Чтение 28–й страницы книги ~Покер с акулой~

немедленно поди сюда!

Заскрипела дверь, и заспанная девица появилась на пороге.

- Ты почему не помыла посуду?

- А надо было?

От гнева я так швырнула щеточку в раковину, что любимая темно-синяя
кружка Сережи, жалобно тренькнув, развалилась на части. Ну вот, теперь он
будет весь вечер злиться, обнаружив осколки.

- Ты же целый день была дома, ну неужели трудно ополоснуть тарелки!

- Мне плохо, - тихим голосом пробормотала Валя, оседая на стул, - мне
очень плохо, желудок болит, и в глазах темно, пожалуйста, принесите с
тумбочки таблетки, розовенькие такие, в пузырьке.

Вот актриса! Хочет оправдать лень болезнью.

В спальню я все же сходила и обнаружила на столе не только предписанные
Катей снадобья, но и кучу бумажек от шоколадных конфет, цветные фантики
валялись и на одеяле. Там же лежала испачканная книжка "Кошмар в
подворотне".

"Спокойствие, только спокойствие, - пробормотала я про себя - раз, два,
три, четыре, главное, не сорваться..."

Но, сунув томно вздыхающей Валентине лекарство, я все же не удержалась и
отвела душу.

- Разве можно есть такое количество сладкого! Да еще если не слишком
хорошо себя чувствуешь! Здоровый человек и тот в больницу загремит, если
килограмм "Мишек" сожрет.

- Да, - покорно согласилась Тина, - вы абсолютно правы, не понимаю, как
это вышло, зачиталась, наверное.

Я отвернулась к мойке и принялась яростно мыть тарелки.

После ужина, часов в десять, Катя объявила:

- Все, завтра в девять подписываем документы.

- Какие? - удивилась Юлечка.

- Договор купли-продажи.

- Уже? - выкрикнули мы все в голос.

- А чего тянуть? - пожала плечами Катерина. - Вся цепочка готова, бумаги
собраны.

- Как-то впопыхах получается, - забормотал Сережка, - серьезные дела с
наскока не делаются.

- Надо успеть до Нового года, - пояснила Катя.

- Почему? - изумилась Юля.

- Не знаю, так говорят в агентстве, - отмахнулась подруга, - да еще
Евгения Николаевна боится, что в начале января о строительстве дороги
объявят вслух, и мы останемся на бобах. Ну кто поедет в квартиру возле
надземки!

- Получается, мы обманываем тех, кто сюда въедет, - встрял в разговор
Кирюшка.

Повисло молчание. Наконец Юлечка нашлась.

- Ну мы не на прямую меняемся. Сюда въедут те, кто в самом конце цепочки.

- Наверное, и впрямь не слишком хорошо, - забормотала Катя.

- Слышь, мамуля, - быстренько поинтересовался Сережка, - а как завтра все
будет происходить? И. потом, если мы квартиру покупаем, то где деньги?

- Мы же одновременно и продаем, - пояснила Катя, - там вообще ни у кого
нет денег.

- Как это? - изумилась я.

Катерина вздохнула и принялась объяснять:

- Михалевы и Поповы покупают нашу квартиру и приносят сто тысяч. Но
одновременно Михалевы продают свою четырехкомнатную и получают семьдесят
пять штук от нас, а Поповы берут двадцать пять от Петровых...

- Постой, постой, - засуетилась Юля, - но откуда у нас семьдесят пять
тысяч?

- От Михалевых.

- Мы же им сами должны дать?

- Ну нет!

- Ты же только что сказала! Катя замолчала, потом вздохнула.

- Напутала. Слушайте, мы даем сто тысяч Никитиным, нам дают семьдесят
пять Михалевы и двадцать пять Поповы, а те получают свои денежки от Петровых
и...

- Господи, - одурев от обилия фамилий, поинтересовалась я, - а
изначально-то сто тысяч чьи?

- Петровы двадцать пять и Михалевы семьдесят пять, - терпеливо разъяснила
Катя, - только они вносят деньги, остальные их просто передают по цепочке из
рук в руки...

- Но ты же только что произнесла, будто Петровым двадцать пять дадут
Поповы? - изумилась я.

- Нет, - завопила Катя, - все, отстаньте, этими проблемами, кто, кому и
сколько дает, занимается агентство! Наша задача стоять завтра в девять утра
в офисе с паспортами.

- Ура! - завопил Кирюшка. - На тренировку не пойду.

- Ты нам совершенно не нужен, - сообщила Катя.

- Это ущемление прав ребенка, - заныл мальчик.

- Завянь, - велел старший брат, - во что вещи паковать станем?

- В коробки, - сказала Юля.

- Кошмар, - вздохнула Катя.

- Ну это ты сама придумала, - парировал Сережка.

- Хочешь жить на дороге? - рассердилась Катя.

Слушая, как они ругаются, я пошла к себе и принялась звонить по телефону.
Сначала соединилась с Писемским и узнала, что никаких известий о Ксюше нет.
На мой вопрос, играла ли супруга на пианино, Олег растерянно ответил:

- Не знаю, никогда не слышал, у нас нет фортепьяно.

- Ладно, - вздохнула я, - дайте другую фотографию жены, на той, что у
меня, ее лица практически не различить.

- У меня их нет, - пробормотал Писемский.

- Как так? - искренне удивилась я. - А свадебные?

- Там незадача вышла, - пояснил бензиновый король, - мы наняли фотографа,
и он исправно отщелкал кадры. А потом вернул деньги и очень извинялся.
Пленка отчего-то оказалась засвеченной.

- Но отдыхать же вы ездили?

- Да, только один раз Ксюша забыла пленки в гостинице, а другой -
случайно обронила альбомчик в ванну...

- А негативы?

- Пропали куда-то, она очень переживала.

Я швырнула трубку на диван и вытащила сигареты. Вообще курить я начала
недавно и делаю это не слишком правильно. Курильщики вдыхают дым, а я его
глотаю. Все попытки научиться дымить по науке закончились крахом. Но вид
тающей сигареты приводит меня в отличное расположение духа, а горячий дым в
желудке приятно согревает и расслабляет. Поэтому я плюнула на все каноны и
расправляюсь с сигаретами по-своему.

Ох, неспроста молодая жена Писемского уничтожила снимки. Интересно, чего
она боялась?

Следующий мой звонок адресовался Бурлевскому. Федор молча выслушал меня и
велел:

- Великолепно, теперь осталось только найти того, кто убил Веру, и дело
сделано. Легко сказать, да трудно сделать.

- Может, все-таки лучше поставить в известность милицию? - осторожно
предложила я.

- Никогда, - с жаром сказал Федор, - правоохранительные органы уже
решили, что Антон виновен, и не захотят менять своего мнения. Им все ясно.

- Боюсь, не справлюсь, - заныла я.

- У вас великолепно получается, - парировал Бурлевский, - дерзайте!

На следующее утро мы гурьбой вошли в офис конторы "Конако". Нас встретил
суетливый мужчина в плохо поглаженных брюках.

- Очень, очень рад, - суетился он, подпрыгивая на месте, - будем знакомы,
Зиновий Павлович, садитесь на диванчик, надо обождать.

- Долго? - спросил Сережка.

- Вот только Поповы подъедут, - потирал руки суетливый мужичонка, -
остальные тут.

Мы расположились на мягком диване и уставились на громадный аквариум, где
плавали не правдоподобно огромные рыбы.

- Они живые? - спросила Юля.

- Нет, заводные, - пояснил Сережка. Юлечка постучала пальцем по стеклу, и
рыбины моментально повернули морды на звук.

- Что ты врешь, - возмутилась Юля.

- А ты что глупости спрашиваешь? - спросил Сережка.

Атмосфера явно накалялась, и, хотя все тихо сидели на диванах и креслах,
в воздухе запахло грозой.

Прошел час, потом другой.

- Ну где они! - возмутилась Катя.

- Все в порядке, - успокоил Зиновий Павлович, - из области едут, может, с
электричкой чего. Вот журнальчики поглядите.

Сережка со вздохом встал.

- Пить хочется.

- А вот у нас аппаратик, "Чистая вода" называется, - пояснил Зиновий
Павлович, - тут и стаканчики, и пакетики с чаем. Красный краник - кипяток, а
синий...

- Понял, - прервал его Сережка, взял пластиковую емкость, сунул туда
"Липтон" и нажал на рычажок.

Вода полилась в стаканчик. Сережка наполнил его доверху и громко рыгнул.

- Сережа! - укоризненно сказала Юля.

- Что такое? - повернулся муж.

- Веди себя прилично!

- Ты что, с ума сошла? Что я такое сделал?

- Сам знаешь, - надулась жена, - подобное поведение отвратительно.

- У тебя поехала крыша, - вздохнул муженек и принялся преспокойно пить