Чтение 28–й страницы книги ~Хождение под мухой~

судьба, пожелавшая соединить два одиночества. Саша тоже не имел отца с
матерью, но жил один, в комнате, оставшейся после родителей. За плечами у
парня была служба в армии, да не где-нибудь, а в Чечне, и Галя иногда
пугалась, видя, какие нехорошие взгляды бросает кавалер на нищих, стоящих на
станциях метро в камуфляжной форме и с табличкой на груди "Помогите ветерану
чеченской войны". Один раз случился скандал. Саша подошел к мордастому парню
и прошипел:

- Ты там был, гнида, а?

"Ветеран" мигом подхватился и убежал. Саша рванулся за ним. Галя повисла
на женихе.

- Не надо, миленький, оставь его!

- Сволочь, - дергался Саша, - нас позорит!

- Ну ради меня.

- Ладно, - буркнул жених.

- Он вообще ради меня на все готов, - плакала Галя, - когда мы
поженились, стал по восемнадцать-двадцать часов работать. Утром на мусорнике
бачки по дворам собирает, днем на своей машине бомбит, у нас "Москвич"
старенький был, затем клиентов обучает, как инструктор.

Саша заставил Галю пойти учиться на медсестру, покупал жене сам все - от
белья до шапок, не позволял даже приближаться к пылесосу и помойному ведру.
Все детство и юность горбившаяся на чужих людей, Галочка чувствовала себя
настоящей королевой. Ей казалось, что жизнь не может быть лучше, но, когда
она, узнав о беременности, сообщила о предполагаемом ребенке мужу, ливень
любви превратился в бурный поток. Теперь Саша тер морковку, укладывал Галю
спать в девять вечера, запретил ей смотреть телевизор и водил по выходным в
музей. Они стали закупать приданое.

- У меня ничего хорошего не было, пусть мелкий получит все, - говорил
Саша, приобретая коляску, кроватку, бутылочки.

Потом случился скандал с соседями по коммунальной квартире. Две старые
девы, державшие в своих комнатах кошек, выразили недовольство.

- Младенец, - корчилась одна, - ужас, орать начнет, спать не даст. Имейте
в виду, никаких пеленок в ванной и колясок в коридоре.

- Отвратительно, - вторила другая, - начнет ходить, покоя не жди!

Саша посерел и рванулся к злобным бабам, сжав кулаки. Галя повисла на
муже:

- Дорогой, ради нас...

Саша остановился, но было видно, что это далось ему с огромным трудом.
Недели три он ходил чернее тучи, потом заявил:

- Пакуй шмотки.

- Почему? - испугалась Галя.

- Я квартиру купил.

Девушка чуть не потеряла сознание.

- Где? Когда? Откуда деньги? Муж спокойно объяснил:

- В Красногорске, не Москва, конечно, но прописка столичная.
Однокомнатную, маломерку, в новостройке, за десять тысяч.

- Долларов? - ужаснулась Галя.

- Уж не рублей, - хмыкнул муж и добавил, увидав испуганные глаза жены:

- Мой ребенок не будет от старых идиоток шарахаться.

- Но деньги...

- Комнату продадим, остальное заработаю, да не бойся, Костик дал, они со
Светкой на дачу копят.

Комната ушла за пять штук. Галя не могла нарадоваться своему счастью:
собственное жилье, любящий и любимый муж, да еще родился здоровенький
крепыш, сыночек Васенька.

Но потом пошла полоса неприятностей. Сначала развалился "Москвич", и из
бюджета семьи выпала одна из статей дохода. Затем Галочка забыла, уходя
гулять с Васенькой, задвинуть решетку на окне, и их квартиру, находящуюся на
втором этаже, над козырьком подъезда, ограбили. Утащили телевизор, два
золотых колечка и "сейф", коробку из-под печенья, куда Саша старательно
складывал каждую копейку, собирая пять тысяч для друга. Ну а следом стало
совсем плохо. Неожиданно в их крохотную квартирку явилась Светка и сообщила:

- Мы с Костей расходимся, имущество поделили, ему автомобиль, технику, а
мне заначку на дачу. Гони немедленно пять кусков.

Саша перезвонил другу. Тот сначала мямлил нечто невразумительное, потом
подтвердил:

- Да, долг перешел к бывшей жене.

А Светка, словно с цепи сорвавшись, названивала каждый день, требуя
денег. Она ругалась, грозила обратиться попеременно то в милицию, то к
бандитам. Галя плакала, Васечка, чувствуя, что мать находится не в своей
тарелке, нервничал, капризничал и не спал по ночам. И тогда Саша надумал
продать почку.

Сначала Галя, услыхав от мужа привычные слова: "Выброси из головы и
забудь, это моя проблема", - успокоилась.

Потом до нее постепенно дошла суть, и Галя впала в перманентную истерику.
Но всегда идущий жене на уступки муж неожиданно проявил несвойственную ему
твердость:

- Долги следует отдавать. Я брал, мне и расплачиваться.

- Давай продадим квартиру, - ляпнула Галя. Саша щелкнул жену по носу:

- Забудь, плюнь и разотри.

- Господи, - рыдала сейчас Галя, - ну и ужас он придумал. Первый раз на
меня обозлился.

- Послушай, - медленно проговорила я. - Думается, я смогу отговорить
твоего Сашу от безумной затеи.

- Миленькая, - молитвенно сложила руки Галя, - умоляю, помогите. Век
благодарна буду, отслужу вам чем хотите. Окна помою, квартиру за бесплатно
отремонтирую, не думайте, я все могу: обои клеить, потолки делать, даже полы
циклевать, только отведите от Саши беду.

- Что это за медсестра, которая пускает тебя по вечерам?

- Лена. Тут врачи в семь уходят, в отделении никого, только в реанимации
бригада дежурит, но она в простые палаты не суется, - принялась подробно
объяснять Галя, - посещения вообще-то запрещены, стерильность у них, но Лена
меня пускает, сочувствует. Хорошая девушка. Вот мы с Сашей и пользуемся,
когда она дежурит.

- Хорошо, - сказала я, - во сколько надо идти, чтобы на докторов не
нарваться?

- Для надежности в восемь.

- Ладно. Значит, ждем двадцати часов, потом ты идешь к этой Лене и слезно
просишь ее пустить к Саше его старшую сестру, то бишь меня. Ну наври, будто
я из Новосибирска специально за огромные деньги прилетела ради встречи с
братом... Сумеешь?

- Попробую, - робко пробормотала Галя.

- Э, нет, так не пойдет. Нужно наверняка.

- Хорошо, - пролепетала она.

ГЛАВА 17

До восьми мы просидели в машине, болтая о всяких пустяках. Галя оказалась
прелестной девушкой, немного наивной, слегка ребячливой, может быть, не
слишком умной и осторожной, но открытой, честной, веселой. Она сказала, что
всегда мечтала иметь собачку, и я рассказала про наших псов. Галя пришла в
восторг.

- Ой, вот бы Васеньке показать! Четыре песика да еще кошки!

- За чем дело стало? Бери сына и приезжай.

- Обязательно, - обрадовалась девушка.

В общем, к восьми вечера мы стали почти подругами. Когда часы показали
двадцать ноль-ноль, Галя позвонила в дверь. Высунулась девчонка, но не та
черноволосая и кареглазая, что впустила меня днем, а другая, рыженькая, с
завитой челочкой.

- Привет, - сказала она Гале.

- Здравствуй, - отозвалась та и прошла внутрь. Потекли минуты. Сначала я
ходила около корпуса, потом стала прыгать. Холод пробрался под одежду, тело
затрясло, ноги превратились в ледышки, руки - в сосульки, нос, казалось,
сейчас попросту отвалится.

Наконец, когда я окончательно превратилась в Снегурочку, дверь
распахнулась, вышла заплаканная Галя и сказала:

- Иди.

В темном холле Лена протянула мне пакет и сказала:

- У нас принято переодеваться.

В отличие от черноволосой медсестры, разговаривавшей со мной сегодня
словно сержант с солдатом-новобранцем, Леночка произнесла эту фразу, мило
улыбаясь, будто извиняясь.

- Ясное дело, больница, - ответила я и попыталась расстегнуть пуговицы на
куртке, но замерзшие руки не желали слушаться.

- Да вы не торопитесь, - вздохнула Лена, - можете тут хоть до шести утра
сидеть. Смена в семь прибудет, если тихо, то пожалуйста. Главное, не шумите.

Мне наконец удалось переодеться, и Лена довела "старшую сестру" до дверей
палаты.

- Если чего, - шепнула она, - я в сестринской сижу.

Я кивнула и толкнула дверь. Лежавший на кровати сухощавый, даже худой
парень отложил книжку и удивленно глянул на меня:

- Вы ко мне?

- Да, Саша.

- Мы знакомы?

- Только заочно.

- В чем дело? - резко спросил он.

Его красивые, карие глаза сузились, превратившись в щелочки, подбородок
приподнялся, и весь он, подобравшись, начал походить на сжатую пружину.
Тронь такую случайно и мигом получишь по пальцам.

- Ты не злись, - сказала я и села на кровать, - лучше послушай, чего
расскажу.