сроки.
- тем мощнее последуют взрывы ярости общенародной. ..
русские... духовенство и народ вполне верят ея глубокой и неподдельной
скорби". И что бы отныне ни вытворял ее супруг, он все делал во вред се-
бе и на пользу своей жене. Прусский король - даже издали! - ощутил, как
клокочет кипяток возмущения в русском котле, а напор пара готов сорвать
с котла крышку. "Слушайтесь жену, - диктовал Фридрих в письмах к импера-
тору, - она способна быть очень хорошей советницей, и я убедительно про-
шу вас следовать ея указаниям". Король в эти дни сказал Финкенштейну,
что русское дворянство не способно выделить из своей среды российского
Кромвеля.
тавлял ноги, и не было такого застолья, когда бы лакеи не тащили его во-
локом на постель, когда бы не наболтал он чепухи, предавая множество го-
сударственных тайн. Иноземные курьеры скакали из Петербурга с полными
сумками посольских депеш: ах, сколько секретных сведений, ах, сколько
смешных анекдотов! С напряженным вниманием наблюдали за обстановкой при
русском дворе иностранные послы. Многие из них уже пытались проникнуть
во внутренний мир Екатерины, дабы расшифровать тайны, которые руководят
женщиной, претерпевающей массу оскорблений от мужа. Но дипломаты в бес-
силии отступали перед этой непроницаемой загадкой...
ка: мрачный великан с лицом отпетого забулдыги не придумал ничего лучше-
го, кроме свирепого натиска:
русскою гвардией ставлен, а немки ихние голышом прикатили на сало наше,
теперь, гляди, алмазами засверкали.
ясная душенька... Зарежу пса твоего!
длинные, и меня погубите!
д'Аржанто, посол венский, настойчиво ищут случая повидаться с нею наеди-
не. Екатерина ловко уклонялась от их визитов, стесненная еще и тем, что
ребенок, колышущий чрево, уже мешал ей; она страстно желала избавиться
от плода. Все чаще в беседах с Орловым она обсуждала поведение Никиты
Панина, жаждавшего посадить на престол цесаревича, дабы от имени Павла
(но своей волей!) управлять государством...
показался Шлиссельбург, за острыми фасами жемчужно сверкали ладожские
волны. В крепости Петр устроил обед с царственным узником. Сначала он
присматривался к Иоанну Антоновичу настороженно, потом этот идиот пока-
зался ему симпатичен. Во время беседы Иоанн, прежде чем отвечать на воп-
рос, брался рукою за нижнюю челюсть, управляя ею, а речь его была едва
доступна для понимания. Покидая крепость, Петр сказал свите, что в этом
человеке обнаруживается "высокий воинский дух". Вернувшись в столицу, он
спьяна заявил при дворе, что вернет Иоанну свободу, женит его на голш-
тинской кузине и завещает им всю империю... Весною в Аничковском дворце
началось пьянство великое. Еще не потеряв разума, Петр стал угрожать
датскому послу Гакстгаузену:
жать в небрежении. Я включу русскую армию в состав армии непобедимого
Фридриха, господина моего, и мы станем отнимать у вас провинцию Шлез-
виг...
это шутка? Или... объявление войны моей стране?
и граф Миних (два паука, всю жизнь один другого пожиравшие). Петр решил
помирить их одним залпом. Бирона украсил лентою Андрея Первозванного, а
на Миниха нацепил золотую шпагу. Потом вручил старикам по громадному бо-
калу венджины.
ги, даже не отхлебнув из бокалов, разошлись по углам... Петр вскоре пот-
ребовал от Бирона уступить права на корону Курляндии своему дяде - прин-
цу Георгу Голштинскому: из русского покровительства Курляндия перемеща-
лась под влияниекороля Пруссии, а Фридрих давно мечтал наложить лапу на
всю русскую Прибалтику.
всего, что меня удерживало на этом свете!
Адамов Григорий
Орлов Алекс
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Андреев Николай