уверенности в себе заменило прежнее смятение. Однако, когда она пришла в
пещеру, чтобы забыться тревожным сном, беспокойство вернулось, усиленное
голодом и непониманием, зачем ее заставляют проделывать все это.
началась по-иному. После двух дней в темноте звезды виделись особенно
яркими. Одна из них приковала внимание Таис. Острый луч ее через глаза
проник в сердце, разлился по телу голубым огнем колдовской силы. Устремив
свой взгляд на звезду, сосредоточившись, она вспомнила волшебные возгласы
ритуальных танцев, что помогают собирать воедино силы и чувства, и стала
повторять: "Гея-Таис, Гея-Таис, Гея-Таис..." Беспорядочный поток мыслей
замедлился, почва под Таис покачнулась, и ее понесло неощутимо, плавно,
подобно кораблю в ночном море.
на островах Внутреннего моря, человек, оставленный наедине с морем в
ночной тиши, легче проникался первобытным слиянием с природными силами
Геи, растворяя себя в вечном плеске волн.
чувство, войти в поток времени, подобно Ахелою-Аргиродинесу [река в
древней Спарте, вытекавшая из земли и пропадавшая в земле], катящему
серебряные волны из неизвестности будущего во мрак подземелий прошлого.
Если стремления с самого начала были искренни и сильны, то сосредоточение
и под(r)ем духа могли достигаться и среди этой почти театральной декорации.
холодеть, серебрясь признаком близкого рассвета. Повинуясь внезапному
желанию, Таис встала и, потянувшись всем телом, бросилась в глубину черной
воды. Удивительным теплом обдало ее, вода, прежде казавшаяся ей застойной,
нечистой, спорила свежестью с морской. Едва ощутимое течение ласковой
рукой гладило, успокаивало раздраженную кожу. Таис перевернулась на спину
и опять устремила взор в небо. Рассвет катился из восточной пустыни, а
Таис не знала, следует ли ей снова удаляться во тьму пещеры или ожидать
знака здесь. Ее недоумение прервалось знакомым медным ударом. На галечной
насыпи появился старый философ.
высоту сумрачного неба, отразилась от гладкой стены колодца, и Таис
увидела себя в кристально прозрачной воде бассейна из полированного
темного гранита. Перевернувшись, она быстро доплыла до галечной насыпи.
Ослепленная после долгого пребывания в пещере и сумраке ночей, она вышла
из воды и прикрылась мокрыми вьющимися прядями волос.
руке.
он ударит тебя камнем, упавшим с неба. Откинь назад волосы, склони голову.
философу.
свободной рукой.
Взгляни на ее совершенство; я подумал, что оставлю рубец, и рука моя
опустилась.
рубец менее всего будет заметен.
удар острой гранью камня по внутренней стороне руки, выше подмышек. Таис
слегка вскрикнула, потекла кровь. Жрец собрал немного крови и размешал в
воде бассейна. Забинтовав руку афинянки полотняной лентой, он
удовлетворенно сказал:
напитка, которым вспоила Зевса в пещере Крита божественная коза Амальтея.
Таис осторожно выпила ее до дна и почувствовала, как отступил голод.
пятью лепестками и поднес светло-синюю столу, по подолу которой вместо
обычной бахромы бежал узор из крючковатых крестов, показавшийся афинянке
зловещим. Делосский философ, как всегда, угадал ее мысли.
крестов отогнуты противосолонь. Такое колесо может катиться лишь посолонь
(по вращению солнца), знаменует добро и благосклонность. Но, если ты
увидишь похожие колеса-кресты с концами, загнутыми посолонь так, что
колесо катится лишь против вращения солнца - знай, что имеешь дело с
людьми, избравшими путь зла и несчастья.
вокруг того, чему хотят повредить? - спросила Таис, и делосец кивнул
утвердительно.
поясом из продольно-полосатой бело-сине-красной ткани. Он отдал афинянке
низкий египетский поклон, коснувшись ладонью своего правого колена, и
безмолвно вышел.
дворик в верхний этаж надвратного пилона.
сосредоточении и расслаблении, усилиях и блаженном отдыхе, чередовавшемся
с откровениями мудреца о таких вещах, о каких хорошо образованная Таис
никогда и не подозревала. Казалось, в ней произошла большая перемена - к
лучшему или к худшему, она еще не могла оценить. Во всяком случае, из
храма Нейт на волю выйдет другая Таис, более спокойная, мудрая. Она
никогда никому не рассказывала о суровых днях, необыкновенных чувствах,
вспыхнувших подобно пламени, пожиравшему обветшалые одежды детской веры. О
страдании от уходящего очарования успехов, казавшихся столь важными, о
постепенном утверждении новых надежд и целей она могла бы рассказать лишь
дочери, на нее похожей. Жизнь не лежала передней более прихотливыми
извивами дороги, проходящей бесчисленными поворотами от света к тьме, от
рощ к речкам, от холмов до берегов моря. И везде ждет неведомое, новое,
манящее...
рассекающим равнину жизни, вначале широким и ясным, далее становящимся все
более узким, туманящимся и в конце концов исчезающим за горизонтом. Но
удивительно одинаковым на всем протяжении, будто открытая галерея,
обставленная одинаковыми колоннами, протягивалась туда, вдаль, до конца
жизни Таис...
где до сей поры безраздельно властвовали Афродита и ее озорной сын. Это
необыкновенное для юной, полной здоровья женщины чувство не покидало
афинянку во время всего ее пребывания в храме Нейт и странным образом
способствовало остроте восприятия поучений делосского философа. Старик
открыл ей учение орфиков, названных так потому, что они считали возможным
выход из подземного царства Аида, подобно Орфею, спасшему свою Эвридику.
и Индии, соединило веру в перевоплощение с отрицанием безысходности кругов
жизни и судьбы. Великий принцип "все течет, изменяется и проходит",
отраженный в имени великой критской богини Кибелы-Реи, натолкнулся на
вопрос - будет ли возвращение к прежнему?
ученик орфиков, пеласг с острова Самоса, который увел орфиков в сторону от
древней мудрости, предавшись игре чисел и знаков под влиянием мудрецов
Ур-Салима.
вечно совершающее круг за кругом, а Спираль - вот истинное течение
изменяющихся вещей, и в этом спасение от Колеса.
физических сил мира, - так учили орфики. - Космос - это прежде всего
порядок. Из Хаоса, Хроноса (Времени) и Этера (пространство эфира)
образовалось яйцо Вселенной. Яйцо стало расширяться, одна его половина
образовала небо, другая - землю, а между ними возникла Биос - жизнь".
подозревали, конечно, что двадцать шесть веков спустя величайшие умы
гигантски возросшего человечества примут подобную же концепцию
происхождения Космоса, исключив лишь Землю из главенства во Вселенной.
двенадцать веков до Таис, родился миф о Самсоне - ослепленном богатыре,
прикованном к мельнице и осужденном вечно вращать ее колесо. Он спасся
благодаря колоссальной силе, сломав колонны и обрушив на всех крышу храма.
Издревле вращающийся небосвод сравнивался людьми с мельницей. Смысл
содеянного героем сводился к тому, что надо разрушить мир и убить всех,
чтобы уйти от вечного круговращения.
наставления на золотых медальонах, которые они надевали на шеи своим
умершим. Когда томимая жаждой душа умершего плелась по подземному царству
через поля белых лилий - асфоделей, она должна была помнить, что нельзя
пить из реки Леты. Ее вода, темная от затенявших берега высоких кипарисов,
заставляла забывать прошедшую жизнь. Душа становилась беспомощным
материалом для цикла нового рождения, разрушения, смерти, и так без конца.
Но если напиться из священного ключа Персефоны, скрытого в роще, тогда
душа, сохраняя память и знание, покидает безысходное Колесо и становится
владыкой мертвых.
древние местные обряды.
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Флинт Эрик
Бажанов Олег
Доценко Виктор
Афанасьев Роман