Чтение 28–й страницы книги ~Вино Асканы~

- Может быть подождем, пока вернется Вальнур? - сдавленным голосом
предложила Рения.

- Выяснить, что там такое, можно и без Вальнура. Держитесь за мной. -
Грон легонько стукнул каблуками по бокам коня. - Смелее, смелее, дружище!
Рано или поздно нам все равно придется туда ехать.

- И лучше раньше, - поддержал его Ал. - Книга судеб каждого из нас
уже давным-давно написана.

Они осторожно выехали на поляну, приглушившую стук копыт, и
направились к лесу, все так же звенящему птичьими голосами. Заросли
приближались; не дрожала ни одна ветка, ни один листок, и веяло оттуда
заманчивой, благоухающей травами прохладой. Никаких следов не было видно
на песчаной дороге, ложащейся под ноги коней.

И вдруг что-то блеснуло в лучах солнца, стремительно вырвавшись из
зарослей и с шелестом срезая листву. Две сверкающие молнии прочертили
неподвижный воздух, неотвратимо мчась навстречу всадникам.

"Топоры!.." - только и смог сообразить Грон, уже не успевая
уклониться от летящего прямо в лицо бешено вращающегося оружия.

В то же мгновение Тинтан взвился на дыбы, прикрывая всадника. Грон
почувствовал, как содрогнулось от удара тело коня. Фонтаном брызнула в
небо кровь из конской шеи, Тинтан издал какой-то неслыханный хриплый рык и
начал заваливаться набок, оседая на задние ноги...

Падая вместе с конем, вольный боец успел охватить взглядом все
происходящее: Рения продолжала ехать вперед, еще ничего не сообразив и
только начиная пригибать голову. Ал, расставив руки, словно собираясь
обнять кого-то невидимого, съезжал с седла, странно вывернув шею, и грудь
его была залита кровью. А от зарослей бежали к всадникам трое с кинжалами
в руках. Несущийся первым невысокий бородач был вооружен еще и топором - и
Грон узнал в нем Сигса!

Выпустив меч, уже касаясь в падении напряженными ладонями земли,
вольный боец заметил, что топор летит в его сторону. Сделав кувырок через
голову, он успел только повернуться боком к Сигсу - и в тот же миг
страшный удар обрушился на его ребра. Топор угодил не острием, а обухом,
он, без сомнения, переломал бы кости, но Грона выручила чудесная кольчуга.
Превозмогая боль, вольный боец нащупал у пояса кинжал, притворяясь
беспомощным, сквозь неплотно сомкнутые ресницы продолжал наблюдать за
нападавшими.

"Перехитрили... Перехитрили... Перехитрили..." - болезненно стучало в
висках, и злая тяжелая горечь растекалась по телу, проникала в мышцы,
пропитывая их необузданной силой, перехватывала дыхание, сдавливала горло,
врывалась в мозг, поднимая бешеную волну исступления. Обжегшая лицо кровь
рухнувшего рядом Тинтана застыла на губах густой, едкой, соленой массой, и
в памяти отпечаталась черная фигура окровавленного Колдуна. Колдун с
искаженным бледным лицом падал, бесконечно долго падал с коня и тщетно
пытался прижать рукой разрубленное плечо и грудь...

Один из метателей бросился к растерявшейся Рении, ловил удила ее
коня, испуганно мотавшего головой, двое других, беззвучно разевающих в
оскале перекошенные рты, были совсем рядом с Гроном, готовились
навалиться, скрутить, не дать ему опомниться.

И взметнулась неотразимая волна исступления, отрывая вольного бойца
от земли, превращая в вихрь, в разрывающую небо молнию (уже было, было
когда-то подобное в смертельной схватке с кровавыми кинжальщиками!) - и
оказалось, что он уже стоит на ногах, а руками его управляет изнутри
кто-то невидимый и свирепый. Застыли потные бородатые лица, исказившись от
ужаса, прекратилось в мире всякое движение - а руки его с неистовой силой
одновременно метнули оба кинжала. По самые рукоятки вонзились они в
перекошенные рты, с хрустом разрывая шейные позвонки - и оба нападавших
рухнули к ногам Грона.

Третий метатель, вцепившись в платье отбивавшейся девушки, пытался
стащить ее с коня - и с криком осел на землю, когда пущенный Гроном кинжал
проткнул ему спину. Вольный боец подхватил на руки плачущую Рению, опустил
на траву, бросился к Тинтану.

Судороги пробегали по все реже вздымавшимся бокам коня, из раны на
шее медленными толчками выдавливалась густеющая кровь, и темной от крови
была роскошная рыжая грива... Грон встал на колени у головы коня, заглянул
в подернутый пеленой тускнеющий рыжий глаз. Тинтан вновь, в последний раз,
выручил его...

Он прижался сухими губами к шелковистому лбу Тинтана, чувствуя, как
горечь щиплет глаза, пытаясь вырваться наружу, затопить весь мир,
вспучиться над холмами и поглотить ненавистное, ненужное солнце - быстро
поднялся и направился к Алу, над которым уже склонилась Рения.

С первого же взгляда он понял, что Алу, как и Тинтану ничем не
помочь. Перерубленное вместе с ключицей левое плечо отделилось от туловища
- и спасти Колдуна не могла никакая ориосская мазь. Еще вырывалось из
горла клокочущее дыхание, еще трепетала рассеченная грудь, но бледное лицо
уже казалось неживым, и неподвижны были сомкнутые веки глубоко запавших
глаз.

- Помоги ему, Гронгард! - простонала Рения, глотая слезы. - Помоги же
ему, ты же все можешь, Гронгард!..

"Если бы я мог, - опустошенно подумал вольный боец. - Если бы я
действительно все мог..."

Умирающий человек услышал голос девушки и сделал последнюю попытку
вернуться в ускользающий мир.

- Чужие... края... Там... за смертью... чужие края... - невнятно
прошептал он и розовая пена выступила на его губах... - Вот... как...
все... получается... - С каждым слабеющим выдохом он выталкивал из себя
бессильные слова. - Я... придумал... этот... мир... И вот...

Ал умолк, и вольный боец, скрежетнув зубами, закрыл полой черного
плаща его обращенное к другому миру лицо. Отвел в сторону рыдающую
девушку, усадил под деревом и сел рядом. Почувствовал вдруг, как что-то
стягивает кожу на лбу и щеках - это засыхала кровь Тинтана.

Вспыхнувшим в ночи огнем пришло понимание. Печальные всадники
зазеркалья... Лалиль, заменивший Тинтана... Так вот что, оказывается,
отразило зеркало!

Грон почувствовал холод в груди, расширившимися глазами посмотрел в
ту сторону, где лежало на траве завернутое в обыкновенный черный плащ
обыкновенное бренное тело необыкновенного, недоступного пониманию
человека. Человека, не только способного творить миры, но и создавшего то,
что еще не случилось, что должно случиться позже, может быть, через
десять, а может - и через сто дней...

Тяжело поднявшись, вольный боец подошел к затихшему навсегда Тинтану,
вынул из привязанной к седлу сумы флягу с водой. Долго тер свое
окровавленное лицо, невидящим взглядом обводя равнодушное пространство.
Боль и опустошенность не отступали, сердце то сжималось, то внезапными
сильными толчками пыталось вырваться из груди.

Печальные всадники зазеркалья... А только ли о Колдуне и Тинтане
печалятся они? Неужели и Вальнур Рай, светловолосый юноша с Зеленого
побережья, бесстрашный боец, пустившийся в странствия ради своей
ясноглазой Оль...

"Я уничтожу тебя, Крут!" - стиснув зубы, подумал Грон.

Ему все стало ясно. Но разве мог он знать, что Крут окажется таким
хорошим актером? Гораздо лучше тех, что выступают на лугу у городских
стен, расставив полукругом свои повозки. Крут, несомненно, предполагал,
что в ущелье его может ожидать засада. И пошел на риск, решив подставить
под удар себя и своих воинов, и заранее обо всем договорившись с Сигсом.
Разыгрывал долгое представление, предлагал сделку, вымаливал деньги,
затягивал разговор, а тем временем Сигс с двумя воинами отнюдь не ждали у
входа в ущелье. Нет, они с топорами в руках карабкались по камням,
преодолевая гряду, потом нырнули в лес - там, где он почти вплотную
подступает к скалам, - пробрались к дороге и затаились в зарослях.

"Дружище Тинтан, ты почувствовал опасность... И заслонил собой
хозяина..."

И ничего не изменилось бы, даже будь с ними Вальнур. Им так или иначе
пришлось бы проехать этой дорогой и неотвратимо попасть в засаду. Как
говорил Колдун: уже написана Книга судеб?.. И может быть Вальнур сейчас
тоже лежал бы здесь, рядом с Колдуном... если уже не лежит по ту сторону
гряды - ведь коварный и хитрый Крут, все рассчитавший заранее, мог
предусмотреть дальнейшие действия Грона - и устроить ловушку тому, кто
отправится наблюдать за метателями...

- Рения, жди меня на старом месте, у скал! - крикнул Грон, бросаясь к
арбалету и мечу. - Я еду за Вальнуром!

Он склонился над ней, сжал ее плечи, целуя мокрые глаза, щеки, губы,
вдыхая запах ее теплых волос.

- Никуда не уходи, Рения, мы вернемся. Жди меня там!

Вольный боец вскочил на коня Ала и помчался к черной стене, к узкому
проходу, поглотившему зеленоглазого веселого юношу.

"Лишь бы ничего не случилось... Духи рассвета, лишь бы ничего не
случилось, лишь бы он был жив!"

"Лишь бы... Лишь бы... Лишь бы..." - стучало в висках в такт ударам
копыт стремительно несущегося коня.

Путь сквозь ущелье показался ему бесконечным. Трупы врагов, пятна
крови, каменная глыба, из-под которой торчат ноги в запыленных сапогах,
неподвижная конская туша. Брошенный щит, застрявшее в расселине копье.
Поворот, еще поворот... Духи рассвета, когда же кончится ущелье?!

Он вырвался, наконец, из каменной теснины - и холод пополз по его
спине, хотя солнце изнеможенно повисло почти на самой вершине неба и
воздух был горяч и неподвижен. По склону холма лениво бродили кони
метателей, уткнув морды в высокую траву и отмахиваясь хвостами от
насекомых. Волочились по траве поводья, свисали с конских боков стремена.
Равнодушно покосившись на приближающегося вольного бойца, оба коня вновь
принялись обрывать сочную зелень. Их хозяев нигде не было видно, но,