вуалью.
бессильно опустилась на стул, и Эл заметил, что она дрожит от волнения и
страха.
особенного: так себе, неприметный человек лет сорока пяти, лысоватый, с
носом, похожим на перевернутую морковку; и если его секретарша Беатрис,
красивая, как и положено быть настоящей шикарной секретарше, была в него
влюблена - надо полагать, это обусловливалось совсем другими качествами.
Впрочем, Беатрис вполне могла поддаться самовнушению и очарованию самой
его профессии, так воспетой в обширнейшей литературе определенного жанра.
В таком случае он мог благодарить чувство романтики, не угасшее в людях:
вид секретарши придавал оттенок шикарности всей его скромной конторе.
к психоаналитику. Это вынуждало Рафаэля всякий раз повышать свой гонорар -
чтобы хоть как-то выплачивать за аренду помещения и обеспечивать Беатрис.
Пусть она была готова работать и бесплатно, но, будучи потомком
аристократов, частный детектив не мог ей позволить такой жертвы. А чтобы
не растерять профессиональных качеств в период вынужденного безделья,
Салаверриа гадал.
подобные мистические предметы. Его гадание основывалось чисто на
дедуктивном методе: он просматривал все газеты, вел досье на всех людей,
чей доход превышал определенную цифру, изучал их взаимоотношения и
старался из всей этой информации заранее вычислить, где пахнет разводом, а
где и преступлением. Когда местный клиент наконец решался к нему
обратиться, Рафаэль буквально шокировал его своей осведомленностью,
повергал в прах и до последней минуты клиент пребывал в уверенности, что
имел дело с гением сыска, даже когда Салаверриа заваливал поручение
напрочь. Что поделать - интеллектуальные упражнения всегда нравились ему
больше, чем погоня, слежка и тем более - мордобой. У каждого свои слабости
- что тут поделаешь...
никаких скандалов и неожиданностей в жизни города не предвиделось. Правда,
что-то смутное закручивалось вокруг клуба Кампаны - но такие дела уже не
входили в его компетенцию. Каждому свое. Ему - великосветские скандалы,
полиции - клубные завсегдатаи и прочая мелочь.
разносчик пиццы: время указывало на то, что приближался полдник. Он вовсе
не ожидал увидеть у себя потенциального клиента, тем более не местного и
богатого на вид.
незнакомец вошел под конвоем длинноногой Беатрис.
делал ей замечания, что такое поведение выглядит несолидно, но она никак
не могла избавиться от этой привычки.
просить у меня деньги. Довольно крупные суммы денег. С другой стороны, я
знаю, что, кроме своего мужа, она общается только с врачом. И вот этот
врач вызывает у меня подозрение.
достаточно молода, а врачу нет смысла подрабатывать альфонсом. Значит,
остается шантаж.
справки. Не о ней - я буду настаивать на том, чтобы ее фамилия осталась в
тайне. Мне нужно знать, действительно ли доктор Джоунс, психоаналитик,
замешан в каких-то подозрительных аферах. Если так - то я просто напишу
ей, чтобы она держалась от этого человека подальше, или сам поговорю с ним
начистоту.
Салаверриа. Что-то в манере держаться выдавало в его клиенте человека,
способного на многое. Стремление сохранить инкогнито тоже заставляло
сомневаться, что папаша неведомой особы был человеком слишком
добропорядочным. Он и сам мог промышлять шантажом (если не хуже), но, в
конце концов, не все ли равно? Есть подозрение, возможно - преступление, и
уж во всяком случае - имеется в наличии клиент. Значит, нужно действовать.
Тем более, если доктор действительно балуется шантажом, вряд ли он
ограничится одной жертвой, - значит, это всегда можно установить.
том случае, если Джоунс действительно виновен.
некоторые подробности или хотя бы назвали фамилию дочери, дело могло бы
пойти куда быстрее.
необходимости срочно меня вызывать. Деньги я выплачу заранее - из расчета
где-то на неделю. Вам достаточно недели для предоставления подробного
отчета?
работе. Простите, не имею права уточнять, от кого.
наверняка даст мне хорошие рекомендации". Мысленно Рафаэль уже потирал
руки. Пусть это дело не сулило каких-то особо интересных упражнений для
ума - оно должно было дать деньги. А установить, имел ли место шантаж,
обычно легко. Да и имя дочки наверняка рано или поздно всплывет...
повезет, у тебя появится такая возможность. Лишь бы только этот доктор
Джоунс и в самом деле оказался нечист на руку - искать постороннего
шантажиста будет очень затруднительно... Не так ли?
запустила тонкую руку в наиболее цельную прядь его волос.
тебя поскучать... Ну, ничего, ты же у меня всегда была умницей...
Насвистывая себе под нос "Старого певца с бандонеоном", Салаверриа перешел
на противоположную сторону улицы и принялся рассматривать цитадель
предполагаемого противника издали.
больших домов, и особнячок с двумя выходами, служивший доктору и жильем, и
местом работы, не представлял собой исключение. Собственно, и переходить
улицу частному сыщику было незачем: от дома его отделял сад с довольно
длинной дорожкой. Судя по запущенному виду, садовник не работал в нем уже
несколько лет: растительность цвела буйно и дико, резко отличаясь от
соседних, ухоженных до неестественности, садиков. Зато розы, как ни
странно, отличались завидной пышностью - предоставленные сами себе, они
цвели в свое удовольствие.
решетку ограды, как вдруг ощутил чей-то взгляд. Пусть его опыт в практике
сыска оставлял желать лучшего - Салаверриа мог поклясться, что за садом
следят еще внимательней и пристальней, чем это делал он сам.
у ограды кустов, и в самом деле кто-то стоял. "Это уже становится
любопытным, хотя я и не сказал бы, что мне это по душе", - подумал частный
сыщик и на всякий случай начал приглядываться к номерам ближайших
автомобилей. Как знать, может, потом они окажутся единственным ключом к
разгадке какой-либо высокооплачиваемой тайны...
неподалеку машин принадлежала местному участку полиции. Стало быть, или
они сейчас проводили в доме Джоунса обыск, а за ними наблюдал сам хозяин
дома или его сообщник, или наблюдали они и тогда...
отдавать часть денег!" - возмутился Салаверриа, поворачиваясь с
рассерженным видом в сторону кустов. Чуть слышный щелчок сообщил ему, что
сидящий в кустах воспользовался фотоаппаратом. "Итак, следит полиция...
Значит, у меня есть шанс", - слегка успокоился Рафаэль, вновь возвращаясь
к созерцанию пышных докторских роз.