Чтение 28–й страницы книги ~Все дозволено~

Любого, только не Малыша - забияки, скептика, дружелюбного парня и
отличного инженера, пойди поищи лучшего по всем этажам Управления
космической службы.

Он рванулся со своего "операционного ложа", и зажимы не выдержали,
сорвались, сдирая кожу с запястий. Рывком сел, оторвал от груди и лба
дурацкие воронки, пошевелил ногами: свободны. Соскочил на пол, огляделся:
не было "стола", на котором лежал, растаяли в розовой дымке воронки со
шлангами, только валялась на полу смятая простыня-покрышка. Пнул ее ногой
и неожиданно успокоился: сам виноват, будь осторожнее. Посмотрел по
сторонам: всюду один и тот же туман - не все ли равно, куда сунуться! - и
нырнул в клубящуюся муть.

Теперь он стоял в большом зале - не то ангар, не то вокзал на
каком-нибудь земном космодроме, - только вместо диванов и кресел, на
которых дремлют ожидающие поездки, тянулись ряды "операционных столов",
повисших, как и повсюду здесь, без всякой опоры. На каждом - безжизненное
тело гедонийца, соединенное черными длинными шлангами с красной светящейся
панелью под потолком. Панель мелко-мелко дрожала, и от этого шланги,
присоединенные к воронкам на обнаженных телах, ритмично извивались, как
змеи в террариуме. А живых людей в зале не было - только мертвецы,
попавшие в перекройку. Да и тех было немного: Малыш заметил, что добрая
половина "столов" пустовала. Но и те, где шла "прочистка" мозгов, вели
себя не спокойно. То один, то другой выстреливали воронками, и те,
качаясь, повисали в воздухе, а "столы" подымались к потолку, пропадая в
туманной мгле и снова опускались вниз, но уже пустые. Гедониец,
подготовленный к дальнейшему циклу регенерации, оставался где-то наверху.

"Зрелище не из веселых, - решил Малыш, - пора менять дислокацию, все
равно ни черта не понять". Он подошел к "столу", уже готовому к
путешествию наверх, бесцеремонно подвинул мертвого гедонийца и уселся
рядом, держась за призрачный, но твердый на ощупь край "операционного
стола".

Подъем прекратился так же внезапно, как и начался. Малыш спрыгнул и
увидел прямо перед собой темное жерло трубы метра полтора в диаметре. Тело
гедонийца, неизвестно как и чем сдвинутое, скользнуло туда, а "стол"
нырнул вниз и пропал.

"Была не была, все равно другого пути нет", - решил Малыш и скользнул в
трубу за гедонийцем. Несмотря на свой почти двухметровый рост, он мог,
согнувшись, даже идти по трубе, перебирая руками по горячим стенкам,
словно труба входила в систему центрального отопления. Сначала идти было
легко, но потом труба поднялась, и пришлось ползти в гору на четвереньках.
А труба, казалось, не имела конца. По-прежнему кругом плотная темнота,
гасившая все звуки - даже попытка постучать по стене оказалась беззвучной,
только уклон понизился. Малыш прополз еще немного, и рука его уже не
встретила никакой опоры. Сильный толчок в спину бросил его куда-то вниз,
он пролетел во тьме - как долго, сам не помнил - и шлепнулся на что-то
мягкое и податливое, сильно прогнувшееся под тяжестью тела и мгновенно
погасившее инерцию падения.

"Спасен", - было первой мыслью, а второй - неожиданно вторгнувшийся в
сознание чужой вопрос:

- Ты можешь думать?

- Могу, естественно, - автоматически ответил Малыш и тут же изумился: -
А кто говорит?

- Не все ли равно кто? Спрашивай.

- Голос из тьмы, - усмехнулся Малыш, - а где ты, собственно,
пребываешь? В Аоре?

- Нет, в Голубом городе. Там, откуда могу контролировать все, что
происходит на этой планете.

- Понятно, - подумал вслух Малыш. - Координатор. Супермозг, созданный
Учителем.

- Я не Мозг. Я регулятор.

- Машина?

- В твоем понимании - да. Двигатель жизни.

- Вечный двигатель?

- Вечность то, что не имеет конца. Все конечно в природе.

- А бессмертные циклы?

- Бессмертны пока только те, кого вы называете гедонийцами. Люди
смертны.

- Значит, гедонийцы - не люди?

- В определенном смысле - нет. Если жизнь человека, твою например,
представить в виде графика в двухмерных координатах, то получится кривая с
пиком где-то посредине. Разогни ее вторую часть и проведи параллельно оси
абсцисс - получишь график жизни гедонийца.

- Зачем это нужно?

- Что?

- Циклы. Повторения. Ты сам говоришь, что все в природе имеет конец.

- Не знаю. Это не входит в мою задачу.

- А в чем задача?

- Управлять. Регулировать. Корректировать эволюцию циклов, стабильность
технологии, следить за уровнем.

- Каким?

- Информации.

- Добытой в драке или в потугах воображения, в скотских играх или
необузданных прихотях?

- Ты прав. Информация везде. Все, о чем ты думаешь и что делаешь, несет
в себе информацию.

- Но она может быть полезной или ненужной.

- Не знаю такого деления. Она бывает полной или неполной.

- Из какого же расчета у вас выводится норма полноты информации?

- Критерий общий: нагрузка на мозг.

- А тех, кто не набрал нормы, в котел?

- В залы регенерации. Вполне естественный процесс. Разве не удаляется в
механизме любая деталь, которая плохо работает?

- Одно дело - механизм, другое - люди.

- Для меня это идентично. Я машина. Общество тоже машина, только менее
совершенная.

- Ваше - да. Зачем столько каст, или кланов, или как они у вас
называются? Сирги, ксоры, сверхлюди - зачем?

- Не могу сомневаться в разумности программы, координирующей мою
деятельность на этой планете. Могу только объяснить вам непонятное.

- Почему магам позволено издеваться над вольными?

- Они повышают коэффициент накопленной информации.

- А сверхлюди?

- Еще более высокий коэффициент. Звериная реакция - пойми меня
правильно: зверей у нас нет, я употребляю этот термин, потому что он
наиболее точно передает знакомое вам понятие, - добавь к этому скорость
мышления, умение принимать самое верное, единственно нужное решение,
повышенное чувство пространства.

- Ну, а сирги - это тоже "чувство пространства"?

- Сирги - особая каста. Их мало, и роль их значительна. Если определить
точнее, это мои дистанционные датчики, скажем, глаза и уши. Потому им и
дано великое умение управлять пространством. Пространство - это злая и
добрая сила. Ты видел, как оно действует.

- Убивает.

- Лишь тех, кто из-за лени или равнодушия не набрал необходимой
информационной нормы. Не набрал - значит, следует перестроить мозг,
сменить касту. Требуется, ты бы сказал, лечение.

- Варварское лечение.

- Ты имеешь в виду сиргов? Искривление пространства - это гуманно.

- Откуда они знают, кого перекраивать?

- Я отдаю приказ. Он безукоризненно точен.

- Хороша точность! Я сам чуть было не попал на "операционный стол".

- Я все время следил за тобой. Не мешал, потому что это
запрограммировано. Помогать вам узнать и понять стабильность.

- Поймешь ее черта с два, когда я даже не знаю, где нахожусь и что
будет дальше.

- Сейчас узнаешь. Не бойся.

Чужой голос в сознании умолк, в растаявшей темноте высветлился зал с
длинным рядом кресел, похожих на парикмахерские.

В каждом полулежал раздетый донага гедониец, соединенный таким же
парикмахерским "колпаком" с экраном, по которому бежали цветные линии, то
кривые, то вытянутые, зигзагообразные и волнистые. Часто их пересекали
искры, как желтые молнии. У экранов суетились те же полутораметровые
человечки в голубых курточках и темных трико.

- Механическая прочистка мозгов, - подумал вслух Малыш и вздрогнул.

- Она тебя тоже ждет, - сказал кто-то сзади. - Подожди, когда вернемся
на базу.

Даже не обернувшись, он уже знал, что Капитан в конце концов все-таки
нашел его. Это так обрадовало, что Малыш не смутился ничуточки.

- Как ты нашел меня? - воскликнул он, обнимая товарища.

- Не стоило бы объяснять, - сердито сказал Капитан. - Я же тебя,
дурака, знаю. Сразу сообразил, что ты затеял. А как твой излучатель в
кабине нашел, бросился назад не задумываясь. Еле-еле к разбору покойников
подоспел.

- А дальше?

- Что - дальше? Через зал со "столами", через трубу - и сюда.

- Голос слышал?

- Никаких голосов. Все они немые. А что?

- Ничего. Расскажу после. Давай к выходу.

- А где он, этот выход?

- Найдем.

Они прошли мимо экранов и кресел с покойниками, подлежащими