Чтение 28–й страницы книги ~Похищение Тесея~

-- Меня зовут Харикло, -- сообщила женщина, -- муж мой Хирон, а дом наш
в Лаконии, потому что с горы Пелион нас изгнали лапифы.

-- Разбойники лапифы, -- грозно произнес возница. -- Покарает их Зевс,
обязательно покарает.

-- Только нас с тобой уже не будет на свете, -- заметила женщина. --
Обычно добро торжествует после нашей смерти, ты не замечала?

-- Простите, для этого надо умереть, -- ответила Кора.

-- Тонкий ответ, -- заметил возница. -- Выглядишь ты подобно богине, но
лицо твое незнакомо. Не сообщишь ли ты нам своего уважаемого имени? -- Кора,
-- честно ответила девушка.

И как только она произнесла это имя, то прокляла себя -- надо было
прикусить язык. По тому, как буквально сжались ее случайные спутники, как
загрустили они, Кора поняла, что совершила чудовищную ошибку. Она не знала
какую, потому что времени перед отъездом было в обрез и ей просто не пришло
в голову проверить по словарю, нет ли какой-нибудь известной или
малоизвестной Коры в греческой мифологии. А вдруг под этим именем была
известна какая-нибудь распутница? Или похитительница драгоценностей?

Но дело оказалось хуже, куда хуже, хотя Кора об этом догадалась не
сразу.

Некоторое время они шли молча. Слышно было только, как екает селезенка
у серого мула, да скрипят старые несмазанные колеса повозки.

-- Простите, -- сказала Кора через несколько томительных минут, отгоняя
надоедливого слепня, -- я вас ничем не обидела?

-- О нет, госпожа, -- тихо ответила Харикло. -- Но, может быть, вам
удобнее следовать дальше в повозке? Мы с Никосом с удовольствием пройдемся
пешком.

-- Ваше отношение ко мне изменилось, как только я назвала свое имя. --
Кора решила выяснить отношения сразу, не оттягивая надолго недоразумения. --
Чем же оно вас смутило?

Харикло смущенно хихикнула, возчик пожал плечами и соскочил с повозки.
Далее он пошел, прихрамывая, рядом и ни за что не желал вновь подняться в
повозку.

Только тут Кора заметила, что обнаженные ноги возничего покрыты серой
шерстью и заканчиваются раздвоенными копытами, что никого, кроме Коры, не
удивляло.

-- Конечно, вы изволите шутить, госпожа, -- сказала Харикло.

-- Но я должен признаться, не слышал, чтобы Кора когда-нибудь шутила. А
если шутила, то это плохо кончалось, -- заметил Никое.

Ну что я натворила! Сказать им, что я не та Кора, которую они имеют в
виду? Что моя бабушка Настя живет под Вологдой? Да, но до основания города
Вологды должно пройти еще две тысячи лет! И польский прадедушка для госпожи
Харикло -- пустой звук.

-- И далеко нам до Коринфа? -- спросила Кора, чтобы переменить
неудачную тему беседы.

-- Нет, недалеко, -- вежливо ответила Харикло и укоризненно покачала
головой: зачем задавать такой вопрос? -- Сегодня там будем.

-- А от Коринфа до Афин далеко? -- спросила Кора заискивающим голосом.
Заискивания ее спутники не уловили. Кора перехватила взгляд возницы,
очевидно, сатира по национальности, который поглядывал по сторонам, будто
собрался сбежать.

-- От Коринфа до Афин дальше, -- послушно ответила Харикло. Снова
замолчали.

Справа от дороги лес прервался и потянулся пологий склон холма с
виноградником -- виноградник был низкий, грозди маленькие, ягоды мелкие.
Мичурина на них нет, подумала Кора.

-- А вы знаете, почему меня назвали Корой? -- спросила она, решив
наконец, что искренность -- лучшая политика. Чего не поймут, пускай
спрашивают. -- Назвали меня так потому, что моя мама была великой
поклонницей Шекспира, а Корделия из "Короля Лира" ее любимая героиня. Так
что официально меня зовут Корделией. Но я полагаю, что об этом никто не
подозревает. Даже мой первый муж. -- Муж? -- робко спросила Харикло. --
Имеется в виду Аид, -- мрачно пояснил сатир Никое. -- Бог подземного царства
мертвых. -- Ах да, разумеется, -- согласилась Харикло. -- Я никому не желаю
зла, -- сказала Кора. -- А к вам испытываю только благодарность за то, что
разрешили идти вместе с вами. Я так боялась. Мне рассказали, что в этих
местах безобразничает некий Тесей. А вместе идти спокойнее, правда?

Харикло поглядела на Кору, как на буйную сумасшедшую.

-- С нами спокойнее? -- переспросила она. -- А без нас неспокойнее?

-- Конечно, в компании всегда лучше. Я так давно здесь не была...

-- Ну конечно, -- согласился возчий. -- Наверное, грустно вам, великая
госпожа, понимать, что сейчас пойдут дожди, наступят холода и придется вам
возвращаться... туда.

-- Никое, замолчи сейчас же! Ты что, хочешь навлечь на нас гнев самой
великой богини Персефоны?

-- Если вы считаете меня Персефоной, -- вежливо сказала Кора, -- то вы
ошибаетесь. Меня зовут Корой.

-- Ну разумеется, мы никогда бы не посмели ошибиться, -- сказала
Харикло. -- Но разве у вас не два имени, госпожа?

Ну что ж, придется примириться пока с дурной славой. -- А вы сами
слышали о Тесее? -- спросила Кора Харикло. -- Он из Трезена, внук Питфея.

-- Как же, как же, этот Питфей подсунул свою дочку пьяному афинскому
Эгею, -- сказал возничий, -- а он сделал ей мальчика. Потом Питфей много лет
бегал вокруг и кричал, что сынка ей сделал сам господин Посейдон.

-- Никое, госпоже богине может быть неприятно, когда без уважения
говорят о ее родственнике.

-- Ничего, ничего, -- ободрила сатира Кора. -- Я с ним совершенно
незнакома. Ведь я же только тезка вашей Коры!

Кора могла бы поклясться, что страх перед ней смешивался во взорах ее
попутчиков с недоумением, подозрением, не спятила ли она. Поверить в такое
совпадение они не решались, так как боги обидчивы и мстительны. Вдруг сатир
указал вперед и произнес с тревогой:

-- Смотрите, стервятники кружат! Харикло вскочила, встала в повозке,
чтобы дальше видеть.

--Ох и не нравится мне это, -- сказала она. -- Может, повернем назад?

Она спросила у возницы, но вопрос относился и к Коре.

-- А что там может быть? -- спросила Кора. -- Вы, госпожа, можете и не
знать о таких, с вашей точки зрения, пустяках. Но для нас, простых
путешественников, это одно из самых опасных мест, -- заявил сатир Никое.

-- И немало невинных путников поплатились жизнью и своим добром из-за
этого проклятого Перифета, -- дополнила Харикло. -- Кстати, о нем тоже
говорят, что он незаконный сын Посейдона!

-- Нет, госпожа, -- возразил возничий. -- Я старый фавн, много видел,
много слышал. Но знающие люди полагают, что Перифет -- сын Гефеста и
Антиклеи.

-- Что ты говоришь! -- закричала, топнув ногой, Харикло, отчего повозка
закачалась, а мул сбился с шага. -- Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты хочешь
сказать, что он -- единоутробный сын хитроумного Одиссея?

-- Я полагаю, что Гефест забрался к ней на ложе еще до того, как она
стала женой Сизифа, не говоря уже о ее браке с Лаэртом!

-- А ты что, за ноги ее держал? -- возмутилась Харикло. -- Опозорить
бедную женщину каждый из вас, козлов, рад! -- И Харикло указала на ноги
возницы, который стоял возле остановившейся повозки.

-- Я попрошу нас не оскорблять, тем более в присутствии могущественной
богини. Ты знаешь, что она с нами сделает, если рассердится?

-- А я ничего плохого не сказала! -- продолжала Харикло. -- Я только
защищала женскую честь.

Возница снял шляпу и почесал затылок. Из тугих кудрей торчали короткие
прямые рога.

-- Надень шляпу, не пугай женщину! -- прикрикнула на сатира Харикло.

-- Можно, -- сказал возница. -- Можно и не пугать. -- Вообще-то он у
меня старательный, -- пояснила Харикло. -- Но происхождение вылезает, как
уши у Мидаса. Вы слышали, что случилось с этим несчастным царем?

-- Да, да, ослиные уши, -- сказала Кора. -- Можно задать вам вопрос? --
Всегда готовы ответить, госпожа. -- Тогда объясните мне, почему вы тратите
столько времени для выяснения проблемы, кто чей отец, кто с кем спал, кто к
кому залез в постель. Только об этом и говорите.

-- Шутит, -- сказал возница, обернувшись к госпоже Харикло. -- Конечно,
богиня шутит. -- А если не шучу? -- спросила Кора построже. -- А куда
деваться простому человеку? -- вопросом на вопрос ответила Харикло. -- Я же
должна выяснить, кого обидела, а кто меня обидел, с кем поссориться можно, а
кого лучше обойти стороной, иначе и костей не соберешь.

-- У нас в деревне был случай, -- заметил старый сатир. -- Одна женщина
увидела, как гусыня снесла яйцо. Гусыня была ничья, так, просто гусыня.
Принесла она яйцо домой, и что же вы думаете? -- В яйце был зародыш кого-то
еще? -- ахнула Кора. -- Ничего подобного, яйцо было нормальное, свежее яйцо,
только что снесенное. Но гусыня, как узнала, что случилось с ее яйцом,
кинулась к своим родственникам. А оказывается, ее отдаленным троюродным
дедушкой был тот самый лебедь. -- Тот самый лебедь, -- вторила Харикло. --
Тот самый, который изнасиловал Леду! -- То есть изнасиловал, конечно, Зевс,
-- поправила Харикло, -- но он принял вид настоящего лебедя, который на
самом деле был гусем...

-- Потому что в то время все были гусями, включая лебедей, -- пояснила
Харикло.

-- А этот гусь долгое время жил в доме Прекрасной Елены, когда та была
еще девочкой... Так вот эта гусыня пожаловалась Леде, Леда пожаловалась
своему брату Кастору, Кастор прискакал и отрубил голову несчастной женщине.

--И я ее знала, -- вздохнула Харикло. -- Чудесная женщина! А какие
пироги пекла! -- Но его наказали? -- воскликнула Кора. -- За что? За то, что
он вступился за родственницу, у которой съели еще не родившегося ребенка?
Они замолчали. Потом сатир предположил: