останется от вашего храма. Ну, так как мне добраться до кувшинов?
- тот, кто умеет брать замки? Это тот, кто умеет узнавать у обитателей,
куда они дели добро.
им курицу, и еще наливался вишневым цветом кинжал. На стене, в пламени
костра, прыгал облупившийся виноградный Лу. Голова и тело были еще
человеческое, а руки уже пошли листвой с усиками. Художник чувствовал дух
времени и орды варваров с юга. Ему полагалось представить рождение
виноградной лозы, а он нарисовал гибель человека.
послушник, - видно, ничего уже его не излечит, раз ты мечтаешь воевать не
мечом, а кувшином.
вашему роду.
бить - умело и страшно. Чужие пальцы зажали рот, мир вздыбился и погас.
Потом чей-то голос в вышине потребовал оставить мальчишку в покое.
руке. Неревен узнал давешнего чужеземца, Сайласа Бредшо. На нем был
суконный кафтан с семью костяными пуговицами.
торговцам! - И, обернувшись к Бредшо: - Две недели назад твой товарищ
Ванвейлен оскорбил меня, а сегодня застрелил божью птицу. Ты заплатишь за
это сейчас, а Ванвейлен - завтра.
торговца.
а меч Марбода просвистел так близко от его груди, что спорол пуговицу с
кафтана. Торговец пискнул и отпрыгнул за столб, а меч Марбода снял с
кафтана вторую пуговицу. Пуговица запрыгала по плитам, и Марбод сказал:
солнечное сплетение. Марбод даже опешил, а торговец заорал, подпрыгнув, и
в прыжке обернулся вокруг себя, - и другая его нога чуть не въехала
Марбоду в личико. Однако Марбод ногу эту успел захватить и придержать, а
сам поддал торговцу коленом в срамную развилку. Торговец заорал и чуть не
проломил спиной пол, а Марбод тут же спорол мечом третью пуговицу с его
кафтана, и жизни у торговца осталось на четыре пуговицы.
Сайлас Бредшо был перед Кукушонком, как уж перед мангустой или недоимщик
перед старостой. Видно было, что Кукушонок похваляется перед дружиной,
спорет пуговицы - и зарубит.
заслониться щитом: меч снес бронзовое навершие и расколол щит, как гнилую
дыню. Марбод закричал, и в ответ ему закричала песья морда с рукоятки
меча, а бесы и пасти на пластинах панциря подняли оглушительный вой и
свист. Неревен взмолился Бужве: Марбод ударил. Меч торговца раскатился
цветными кружевами в лунном свете, и разрубил марбодов клинок, как масло.
Неревену померещилось, что клинки даже не перекрестились. "Божий суд!" -
закричали варвары. Как будто боги выясняют грехи в поединках, а не меряют
их на весах!
начальник тайной стражи, и сам король.
пятке, и копье ушло в старый пол, стало раскачиваться и гудеть. Марбод
выхватил из-за пояса короткую секиру, но один из королевских стражников
бросился на него. Стражник был молодой и неопытный: Кукушонок переложил
секиру в правую руку, ударил ей стражника и потянул к себе так, что тот
упал на колени.
упал и умер, а после него осталось двое маленьких детей и еще две дочери.
А Марбод взял секиру стражника и швырнул ею в короля; но Хаммар Кобчик
успел подставить щит, и секира снесла у щита верхний правый угол и
ударилась о кольчугу так, что серебряные кольца посыпались на землю, но
кожаная подкладка выдержала удар.
земли исчезли виноград и оливки, если подданный может швыряться секирами в
государя. А Марбод Кукушонок подхватил королевское копье за кожаную петлю,
уткнул его с разбегу в пол, и, сделав прыжок опоссума, перескочил на
проломленную крышу. Там стоял стражник с мечом в руке: Марбод выхватил у
него меч, а стражника пихнул внутрь, и тот расшибся насмерть. Это был,
однако, человек уже старый, и дети у него были взрослые.
за спиной джутовую веревку, - мог бы и поберечь добротную вещь.
послал заморских торговцев, а другой - людей короля. Правда, думал
Неревен, заморских торговцев мог привести и не бог ойкумены, а их
собственный, тот самый, которого я взял сегодня утром. Но тогда их боги
слишком милосердны. А людей короля мог послать учитель, который столько
знает обо всем, словно по-прежнему вхож к самому Бужве. Знал же он про
мангусту и кречета... Но тогда получается, что учитель не возражал, чтобы
Неревена убили. Нет, не зря сидел у него тот монах; Неревен заплакал и
потерял сознание, потому что такая мысль была еще страшнее, чем мысль о
смерти государя.
потерял сознание. На мальчишку просто никто не обращал внимания: шла
великая драка и ругань. Бредшо распутал шнурки рясы, поскорей нашел
передатчик, сунул в рукав.
и услышал, к своему немалому изумлению, голос Кукушонка, - а жучок был
слабый, действовал в радиусе километра. Однако что это за история с
кувшинами? Если, например, в этих чертовых кувшинах был иприт... В этой-то
стране?
протянул меч.
лезвия, никаких письмен на клинке. Четыре свежих зазубрины - и ни одной
такой, что могла бы разрубить красавца Остролиста - меч Белого Кречета.
мечом но алтарному камню. Брызнули крошки - король кинул зазубренный меч
Бредшо.
будет, - помолчал и спросил: - Ты в мертвом городе давно бродишь?
человек пятнадцать, но с плащами королевских цветов.
щеках - красные пятна.
был поклясться, что видел короля среди всадников, скакавших к Золотой
Горе. Зато он понимал, что король не оставит без расследования чуда:
вспыхнул цветной луч в руках заморского торговца и разрубил родовой клинок
Белых Кречетов...
король.
советником Арфаррой в своих покоях. Тревожить себя он запретил.
стены. Раньше они были покрыты зимними и летними мехами, теперь -
зеркалами и орнаментами.
безграничной изнутри и отграниченной снаружи. О кругах и квадратах... Что
же он сказал? Что-то вроде того, что круги и квадраты - лучший образ бога.
начинает с квадратных полей и круглых горшков, - то, стало быть, эти формы
он берет не из природы, а из своего ума. Между тем уму доступно познанье
лишь двух вещей: природы и бога. И так как геометрия проистекает не из
Афанасьев Роман
Максимов Альберт
Никитин Юрий
Трубников Александр
Афанасьев Роман
Сапковский Анджей