далекого детства на Рикпосте я встретил здесь людей, с которыми хотел бы
сблизиться. Встретил - чтобы потерять.
просматривалось достаточно хорошо. Я снижался быстро и без страха - здесь
не было засады, здесь давно уже не было живого человека. Я посадил машину
перед домом, заблокировал - так, на всякий случай - двигатель трехзначным
кодом и открыл дверь.
ангаром громоздилась куча обгорелых бревен, за которыми угадывался силуэт
машины. Вся земля вокруг была покрыта копотью и пеплом, усыпана мелкими,
вылетевшими из костра угольками. Ворота и передняя стена ангара почернели
и покоробились. Но костер, наверное, горел недолго, хотя и яростно. Те,
кто его поджег, забыли или не знали о системе пожаротушения, встроенной в
машину. Или, скорее всего, им было на нее наплевать. Я представил, как это
происходило: машина - с кем, с чем? - в яростной, но холодной злобе
обложена огромной кучей всего, что может гореть. Кто-то выливает на костер
канистру горючей смеси, подносит огонек и отскакивает от пламени. Факел
взмывает в небо, но тут же срабатывает предохранитель системы
пожаротушения, и все вокруг заливает ядовито-сиреневой пеной. Если это
происходило ночью, то мгновенно наступила темнота. А потом, через много
дней и ночей налетел циклон, и дожди смыли пену в океан.
разгореться. Даже в том случае, если бы система пожаротушения была
отключена, ампула с пенообразователем сама по себе лопнула бы гораздо
раньше от жары, чем успела бы до такой степени раскалиться передняя стенка
ангара, чем успела бы выгореть трава на всей лужайке.
пошел к дому. Надо было сделать то, ради чего я прилетел на ферму, раз уж
здесь все равно никого не оказалось.
пакостных вещей на Сэлхе, он только с виду мягок и податлив, на самом же
деле - непроходим. Мне пришлось вернуться к машине и достать из-под
сиденья полотнище синтэна, которое я использовал при дезинфекции. Только
раскатав его поверх зарослей у угла дома, я сумел подобраться к окну. Я
высадил стекло и, убрав осколки с подоконника, залез в дом.
хозяева еще жили в доме. Даже пыль - столь обычная в заброшенных домах на
острове, пыль, к которой я успел привыкнуть - здесь не скапливалась. Судя
по всему, система обеспечения была в порядке, и энергии пока что хватало.
Наверное, здесь имелось в достатке всяческих продуктов, но я не стал
задерживаться.
раз сидел здесь за столом, когда бывал в гостях у Арна. Из столовой
выходили еще две двери. Я уже не помнил толком планировку дома, и пошел
сначала в левую. За ней был темный коридор без окон, но едва я открыл
дверь, как он осветился. Я прошел по нему до конца - на всякий случай,
потому что уже понял, что библиотека в другом крыле. Двери с левой стороны
коридора вели в спальни, в одной из них я ночевал когда-то, двери с правой
стороны - в кладовые. В конце коридора был выход наружу, но он, как и
главный вход, весь зарос скхином.
Свет падал в холл сверху, через матовые стекла, образующие его крышу.
Справа был главный вход в дом, напротив него - лестница на галерею,
опоясывающую холл на уровне второго этажа. Дверь в библиотеку была справа
от лестницы - теперь я это вспомнил. Одно из кресел, которые стояли обычно
вдоль стен, было выдвинуто на середину, и на нем что-то лежало. Я
приблизился и увидел, что это контейнер для мнемоблока. Судя по весу, он
был пуст. Я сунул его в карман и прошел в библиотеку.
дальней стены, содержимое которых почти не уступало библиотеке мэрии. Два
копирователя, несколько скринов и полка со сменными кассетами к ним.
Большой стереоэкран справа от двери. А между окон - стеллаж с самыми
настоящими бумажными книгами в красивых переплетах. Я подошел к ним,
потрогал корешки. Жаль - мне некуда взять их. Я знал, что некоторые из
этих книг в Метрополии были бы оценены дороже, чем весь дом Арна. Пять из
них, мне помнится, привезены на Сэлх еще при его заселении. Можно было бы
захватить их с собой, чтобы хоть они не пропали в общем пожаре Сэлха, но у
меня не поднялась на это рука. Даже несмотря на то, что я был уверен, что
никому из семьи Арна они уже не потребуются. Странно, насколько порядочны
бываем мы порой в мелочах, даже когда уверены, что нас никто не видит. И
на какие поступки способны в то же время в делах не столь мелких...
прилетел сюда. На Сэлхе не должно сохраниться памяти о том, что произошло.
У меня был впереди, наверное, целый год для того, чтобы уничтожить
немногочисленные теперь мнемоблоки на фермах Континента, но откладывать
это не стоило. Ведь рано или поздно, но почти обязательно последует
расследование, и я не мог рисковать после всего, что случилось. Тем более
теперь, когда те немногие люди, ради которых я готов был поступиться даже
собственной безопасностью, наверняка погибли.
мнемоблока - пустой контейнер - и смог снять с него крышку. Внутри была
записка - сложенный в несколько раз листок тонкой бумаги.
и протянул к нему руку, но затем выпрямился и отошел к окну.
человека. Чего еще могу я ждать, как еще я могу думать о человеке после
вот этого. Люди, люди. Марионетки - не более. И ты, Арн, ты, такой умный,
такой образованный, такой человечный - ты тоже не более, чем марионетка.
Тобой тоже не труднее управлять, чем остальными, ты тоже послушен воле
того, кто найдет нити, которым ты подчиняешься.
стандартных года назад. Я прожил на свете треть - не более - срока,
отпущенного для жизни нам, представителям стандартной расы. Возможно, я
несу в себе гены многих других человеческих рас - своей родословной я не
знаю, знаю только, что Рикпост, как и большинство авангардных миров,
заселен был таким смешением рас человеческих, что я не встречал с тех пор
ни одного человеческого типа, не виденного мною еще в раннем детстве.
Много позже, изучая галактическую демографию в Академии Связи, я поражался
тому, что помню их всех. Даже мент-рашей, этих несчастных умников, не
доживающих, как правило, и до двадцати пяти - я помнил и их, на нашей
улице или в нашем квартале жили трое или четверо мент-рашей. Возможно, я
несу в себе и их гены.
Рикпост. Обычно люди забывают то, что было в раннем детстве, воспоминания
последующих лет стирают из памяти мироощущение и восприятие тех лет. Но я
помню - потому что у меня больше не было детства, потому что я держался за
эти воспоминания еще долгие и долгие годы потом. Я все помню. И то, что
было до эпидемии, и то, что было во время нее. И то, что было после.
Естественный иммунитет все-таки бывает, я это знаю, но он слишком редок, и
Метрополия заботится о том, чтобы он стал еще реже. Уже много позже, уже
приобщаясь к сверхсекретной информации во время учебы в Академии, я понял
что с нами делали спасатели, которые все-таки достигли планеты через сотни
суток после начала эпидемии. Нас проверяли на наличие естественного
иммунитета. И те, у кого он был, умерли во время проверки. Как умер бы и я
сейчас, потому что во мне сидят клетки крептомы.
раньше. Индустрия Рикпоста нарушала экономический баланс целого сектора.
Шесть миллионов человек было принесено в жертву - это был самый дешевый
способ восстановления баланса. По сути дела, единственный способ,
согласующийся с законом Тэй-Хара. Если бы Рикпост продолжал развиваться
теми же темпами, последствия для сектора были бы ужасающими, и количество
жертв в результате - и прямых, и косвенных - намного превысило бы
количество погибших на планете в ходе эпидемии. Метрополия давно -
тысячелетия назад - столкнулась с первыми проявлениями закона Тэй-Хара, с
тем, что управление как таковое огромным сообществом человеческих миров
невозможно, ибо сами управляющие действия, начиная с некоторого уровня
сложности управляемой системы, становятся причиной отклонений в развитии,
и в итоге делают систему неуправляемой.
поддержания единства человеческого сообщества. Тысячи стандартных лет
единственной целью тех, кто его осуществлял, оставалось сохранение
стабильности. Надо признать - несмотря ни на какие отклонения, Метрополия
своего добивалась, она показала себя устойчивой системой даже при
значительных внешних воздействиях. Если бы не практикуемые методы
управления, человечество давным-давно распалось бы на множество мало
связанных друг с другом миров, которые могли бы развиваться до известного
предела а затем, с неизбежностью, либо застывали бы в своем развитии, либо
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Панов Вадим
Пехов Алексей
Белогорский Евгений
Журавлев Владимир