щеку, удовлетворенно прищурился:
выставить обратно на дорогу, откуда ты и пришел... Вряд ли ты этого хочешь. Но
и хуже, чем было, тоже ведь не будет, правда?
сковородках, ей тоже, вероятно, кажется, что лучшая из сковородок та, на
которой ее, рыбки, сейчас нет...
задумчиво сообщил Отец-Дознаватель. - Другое дело, что я... в нашем ските до
этого не доходит. Либо ты имеешь счастье служить Птице и принимаешь на себя
связанную' с этим ответственность - либо нет... Вот так и с тобой. Ты...
изначально крученый, с изъянчиком. Ты и сейчас не сказал мне всего. Я мог бы
узнать это "все", да чего там, просто выпотрошить тебя, как белку... Но я и без
этого прекрасно понимаю главную твою беду. Ты неожиданно обнаружил, что сам
справиться со своей судьбой не в состоянии, что мир велик, на дорогах холодно и
грязно, что ножи режут, а пики колют, что тебе кого-то очень жаль, но помочь ты
не можешь, а в это время практически никому не жаль тебя... И твоей душе
неприятно и жестко, потому что ты наделен совестью, а возможностью жить с ней в
согласии- не наделен... И тогда ты вспоминаешь, что единственное существо,
которое от тебя ничего не потребует,- Святая Птица... И ты идешь к ней не
потому, что раскаялся, а потому, что отчаялся. А это уж очень разные вещи,
Игар. Думаю, что я не пущу тебя к Птице.
Ни тени.
его сжалось, и не от слез, а скорее от ярости. - Она всегда относилась ко
мне... снисходительно...
Дознаватель приподнял уголки рта:
втянул голову в плечи. Зря он свернул с дороги, чтобы постучаться в эти ворота.
Напрасно.
щегольской шерстяной курточке и ученическим "когтем" у пояса:
семеро всадников, которые непочтительно стучатся у ворот... Что он просит вас
рассмотреть их желания и поступить сообразно с... -сообразно.
всплеск, зародившийся где-то в желудке и мгновенно охвативший его целиком; он
понятия не имел, зачем у ворот скита оказались семеро непочтительных всадников,
- однако тело его знало, вероятно, больше.
вестника, он перевел тяжелый взгляд на собеседника в кресле напротив:
комнату, а глаза, как два зубастых крота, ввинтились Игару в душу.
Ну?
парнишку-посланца, на "коготь" у его пояса; там, где он вырос, послушником не
разрешалось ходить с оружием вне занятий Отца-Разбивателя. - Это может быть кто
угодно... все они...
сам догадается, какую участь готовят Игару эти всадники у ворот. И поступит, по
выражению послушника-гонца, совершенно "сообразно"...
совести, сколько от кулаков, кинжалов и веревок. Ты решил, что кара, наложенная
на подраненного птенца его великодушными отцами, окажется куда мягче, нежели
месть большого мира... который гонится за тобой по пятам. Так?
кулаками, кинжалами и веревками.
Игар, как я в этих глазах выгляжу. Приблудный сумасшедший, оскверненный птенец,
здорово пощипанный десятками кошек. Не слушай своего норова, мальчик, - никогда
не попадешь в такую переделку. Святая Птица сохранит.
чину движением; легко поднялся:
перед собой, в темноте коридора оказался еще кто-то, почтительно склоненный и
страшно любопытный, - но Игар не смотрел по сторонам. Изнутри строение походило
не на гнездо, а скорее, на муравейник- такие же частые, узкие, низкие ходы,
коридоры, повороты... Игар ждал, что Отец-Дознаватель велит послушнику
выпроводить его, - но потом понял, что тот желает проследить сам.
Собственноручно убедиться, что кукушонок покинул Гнездо. Дабат.
ведь как раз с ним-то встреча наиболее вероятна... Потому что как раз Илазина
матушка имеет к Игару наибольшие претензии. И как раз она менее всего склонна
прощать.
преклонных лет, с двумя "когтями" на обоих боках, седой щетиной вокруг обширной
лысины и шелковыми "крыльями", расслабленно подрагивавшими на ветру; всякий,
хоть понаслышке знакомый с бытом Гнезда, немедленно опознал бы в нем
Отца-Разбивателя. Больше у ворот не было ни души; Игар хмуро подумал, что
дисциплина в Гнезде вполне "сообразна". В том ските, где он вырос, в такой
ситуации под воротами давно собралась бы стая послушников.
сопровождении Дознавателя, - а теперь его просто колотил озноб, и все время
хотелось обхватить руками плечи, чтобы хоть чуточку согреться.
появление Игара отразилось на них свирепой радостью. Чаще зафыркали, замотали
головами злые, раздраженные ожиданием кони.
сообразили, что к чему... Ну и нюх, так твою в растребку... - непочтительные
всадники бранились через слово, но не злобно, а скорее удовлетворенно, с некой
живодерской радостью.
губами всадника поблескивала медная серьга; рука в перчатке лежала на рукояти
хлыста.
надежды; Дознаватель глядел в небеса - задумчиво, отрешенно, будто барышня на
первом свидании.
никакой- все и так прекрасно понимали. Отец-Разбиватель почесал лысину, оставив
на ней пять красных полосок, и будто случайно подтолкнул створку ворот носком
сапога.. От этого чуть заметного прикосновения тяжелая створка вздрогнула и
приоткрылась еще; щель раздалась как раз настолько, чтобы пропустить худощавого
парнишку вроде Игара.
опустилась зеленая муха - именно такая, как те, что изумрудно поблескивают на
раскрытых глазах покойников. Глядя на муху,
толкают, выволакивают... Пусть запятнаются, чего там... Гнездо, в котором он
вырос, уже предавало его - холодным молчанием От-ца-Вышестоятеля... Если птенец
вывалился на дорогу- Гнездо не поможет ему. Гнездо не примет его, источающего
чужой запах, грязного и подраненного...
безмятежный. - Да...
разматывали веревку; вот и все.
останавливаться ни в коем случае нельзя было, потому что мужество сейчас его
оставит.
неудовлетворенной совестью и постоянством Птицы?
слова Дознавателя скользнули мимо его разума - однако в интонации отца он
уловил нечто, внушавшее надежду.
оставалось ни следа былой рассеянности:
Понимаешь?
топчется в ожидании его долгая, мучительная смерть. Остальное... Птица поймет и
простит.
глазами, заняло собой полнеба, откуда-то со стороны послышался тягучий,
удивленный голос:
Акунин Борис
Круз Андрей
Каргалов Вадим
Круз Андрей
Доставалов Александр
Андреев Николай