"малиновое" ведомство может тоже проявить характер, отправить ее на
недельку в подвалы Большого Дома. После такого "карантина" Ника, по их
мнению, станет куда сговорчивей. Ждать ареста не имело смысла. Игорь обещал
рассказать о случившемся самому Сталину. В последнее не очень верилось, к
Вождю Всех Народов попасть нелегко. Но можно поступить проще...
знакомый номер. Этот телефон дал ей муж еще два года назад, когда по
Столице прокатился первый вал арестов. Следовало позвать какого-то Леонида
Леонидовича и попросить помощи. Как догадывалась Ника, этот двойной Леонид
отвечал за безопасность специальной авиагруппы, которую возглавлял
Александр Артамонов. Прежде тревожить контрразведчика не было повода,
теперь же телефон мог пригодиться.
вполне подошел бы актеру, игравшему героев-любовников. Узнав, кто с ним
говорит, контрразведчик рассыпался в любезностях, осведомился о здоровье,
успехах, а заодно о погоде. Ника терпеливо выслушала долгую тираду,
представляя, как ее собеседник лихорадочно листает блокнот с записями или
ищет в ящике стола необходимую папку. Скорее, конечно, папку: за эти годы
материалов на Артамонова и его супругу накопилось немало.
телефону, можно не следить за выражением лица, сосредоточив внимание на
голосе. Когда-то Виктория Николаевна неплохо играла на любительской сцене.
Навыки не забылись.
причем надолго. Ника подумала было, что обладатель баритона попросту
испугался, но приятный голос вновь возник в трубке, посоветовав через пять
минут перезвонить по другому номеру. Номер рекомендовалось ни в коем случае
не записывать.
минут, после чего вновь вставила монетку в щель автомата. Трубку сняли
сразу. На этот раз говоривший назвал ее "гражданкой Артамоновой", первым
делом осведомившись, откуда она звонит. Получив ответ, он заметил: "хорошо"
и попросил подробнее рассказать о случившемся. До конца, впрочем, он
слушать не стал, велев подождать. Виктория Николаевна представила, как этот
неизвестный - почему-то он виделся ей высоким и худым, как жердь, закрыв
трубку рукой, переговаривается с кем-то еще, быть может своим начальником.
Наконец в трубке прозвучало: "Вы слушаете?" - и тот же голос самым
категорическим тоном заявил, что беспокоиться нечего, ибо все "мероприятия"
имеют исключительно "профилактический характер". Сообщив эту абракадабру,
говоривший распрощался, еще раз посоветовав не волноваться.
портить ей нервы. Пусть "малиновые" объясняются с руководством авиагруппы.
Кобец прав: летчиков, подчинявшихся лично Сталину, Большой Дом предпочитал
обходить стороной. Правда, бывали исключения. Виктория Николаевна помнила,
каким вернулся муж с похорон знаменитого Аса. В тот вечер он был
откровеннее обычного, и Ника поняла, что никто в авиагруппе не верит в
случайность, погубившую лучшего летчика страны. Великий Ас мешал: Артамонов
не стал пояснять, кому именно, но немного позже Терапевт передал слух, что
Сталин собирался назначить бесстрашного летчика наркомом внутренних дел,
заменив всеобщее кровавое пугало - Ежова. Так могли обойтись и с нею -
попросту зарезав возле собственного дома, как погубили Зинаиду Райх,
супругу опального Мейерхольда...
серых плащах. Увидев ее, они заулыбались, вновь взлетела в воздух шляпа.
Когда же Ника поравнялась с ними, один из "топтунов" вежливо
поинтересовался, хорошо ли ей гулялось. Стоило промолчать, но Виктория
Николаевна не выдержала:
резанула с плеча: - Бензин не надо экономить! Работнички...
товарища Кобца мотор фордовский, форсированный... А как вам церковь?
Понравилась?
ее, и Флавий напрасно надеялся, что Игорь сумеет увезти Нику в неведомое
убежище! Как хорошо, что она не согласилась!
в лицо довольному "топтуну". - И включите радио, а то это уже свинство,
причем мелкое!
шляпе, но Ника, не пожелав больше разговаривать, быстро прошла в подъезд.
готов ловить любую станцию мира. Ожил и телефон. Ника выглянула в окно, но
"топтунов" и след простыл, словно "малиновые" и вправду устыдились своей
неблагодарной работы...
Похоже, нелепая выдумка с телефоном и парни в одинаковых плащах - лишь
способ узнать ее реакцию. А что теперь? Скорее всего, ее временно оставят в
покое. Дадут поскучать, а заодно - немного успокоиться, чтобы следующий
удар оказался без промаха.
без происшествий. Телефон исправно звонил, Никой интересовались подруги,
подал весть Игорь Кобец, сообщивший, что "вопрос" полностью улажен, а
поздно ночью позвонил муж: Артамонов коротко сообщил, что находится "очень
далеко", но в случае необходимости готов немедленно вылететь. Похоже,
Александр уже узнал - от Кобца или от таинственного Леонида Леонидовича.
Ника поблагодарила, но просила не беспокоиться. Приезд Артамонова ничего бы
не изменил, к тому же Ника догадывалась, что на серьезные неприятности
Александр нарываться не рискнет. Их развод был делом решенным, а сыну
Артамонова от той, другой женщины шел третий год...
время вынужденной посадки из-за нелетной погоды. Как передали Нике
всезнающие доброжелатели, эта дама работала буфетчицей в аэропорту.
Виктория Николаевна ни разу ее не видела, хотя Артамонов довольно быстро
сумел организовать переезд своей новой знакомой в Столицу.
немедленно расстаться с мужем. Теперь она жалела об этом, их рассыпавшаяся
семейная жизнь никому не принесла счастья. Ей приходилось видеться с Орфеем
украдкой, большую часть времени потратив на никому не нужные встречи,
вечера, приемы, на которые ее приглашали как супругу знаменитого летчика.
Конечно, позови ее Юрий в свой холодный флигель, Ника бы не раздумывала, но
Орфей ни разу даже не намекнул на это. Ника обижалась, иногда ей казалось,
что Юрию она просто не нужна. Может, именно из-за этого ее брак продлился
так долго. Теперь все стало ясно: Орфей уже тогда знал, что за ним придут,
и берег ее. Неужели Юрия арестовали из-за романа? Конечно, в эти годы
человек мог погибнуть и за меньшее, но теперь, после знакомства с Флавием,
Виктории Николаевне начало казаться, что Орфей писал что-то другое, еще
более опасное. Наверно, он был прав, не доверяя ей. Тогда Ника была еще
другая, ее действительно не стоило посвящать в подобные дела. А жаль, если
роман, о котором они столько говорили, так и не будет написан.
когда по воле санхеддрина и с допущения пятого прокуратора Иудеи Понтия
Пилата пал жертвой судебной ошибки, а точнее - был сознательно погублен,
плотник из города Эн-Сарида Иешуа Га-ноцри. Особенно запомнилось о том, как
проходил - должен был проходить - суд санхеддрина... Судьи рассаживались
широким кругом, дабы каждый видел глаза другого. Собирались поздно ночью,
огонь зажигали лишь в центре, чтобы как следует рассмотреть обвиняемого.
Такие заседания назывались "кровавыми", на них решался вопрос о жизни и
смерти. Впрочем, Орфей считал, что Иешуа вообще не судили - десяток членов
санхеддрина заперлись в маленькой комнатке, чтобы не услыхали посторонние,
решили все загодя, а в дальнейшем лишь стремились вырвать признание у
Арестованного. Не признайся Он - приговор все равно, бы вынесли. Спешили
убить, а заодно как следует запутать, повязать кровью римскую власть.
Интересно, как поступили бы они, узнай, Кого убивают? Наверно, не поверили
бы. Ника вдруг вспомнила слова старого священника:
своими глазами. Разбитая икона, вновь ставшая невредимой, а Ника подумала о
каком-то ловком фокусе. Стало стыдно, но поверить до конца она так и не
смогла. Ника верила в чудеса, творимые святыми в давние века. Но ее
столетие не знало ни чудес, ни святых. Старый священник просто хотел
поддержать ее, помочь в тяжелую минуту. Ника вдруг подумала, что хотела бы
вновь встретить Варфоломея Кирилловича. Наверно, он всю жизнь провел
где-нибудь в глуши, пока до его тихого храма не добрались строители "самого
справедливого в мире общества". Но старик все еще верил не только в Бога,
но и в людей, Его забывших. Хорошо, если "малиновые" не заметили Варфоломея
Кирилловича. С них станется: примут старика за эмиссара подполья...
телефон. Она прислушалась: нет, аппарат молчал. В квартире было тихо, все
так же надоедливо тикали настенные часы, но Виктория Николаевна уже поняла:
что-то случилось. Она встала, накинула халат и осторожно, не включая света,
прошла в переднюю. Здесь тоже царил покой. Ника подождала, затем,
сообразив, что уже не заснет, достала из шкафа папиросы. Она редко курила,
но теперь не смогла сдержаться. Да, что-то случилось, Ника чувствовала это,
и уверенность с каждой секундой крепла. Этот день, только еще рождавшийся в
серых сумерках зари, должен все решить. Оставалось ждать. Ника оделась,
заварила кофе и долго сидела на кухне в темноте, наблюдая, как бледнеет
тьма за окнами. Уже скоро... Ника не верила предчувствиям, но теперь это не
было догадкой - она просто знала. Медленно вставал рассвет, и Виктория
Николаевна понимала, что наступающий день наконец-то что-то изменит...
Чернецов Андрей
Доценко Виктор
Маккарти Кормак
Шекли Роберт
Орловский Гай Юлий
Роллинс Джеймс