холку и заднюю ногу, и с поразительной легкостью швырнул матерого волка в
растущие неподалеку кусты дикого шиповника. Солли взвыл, обрушившись в
колючую поросль, - и Сигурд одновременно с Зу вылетел на поляну.
успел удивиться, почувствовав, что возносится ввысь. Рука с мечом была
намертво зажата в цепких пальцах бродяги, и Сигурд понял, что летит, летит
вперед головой, а еще через секунду понял, куда летит.
широкий плащ и одежду салара еще похлеще, чем пальцы бродяги, а Зу
свернулся в боевой узел между рычащими волками и пришельцем и шипел, - но
почему-то шипел на волков, полностью игнорируя происходящее с людьми.
хвостом, его тело свивалось в самых немыслимых вариантах, и еле слышная
мелодия, исходящая из зарослей на другом конце прогалины, вступала в
неясное противоречие с шипением огромной змеи; и стая замерла.
его, - и мерцающее, голубоватое облачко выплыло из кустов, медленно
сгущаясь и принимая человеческие черты.
и снова рассмеялся.
бродяге, нагнувшемуся над своим тюком. - Впрочем, я никогда и не видел
столь больших змей. Она поистине заслуживает уважения... да и ты, человек,
тоже...
Сигурд и Солли; но его взгляд, направленный на человека в тунике, был
пристальным и оценивающим.
Ты достоин того, чтобы тебе открыли Дверь... Сегодня. Сейчас.
Немедленно...
длиной, и очень широким лезвием, по краю которого шла тусклая гравировка.
В левой он сжимал другой такой же нож - или что там у него было? - но
держал его вдоль предплечья, так что клинок был скрыт и плохо различим.
парень... руби, не стесняйся...
вошло в живот варка, но тот не обратил на него ни малейшего внимания,
словно нож разрезал ночной туман, а не живую плоть. Собственно, эта плоть
и не была живой...
голову, и тогда лезвие второго ножа отразило свет молодого ущербного
месяца, робко вышедшего на небо. Лезвие было необычно серым и блестящим, и
серебристые блики заиграли на нем, когда нож вошел в тело варка.
выл, всхлипывал, он корчился на земле, а тело его горело призрачным,
желтым огнем без дыма; и через минуту лишь обугленный труп лежал на
поляне, лежал и казался одной из теней надвинувшейся ночи.
на брюхе; самой последней ползла жалобно поскуливавшая Вайл, но Изменчивый
даже не посмотрел в их сторону.
собираясь выпалить все накопившееся за время сидения в колючках, но тут
кусты снова раздвинулись, и на прогалину буквально выпал шатающийся
Даймон.
Все, мальчики, все... все в порядке... Справился! Сам справился!.. Значит,
могу еще... шалишь, тварь, не выйдешь... пошли домой, мальчики, дома
хорошо... дома бесы сидят... дома...
держа Пустотника в центре. Сигурд собрался было вмешаться, но его
остановил взгляд Пустотника, прикованный к идущему человеку.
взгляд...
бормоча нечленораздельные фразы и целуясь по-мужски невпопад; а Солли и
Сигурд стояли, переглядываясь, и чувствовали себя полными идиотами.
свои странные ножи обратно в тюк. - Марцелл. Бес. Видимо, тоже
последний...
большой палец.
удар. Мне очень понравилось...
ничего не промахнулся! Ты меня убил. То есть, как бы убил... понарошку...
Считай, что мне опять повезло...
имел в виду - в шиповник-то зачем?! Тоже понарошку?!
почему-то терпеть не могут. Третьего дня заметил...
шли впереди и шумно предавались воспоминаниям.
лежало на их плечах. Солли очень расстраивался из-за бунта стаи. Он
прекрасно помнил, как сам растворялся во властном потоке Зова; он не винил
волков, плетущихся следом и ждущих неизбежного наказания от оскорбленного
вожака, но былая ненависть в горящем взгляде Вайл преследовала Изменчивого
по пятам. Зов зовом, но ведь это сидит в каждом из нас и в любую секунду
готово выплеснуться наружу, неукротимым потоком захлестывая кричащее
сознание... Варк лишь помог, подтолкнул спящего Зверя... Давно ли он сам
бросался на Ярроу, плача злыми слезами бессилия? Кажется, вечность
прошла... и действительно - прошла...
новоявленным бесом - это, значит, с Отцом, что ли?! - но разобрать ничего
не смог и бросил это бессмысленное занятие. Он шел, незряче глядя перед
собой, и вновь и вновь прорывался сквозь кусты, взмахивал мечом, летел в
шиповник; и смеялся надменный Бледный Господин, впуская в себя бесполезный
клинок, и горел от второго удара, удара этого молодого, веселого парня,
совершенно обычного, земного, своего...
ему в лицо, - только не в глаза, а рядом и чуть мимо. Тяжелый взгляд, но
не такой как у Даймона, а такой, какой был у наставника Фарамарза во время
учебных боев...
не вздохнул, а так! - набрал полную грудь воздуха и процедил его сквозь
сжатые зубы.
туман, алые зрачки, неуязвимость... А мне не можешь. Ну хочешь - руку
отрублю? Или ты мне отруби... Сигурд неверующий...
Ответь на вопрос, Марцелл, - там, в Пенатах Вечных, они почему-то не хотят
отвечать... Что было в начале? - нет, не в самом начале, а тогда еще,
когда бесы были гладиаторами в Согде? Я так понимаю: арена, зрители, а они
дерутся... Арена - понятно, зрители - понятно, дерутся - плохо понимаю, но
в общем - ясно... А все вместе - не понимаю... Как это - драться на арене
для зрителей? Сможешь объяснить - поверю, что ты бес.
играли на его крутых скулах. Сигурд уже пожалел о сказанном, потому что
чувствовал - сунул пальцы в живое, в кровь и мясо, в самое-самое... Но
обратного пути не было.
сюда...
внезапно поднял голову, и его узкие глаза, похожие на суровые бойницы,
распахнулись и обрушили на Изменчивого и Девятикратного небо - блеклое,
выгоревшее, горбатое небо... а потом песок запорошил им глаза, и
подбадривающие вопли огромной, немыслимой толпы накатились и растворились
в жарком шелесте...
веками и медленно двинулся по дуге западных трибун, стараясь оставлять
центр строго по левую руку. Я был левшой. Некоторых зрителей это почему-то
возбуждало.
бы... Аристократы ценят меткое словцо, и похоже, сегодня вечером я выпью
за чужой счет... Бес протяжно выл на высокой, режущей слух ноте,
взбрыкивал окованными сталью копытами и без устали колотил себя в
оголенную волосатую грудь. Он уже разодрал себе шкуру в кровь шипами
Акунин Борис
Максимов Альберт
Маркелов Олег
Громыко Ольга
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел