шли лесами по едва заметным тропинкам. Они переправлялись вплавь через
Неман, опять шли лесами. Иногда лошадям приходилось идти напролом по
кустарниковым зарослям. Конь Василия Корня чуть не погиб в топком болоте.
Руки и лица бояр были в царапинах. Андрейше досталось больше всех - он
часто задумывался и не обращал внимания на ветки, хлеставшие его.
литовской столицы, на душе у них сделалось веселее. До Вильни оставались
считанные версты. Дорога шла пашнями со скошенными и сложенными в копны
хлебами, часто встречались многолюдные селения. В жаркий полдень бояре
перешли вброд реку Вилию и очутились у дубовой заповедной рощи. Вдали, на
зеленой горе, они увидели краснокаменный княжеский верхний замок с высокой
башней.
вами Вильня. Теперь я должен распрощаться. Моя родина, Жемайтия, восстала.
Бояре, не успев открыть рта, только покачали вслед головами. Расспросив
встречного жителя, как лучше проехать, всадники проскакали через литовскую
половину города и свернули на Замковую улицу. Улица оказалась немощеная,
вся в рытвинах и ухабах. Только возле русских церквей и у гостиных дворов
уложены бревенчатые мостовые.
Троицы отца Федора, румяного и жизнерадостного человека. Поп был верным
слугой бога и великого князя Дмитрия и обо всех литовских делах тайно
давал знать в Москву.
заперлись в маленькой верхней горнице. Пододвинув гостям дубовую лавку и
обмахнув ее полотенцем, поп скромно присел на самом кончике.
важному делу, - сказал боярин Голица.
переглянувшись с боярами, продолжал Голица. - Тебе одному, человече, о том
сказано. Смотри не обмолвись - не сносить тогда головы, хоть и сан на тебе
священный. А знать нам надобно, что на Литве про Ягайлу говорят.
руки, будто ему было холодно. - Много натворил Ягайла, ох, много!.. Князь
Кейстут убиен. То дело рук Ягайлы.
переметнулся.
князь сам себя умертвил. Однако нет веры тому. На его похороны литовцев и
жемайтов съехалось - беда, ни пройти, ни проехать. Жрецов целое войско.
Плач, рыдания. Сожгли его по поганскому обычаю. Вместе с Кейстутом слугу
его сожгли, охотничий рог, собак много, ну, и медвежью лапу.
человече?
умершие, и живые все к нему на суд пойдут. Для того им когти нужны, чтобы
сподручнее на гору взбираться. А на медвежьей лапе когти куда как хороши.
- Отец Федор замолчал, задумался. - Сходственно с христианским учением о
страшном суде, - сказал он и сам испугался. - Своих покойников жгут, -
добавил поп. - Зело смрадная и богопротивная воня идет от тех костров.
Литве поганская вера?
спал, все думал, отчего крепка их вера... Большая сила в руках великого
жреца. Все жрецы - судьи, а великий жрец над ними судья. А у кого право
людей судить, того уважают и боятся. В каждом селении свой жрец: и народ
они судят, и знахари хорошие меж ними. - Отец Федор посмотрел на бояр. -
Вот и забрал силу великий жрец. По-нашему выходит, он и князь, и
митрополит... Тьфу, прости меня, боже! И светские, и духовные дела решает.
покачав головой, сказал боярин Голица.
как бы сказать... - отец Федор трудно подбирал слова, - князь будто
военачальник. А великий жрец по все дни делами вершит.
Роман Голица. Он горячился и ерзал по скамье. Многое из того, что
рассказывал поп, плохо понималось.
Федор. - А закон тут - от поганства, и никто тот закон переступить не
может. Богам угодно, говорит закон, чтобы великий жрец был верховным
правителем и толкователем их воли. Вот я и думаю: что будет, если князь на
войну позовет, а великий жрец воевать не захочет? Кого народ послушает? -
Поп высморкался и стал потирать руки. - Окольничих бояр при дворе мало. У
нас на Руси чем ближе к великому князю боярин, тем ему почетнее, а здесь
не так. Хоть мал да беден, а сам себе князь и сидит среди дремучих лесов и
болот. Сидит и в ус не дует. Позовет великий князь в поход, будет, жизнь
не жалеючи, биться. А русские князья - данники литовского князя, - те по
своим княжествам.
жрецом надлежит посольское дело править, - сердито сказал боярин Голица.
Теперь, правду сказать, легче князьям - все больше и больше силы берут. А
почему? На русские земли надеются. Русские князья поганого жреца не
поддержат... Чудные дела творятся в Вильне, - продолжал он. - Княгиня
Улиана вместе с духовником своим всем вертит. Хотят окрестить они Литву и
русские земли навек к себе привязать. Литву окрестить, а потом и Москву
под свою руку.
значит, в ней семя тверских родичей...
Федор, - Княгиня Улиана твердая женщина. По ее слову Ольгерд для Литвы
митрополита требовал, и патриарх не хотел, да сделал. Многие русские и
литовские князья за Улиану стоят. А вот у жемайтов великий жрец верх взял.
поганство ненавидит.
понимать надо?
глазами.
- Недаром хлопочут в Вильне ихние черноризники. Вильня город большой,
народу много всякого приезжает, и с бородами, и бритых, с одними только
усами, как у котов и псов. Бритые, известно, басурмане и еретики.
вопрос Голица. - Любят ли его бояре?
приложил ладонь к правому уху. Отец Федор подумал, помолчал, пожевал
губами.
убийство князя Кейстута не мил, русским - за дружбу с Мамаем. И великий
жрец поганский на него зло имеет. В городе слух идет, что немецкие рыцари
войной на Литву собираются... Нет, не тверд Ягайла на княжеском престоле.
тайно оповестить княгиню Улиану Александровну о нашем приезде. Бьем ей
челом, хотим видеть ее ясные очи...
окон пять поповен, розовощеких, как отец. Они хихикали и подталкивали друг
друга локтем, лукаво посматривая на морехода.
смеются, а Людмила? <Что я должен делать, как найти ее? - думал юноша. - И
где искать? Жива ли она? А если жива, не попала ли в руки орденских
солдат?> Мысль о Людмиле не выходила из головы. Он снова проклинал себя за
согласие сопровождать бояр.
невеста, - сказала она, - убежала в лес вместе с нашими девушками. Сидят
они где-нибудь в кустах ни живы ни мертвы. Не беспокойся, скоро она
вернется>.
бы один день или оставить его одного. Но княжеский посол был неумолим.
он твердо. Однако согласился переночевать в лесу, а с рассветом ехать
дальше. На прощание Андрейша просил старуху пересказать Людмиле, чтобы
ждала его и что он скоро вернется. Старуха обещала.
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Корнев Павел
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий