Чтение 28–й страницы книги ~Флетч и Мокси~

Марта Саттерли задумался.

њ Предполагается, Флетч, что человек, пускающийся в рискованные
финансовые операции, рассчитывает на прибыль.

њ Но, Марта, здесь же одни убытки!

њ Обычно так и случается с теми, кто рискует. Они чаще всего
проигрывают. Так что убытки, Флетч, еще не доказательство добродетели.

њ Кошмар.

њ А кроме того, раз уж ты обратился ко мне за советом, я должен
обратить твое внимание и на такой вариант. Вполне возможно, что твоя
подруга, Мокси Муни, лгала тебе от начала и до конца.

њ Для этого надо быть превосходным лжецом.

њ А кто такой хороший актер, как не лжец?

њ Перестань, Марта.

њ Подумай об этом, Флетч. Мне-то не судить твою подругу. А вот
кому-то придется. Вполне возможно, что она участвовала в этой игре вместе
с Питерманом, а убила его, лишь узнав, что он обманывал и ее. Я же, на
основе имеющейся у меня, естественно, неполной информации могу сказать
только одно: твоя подруга, Мокси Муни, или виновна во всем, или очень уж
глупа.

њ Она просто попала в беду.

њ И она это знает, не правда ли?

њ Почему ты так ставишь вопрос?

њ А с чего еще ей просить меня заглянуть в бухгалтерские книги
Питермана?

њ Мокси њ убийца. Такое просто не укладывается в голове.

Марта Саттерли вздохнул.

њ Я уверен, что едва ли не у каждого убийцы где-нибудь да найдется
близкий друг.

ГЛАВА 25

њ Похоже, ты не выспался, њ Мокси смотрела на него с гамака, висящего
на балконе второго этажа Голубого дома.

њ Да, спал я неважно, њ признал Флетч.

Без четверти шесть он уже лежал в постели, но заснуть так и не смог.
Вслушивался в тишину дома, и поднялся в половине девятого, когда пришли
Лопесы. С улицы доносилось шуршание шин проезжающих грузовиков и
автобусов, изредка њ визг тормозов. Мокси потянулась, зевнула.

њ Думаю, сегодня неплохо поплавать под парусом, њ добавил Флетч. њ Мы
можем взять напрокат катамаран.

њ Отличная идея.

Тут раздался звон разбившегося стекла. На улице перед домом поднялся
крик.

њ Оставайся здесь, њ бросил Флетч Мокси, а сам обогнул угол, благо
балкон окольцовывал дом.

Там он столкнулся с Джерри и Стеллой Литтлфорд. Они смотрели на
улицу. При появлении Флетча повернулись к нему. На их лицах отражались
изумление, боль, горечь, замешательство. Они промолчали.

У тротуара перед Голубым домом стояли два старых школьных автобуса,
три грузовика для перевозки скота, несколько микроавтобусов, пять или
шесть допотопных автомобилей. На каждом автобусе под окнами чернела
надпись: СПАСЕМ АМЕРИКУ.

Люди, приехавшие на этих колымагах, толпились между ними и Голубым
домом. Некоторые были одеты в длинные белые балахоны, с прорезями для глаз
в капюшонах. Другие њ в коричневые рубашки и брюки, дополненные черными
сапогами, галстуками и нарукавными повязками с красной свастикой. Мужчин
сопровождали женщины в простеньких, из хлопчатобумажной ткани, платьях и
дети.

њ Посмотрите на детей, њ воскликнула Стелла. Несколько мужчин
деловито доставали из автобусов плакаты и раздавали остальным. Надписи не
отличались разнообразием: СОХРАНИМ АМЕРИКУ БЕЛОЙ, ГОЛЛИВУД ПРОДАЕТ
АМЕРИКАНСКУЮ ДУШУ, НЕТ СМЕШЕНИЮ РАС. На одном и вовсе значилось: "НЕ
ДОПУСТИМ МОНГОЛОИЗАЦИИ!" Плакаты эти держали не только мужчины в белых
балахонах, но и женщины, и дети.

њ Полагаю, речь идет обо мне, њ процедил Джерри Литтлфорд.

њ Нет, њ покачала головой Стелла. њ Обо мне. Стоящие слева тридцать
неонацистов пытались изобразить из себя военизированное подразделение.
Мужчина с красной лентой на шляпе что-то кричал, пытаясь выстроить их на
тротуаре.

Подошла Мокси, встала рядом с Флетчем.

њ Должно быть, эти люди ехали всю ночь, њ заметил Флетч.

њ Это не люди, њ отрезала Мокси.

С улицы неслись крики: "Да это же Мокси Муни! Сука! Проститутка! Уж
не Джерри Литтлфорд рядом с ней?" За криками последовал камень, ударился о
стену за их спинами, упал на балкон.

Флетч повернулся к Мокси.

њ Ты не знала, что еще есть люди, которые не любят негров? Ты
думаешь, что все уже стали мудрыми и полюбили ближнего своего, как самого
себя? К сожалению, до этого еще дело не дошло. На телевидении, возможно,
но только не в реальной жизни.

њ Психи, глупцы, трусы, њ фыркнула Мокси.

Неонацисты выстроились-таки в два нестройных ряда, и мужчина с
красной лентой на шляпе выступил вперед, дабы произнести речь.

њ Мы знаем, что все это значит! Мы знаем, что творится вокруг! Мы
знаем, что происходит в мире! Кто управляет Голливудом, в котором снимают
все эти фильмы? Евреи! Кто издает газеты, которые рекламируют эти фильмы?
Евреи! Кому принадлежат кинотеатры, где показывают эти фильмы? Евреям! Кто
владеет телекомпаниями, которые приносят эти фильмы в наши дома, отравляя
умы наших детей? Евреи! А кто платит евреям? Коммунисты! Евреи не признают
смешанных браков. О, нет... они женятся только на своих. Если же они идут
против желания своей семьи, их изгоняют. И русские женятся только на
своих. А евреев высылают из страны...

Мокси хихикнула.

њ Странная, однако, ситуация.

Из домов, кафетериев, пансионов, переулков на Дувэл-стрит подтянулись
местные жители и туристы. Они не приближались к приехавшей группе. У
многих от изумления широко открылись глаза, кое у кого даже отпала
челюсть. Их собиралось все больше. Какая-то женщина крикнула:

"Ведите себя прилично!" Появились рыбаки. Настоящие и
рыбаки-спортсмены. Флетч узнал двух или трех человек, что вчера слушали
лекцию Фредерика Муни в "Грязном Гарри".

Смуглокожий мальчуган лет восьми, похоже, с примесью кубинской крови,
уселся на землю, скрестив ноги по-турецки, позади одного из мужчин в белом
балахоне. Достал из кармана белых шорт зажигалку. Пять или шесть раз
крутанул колесико, прежде чем добыл огонь. Поднес зажигалку к белому
балахону.

њ ...земля свободы...

Мужчина подпрыгнул, попытался рукой потушить пламя, дал парнишке
крепкого пинка, от которого тот отлетел в канаву. Ударил его снова, на
этот раз по голове. Женщина попыталась схватить его за балахон. Он
продолжал пинать мальчишку.

Толпа набросилась на людей, которые ехали всю ночь. В них полетели
камни. Откуда-то взялись палки. На коже и белых балахонах все чаще
появлялась кровь. Женщины кричали, по-испански и по-английски. Мужчина в
шляпе с красной лентой приказал своей гвардии проложить путь сквозь
вопящую, ощетинившуюся палками и кулаками толпу. Гвардия вступила в бой.
Били их от души.

Наконец, издалека донесся вой полицейских сирен.

Флетч коснулся локтя Мокси.

њ Пошли.

њ Куда?

њ Мы же собирались поплавать под парусом. Для морской прогулки
лучшего дня не придумаешь.

На лестнице они столкнулись с Эдит Хоуэлл. В халате, с чашечкой кофе
в руках, она поднималась на балкон.

њ Никак не могу взять в толк, как можно быть евреем и коммунистом
одновременно. Дерево и камень далеко не одно и тоже. Человек или
коммунист, или еврей...

њ Больные люди, њ покачала головой Мокси.

Лопес встретил их в холле. В белом пиджаке, белых брюках.

њ Мистер Флетчер, звонит мистер Стилл. Обещает уволить меня, если я
не подзову вас к телефону.

Из столовой, с чашечкой кофе, вышел Сай Коллер.

њ Мы њ участники международного заговора? њ спросил он Мокси.

њ Брось им сценарий, Сай, њ ответила Мокси. њ Пусть они убедятся
сами, сколь он плох.

њ Если б Питермана не убили, я бы подумал, что за всем этим
спектаклем стоит он. Ради рекламы продюсеры готовы на все.

њ Вы сказали Стиллу о том, что творится на улице? њ спросил Флетч
Лопеса.

Оттуда доносились завывание сирен и истерические крики.

њ Нет.

По коридору Флетч прошел в биллиардную, затем њ в кабинет.

Снял трубку, поднес к уху.