Чтение 28–й страницы книги ~Свой круг~

надменным одутловатым лицом. На кого похож?

- Добрый день вам!

Он по-хозяйски осмотрелся, уверенно шагнул к столу.

- Золотов Федор Иванович, - с достоинством отрекомендовался он, про-
тягивая руку. - Я зашел к прокурору, но Павел Порфирьевич порекомендовал
обратиться непосредственно к вам.

Понятно. При теперешнем состоянии дел Белов не стал выслушивать жало-
бы Золотова на излишнее беспокойство и предоставил мне возможность раз-
бираться с ним самому.

- Очень хорошо. - Я вытащил из ящика стола бланк протокола допроса
свидетеля. - У меня как раз есть к вам вопросы.

- Собираетесь допрашивать? - оскорбленно спросил Золотов. - А как же
презумпция невиновности?

- Разве вы юрист? - польстил я Федору Ивановичу, и он охотно заглот-
нул наживку.

- По крайней мере в законах разбираюсь!

- Но недостаточно, - я улыбнулся самым приятным образом. - В качестве
свидетеля может быть допрошен любой осведомленный человек. А презумпция
невиновности касается подозреваемого или обвиняемого, еще не осужденного
судом. Получается, что юридический термин употреблен совершенно не к
месту. Хотя на неосведомленных людей мог произвести впечатление.

Он немного смутился. Но лишь на мгновение.

- Я пришел не для того, чтобы производить впечатление! Что за возня
вокруг моей дачи, почему без конца таскают в прокуратуру моего сына? Вы
понимаете, что компрометируете порядочных людей?

- А вам не кажется, что убийство на даче компрометирует куда сильнее,
чем вызовы к следователю? И что в ваших же интересах подробно рассказать
о происшедшем?

Атака захлебнулась. Федор Иванович раздумчиво опустил крупную голову,
демонстрируя обширную лысину, бледно просвечивающую сквозь старательно
зачесанные от ушей волосы.

- Да разве я против?

Он мгновенно перевоплотился в законопослушного гражданина, искренне
желающего помочь следствию.

- Но мне-то ничего не известно. Сын часто ездит с друзьями за город,
ночуют на даче, отдыхают. А в этот раз такая трагедия! Подробностей и
Валерий не знает, а я тем более. Видно, спьяну паренек напоролся!

Он нервно похлопал себя по шее, сдавил затылок.

- Давление, - пояснил. - Особенно когда нервничаю. - Тяжело вздохнул.
- А как же не нервничать? Сам в органах работал, всю жизнь ловлю наруши-
телей...

Я так и застыл над незаполненным протоколом. А Золотов кивнул чуть
заметно, поджал многозначительно губы, прижмурился пару раз: мол, пра-
вильно поняли, коллега, и не удивляйтесь - никакой ошибки тут нет!

- Кем же, если не секрет? - внутренне замирая, поинтересовался я.

- Вначале в детприемнике, эвакуатором, пока один бандит за руку не
укусил. Ну я его немного... Потом контролером - "зайцев" в трамваях от-
лавливал. А там публика известная - и ножом могут, и под колеса бро-
сить...

- Понятно, - я облегченно перевел дух.

- Да нет, сейчас на руководящей работе, - неверно истолковав мою реп-
лику, поспешил добавить Золотов. - Начальник группы линейного контроля!
И вообще... - Он приосанился, так же, как делал его сын. - По юридичес-
кой части многих консультирую, меня весь город знает! Хоть диплома не
имею, могу любой вопрос объяснить!

- Тогда объясните, почему Валерий известен всем как внук адмирала?

Федор Иванович улыбнулся.

- Молва вечно преувеличивает. Отец был красивый, представительный, в
семье его звали Адмиралом. В шутку. Кто-то когда-то чего-то недопонял,
вот и пошло. Мы-то этому значения не придавали - посмеивались, и все!

Объяснение легкое, изящное и правдоподобное. Надо отдать должное Фе-
дору Ивановичу - и произнес он все совершенно непринужденно. Но я ему не
поверил.

Новая версия

ПЕТРЕНКО

Этот окраинный поселок в просторечии именовался "Нахаловкой", хотя
только старожилы помнили времена, когда он оправдывал свое название. Че-
рез десяток лет здесь пройдут бульдозеры, расчищая место для нового мик-
рорайона, а пока разномастные домишки, среди которых немало самостроя,
бессистемно наезжают один на другой, путают улицы, переулки и тупики.

Минут двадцать блукали мы с Вальком по издолбленным ухабами дорогам,
пока не отыскали наконец нужный адрес. Пожилая женщина с добрым усталым
лицом осторожно выглянула в дверь, зажимая под горлом ворот цветастого
некогда халата.

- Петренко здесь... живет?

Слово "живет" я произнес с усилием.

- А нету Феди, и куда делся, не знаю, - озабоченно сообщила она. -
Как ушел пятого дня, так и нету. Может, уехал?

- Следователь прокуратуры Зайцев, - привычным жестом я предъявил
удостоверение. - Нам надо осмотреть его комнату.

Язык не повернулся произнести слово "обыскать".

- Из милиции, что ли? - удивленно спросила она, как бы отстраняя ру-
кой документ. - Я в этих книжках не понимаю... Заходите, коли надо,
только платок накину.

Когда хозяйка появилась снова, я опешил, а Валек издал неопределенный
звук - настолько неожиданным оказался на ней темно-синий с люрексом пла-
ток - последний крик моды, с боем расхватываемый в комиссионных магази-
нах в первые же полчаса после открытия.

- Федя привез, - пояснила она. - Соседка просила продать, да мне и ни
к чему такой красивый, только как можно, ведь обидится...

Хозяйку звали Клавдией Дмитриевной, жила она со старшей сестрой, ко-
торая вышла в таком же платке бордового цвета.

- Расфуфырились старые, как на праздник, - прикрывая ладонью улыбку,
сказала Клавдия Дмитриевна. - Люди-то к нам редко ходят... Только ключа
от комнаты у меня нет, когда убирать, я просила, чтобы он свои оставил.

- Этот? - Я показал на ключ.

- Да, этот... - Она как-то с опаской протянула руку. - А где он
сам-то? Неужто подрался? Милиция зря не приходит. - Так же нерешительно
она отперла замок.

Маленькая комнатка, стены оклеены желтыми обоями, старинный розовый
абажур с бахромой, круглый стол, накрытый плюшевой скатертью. Характер-
ный для такого типа жилья запах сырости.

На столе небольшая стопка книг - учебники. Я полистал "Физику" для
десятого класса.

- Готовился в мореходку поступать, - пояснила Клавдия Дмитриевна. -
Вдруг загорелся на штурмана выучиться... Так что стряслось-то с ним?

Не вдаваясь в подробности, я сказал, что Федор Петренко погиб, идет
расследование, и необходимо сделать обыск в этой комнате. Переждав пер-
вую реакцию на печальное сообщение, попросил сестер быть понятыми,
объяснил их права и обязанности, дал расписаться в документах, после че-
го приступил к делу.

Старый платяной шкаф со скрипучей дверцей. Пиджак, брюки, рубашка и
плащ. В карманах ничего интересного.

Под кроватью - шикарный импортный чемодан с хромированными замками.
Огромный, солидный, матово блестящий натуральной кожей.

- Сколько времени он у вас прожил?

- С годочек, может, поболе. Да какое житье - только когда не плавает.
Вот месяца полтора подряд, пока пароход в ремонте. Крышу чинил, бед-
ный... По вечерам, бывало, втроем чай пили, о жизни беседовали.

- О чем именно?

- Да обо всем. Я свою судьбу вспоминала, как бедствовала в войну, как
одна детей поднимала. Глаша за свое - она на фронте лиху хлебнула. Он
про плавания рассказывал, про страны ихние... Парень неплохой, ничего не
могу сказать. Главное - выпимши редко бывал, и то в последнее время. А
девиц этаких, - хозяйка сделала неопределенный жест, - вообще никогда не
водил.

Я открыл чемодан. Английский шерстяной свитер, джинсовый костюм в
пластиковом пакете, кипа ярких маек с броскими рисунками, два платья,
несколько мотков мохеровой пряжи, очень красивые женские туфли и две па-
ры босоножек, отрез переливающейся всеми цветами радуги ткани.

- Шерше ля фам, - многозначительно проговорил Валек.

- А может - обычная спекуляция, - предположил я.

- Упаси Боже! - замахала руками Клавдия Дмитриевна. - Глаша, скажи!
Не спекулировал он! Соседка просила: "Морячок, продай какие-нибудь хоро-
шенькие вещички для дочери, все равно, мол, привозишь". А он ответил:
"На продажу не вожу".

- Вообще-то все вещи - одного размера, - сказал я. И обратился к хо-
зяйке: - А девушка у него была?

- Чего не знаю, того не знаю, врать не буду.

На дне чемодана - несколько открыток со стереоэффектом, россыпь шари-
ковых ручек, значки, магнитофонные кассеты, блоки жевательной резинки.
Больше, кажется, ничего. Хотя вот, в углу... Странно!

Я с недоумением рассматривал вытянутый колбаской мешочек из необычной
зеленой ткани - плотной, упругой, напоминающей клеенку или тонкий плас-
тик. "Молния", тесемочки, крючки, петельки... Похоже, самодельный.

- Что это такое? - спросила молчаливая сестра хозяйки.

- А это товарищ Федора принес... - ответила Клавдия Дмитриевна. - А