в глаза очередной милой даме, летчик-испытатель храбрый Иль-
ин мог купить пару билетов в Ленком или на Таганку и отси-
деть положенные три-четыре часа без особого раздражения, но
и без всякой радости. Выкрикнутое великим Станиславским: "Не
верю!" очень мягко ложилось на душу прагматичному Ильину. Не
верил он театральным страстям, а кино, напротив, сильно лю-
бил и его страстям верил. Да и то верно! Театр - аффектация,
крик, форсирование всего на свете, иначе мало что поймешь с
последнего ряда. А кино - камерность (буквально!), интим-
ность, нормальный голос, нормальные чувства, полутона, дос-
тупные крупным планам, иначе - реальность. Так считал Ильин,
и не надо, уважаемые господа критики, упрекать его в наив-
ности и дилетантизме. Он - профессионал в иной области, он
на сверхскоростях профессионал, а там, уважаемые господа, вы
все сразу крупно обгадитесь со страху. Гутен морген, их либе
дих...
сверхскоростным пилотом, Ильин театр так и не полюбил. Гуляя
по первопрестольной, он, конечно, разглядывал театральные
афишки, почитывал от скуки рецензии на скандальные спектак-
ли, да и по тиви иной раз проглядывал наскоро какуюникакую
постановку. А значит наслышан был о театральной жизни. Нас-
лышан и начитан.
Малой Дмитровке, бывшей Чехова около театра "Перекресток",
ведомого неистовым режиссером Сашей фон Раабом. Стоит напом-
нить, что в прежней жизни Ильина улица получила имя докто-
ра-писателя лишь в сорок четвертом, так что в этой жизни
ничто не переименовывали: как была Малой Дмитровкой спокон
веку, так и осталась ею. А театр тоже поселился в здании
бывшего Купеческого клуба, более того - открыто содержался
"новым купечеством": деньги (и немалые!) платила финансовая
группа "Рейн-Москва", крутая межбанковская группировка. Саша
фон Рааб, сын немца и русской, имя в театральном мире имел
громкое, хотя и молод был, и привлекал в театр молодежь,
экспериментировал с ней напропалую, хватал призы на всяких
международных фестивалях, в Страсбурге, например, но и "ста-
рики" у Рааба играли мощные: Леонов, Борисов, Евстигнеев -
совсем здесь, к слову, не покойный, а живой и здоровый, ну и
не известные Ильину по прежней жизни, но в этой давно знаме-
нитые Игорь Форбрихер, Елена Панова, Алиса Коонен-младшая...
Ильин их не раз в кино видал и по "ящику" тоже. Елена Панова
сыграла жену Скокова в фильме "Президент", снятом режиссером
Василием Астаховым и получившем в прошлом году в США "Оска-
ра" - по номинации иностранных фильмов. Ильин его трижды
смотрел, мощное кино Астахов сработал, закрученное, жесткое,
и Скокова там сыграл Георгий Жженов, актер, любимый Ильиным
во всех своих жизнях.
в проезде своего имени, никто имя не отнимал и не превращал
проезд обратно в Камергерский переулок. МХАТ по-прежнему
гордился птицей-чайкой на занавесе, в репертуаре всегда име-
ли законное место пьесы вышеупомянутого доктора, и во МХА-
Те-то Ильину как раз и довелось побывать однажды. Вопреки
желаниям и принципам.
жил вальяжный главреж МХАТа Табаков. Ну куда как известный
актер, любимец народа! Такие, блин, совпадения унд метамор-
фозы. Но не в них дело, а в том, что однажды любимец народа
призвал дежурного из котельной, чтоб, значит, починить бата-
рейку, которая подтекала. Случившийся дежурным Ильин бата-
рейку починил и получил в благодарность червонец плюс конт-
рамарку на два лица в театр. На спектакль "Воры в доме",
где, как сказал любимец, он сам играет эпохальную роль. Мо-
жет, так оно и было. Ильин по серости того не понял, и после
первого акта они с Титом засели во Мхатовском буфете пить
пиво и закусывать раками. То есть они это дело в антракте
начали, но не прекратили и позже, поскольку и пиво и раки
оказались практически эпохальными. Как, вероятно, и роль.
выми сейшенами недорогой, но с отменной кухней ресторан, где
устраивались уикэндные народные гуляния "а ля Яков Щекин",
что был некогда создателем прекрасного сада в центре Москвы.
А еще там играла труппа эрос-театра Елены Браславской и дра-
ма-буфф "Деревянные кони". В драме-буфф Ильин не был, в
эрос-театр однажды зашел со скуки и два битых часа смотрел
композицию "Сольвейг" под музыку, естественно, Грига. В ком-
позиции красиво бегали и страдали полуголые и совсем голые
дамы и молодые люди, но поскольку все было довольно бесполо
и высокопарно, нравственные московские власти не считали те-
атр мадам Браславской порнушным и дозволяли ему играть "в
местах большого скопления публики". Позже Ильин читал в "Ве-
черке" статью некоего критика, который сравнивал голое но-
годрыжество в эрос-театре с неумирающими па незабвенной Ай-
седоры Дункан.
Нуриев, а в опере царили Образцова и Хворостовский - это из
известных Ильину, а неизвестных там - вагон и тележка. Еще
были Малый и Камерный, Мейерхольдовский и Таировский - наз-
ванные по именам отцов-основателей, еще были десятки театров
и театриков, вон даже театр "Яблоко" имел место под руко-
водством Славы Спесивцева, который и в этой жизни оказался
режиссером, а в прежней Ильин был с ним знаком и даже пивал
водку. Как-то подумалось: а не зайти ли к нему по-новой? Ум-
ный Ангел скептически заметил:
го кто? Работяга, козел, шестерка рваная...
Ильин, конечно, не пошел.
тор", что заменил бывший "Ударник" в бывшем Доме правитель-
ства, а ныне дорогом рентхаусе, и посмотрел в тысячный раз
"Великолепную семерку", которая в ЭТОЙ жизни оказалась до
мелочей похожей на оригинал. Хотя кто подсказал бы: в какой
жизни снимался оригинал?.. Забавно, но этот неприхотливый
фильм был тоже одной из "машин времени", которые придумал
себе Ильин для борьбы с ностальгией. Или для растравления
оной. И не то чтобы таких "машин времени" или, если уж автор
погнался за легковесными метафорами, таких опорных столбов,
поддерживающих память ТОЙ и ЭТОЙ жизней Ильина, было мало.
Навалом! Уже говорилось: одинаковые имена, судьбы людские,
одинаковые до неразличимости события, факты и прочая, и про-
чая. Высокопарные фантасты наверняка написали бы что-нибудь
этакое: пространство-время, единое для всей Вселенной, соз-
дает свою неисчислимую множественность миров, оставляя в
каждом свои триангуляционные знаки. Каково, а? Знай наших!..
А говоря попросту, помянутое пространство-время в своем ми-
ротворчестве лениво и неразнообразно в мелочах. И выбирать
себе "машину времени" Ильин мог где угодно. Просто он любил
"Великолепную семерку" с тех давних пор, как насмотрелся ее
до вызубривания реплик - в начале 60-х в своей небогатой
впечатлениями подростковой Москве, когда вредный американс-
кий фильм, невесть почему купленный идеологически скупым ки-
нопрокатом, попал на экраны страны, как наподражался несрав-
ненному Юлу Бриннеру - с его арматурно-ходульной походкой на
негнущихся ковбойских ногах. Смешно, но Ильин пересмотрел
"Семерку" на домашнем видюшнике за день или два до той ка-
тастрофы, что перенесла его в другую Москву. Стоит ли гово-
рить, что первый поход в кино здесь был именно на этот
фильм...
ретения братьев Люмьер, если на что и тратил в слабом поту
заработанные рубли, то именно на синематограф, где царил
всесильный Голливуд, то и дело, кстати, даря Ильину очеред-
ные "машины времени" или "опорные столбы" - выбирайте, что
нравится.
хлипкий стульчик рядом с ней и, соответственно, с гримерным
столом.
в нынешней жизни, был послушным начальству и обстоятельст-
вам. Мальвина начальством ему не была, но обстоятельства так
и толпились вкруг него, налезая друг на друга, рыча, плюясь
и грозя Ильину костлявыми кулаками.
Шилова Юлия
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Прозоров Александр