вырвалось. Я не могу не верить тебе.
мириться с тем, что даже роль посаженного отца не избавила жену от
недоверия к Эвмену. Может быть, это была обида за его слабость перед
Софией, за страдания, слабостью этой вызванные. Может быть, она видела
нечто, чего не замечал Калхас. Связно определить причину недоверия она не
могла, лишь однажды сказала вещь, над которой пастух потом долго
размышлял:
ним?
старики. Зачем они стратегу?
Гиртеаде, что аргираспиды - знаменитые воины, что Антиген - сатрап Суз, а
в Сузах - царская казна, но прекрасно понимал законность сомнений.
Аргираспиды - при всей их доблести, при всей похвальбе былой близостью к
Александру, - в борьбе за права царской семьи были случайными людьми.
бессознательно закрывал глаза. Несмотря на собственные предсказания,
участие и внимание со стороны Антигена было ему приятно, а воспоминание об
освобождении жены вызывало бурное чувство благодарности. Но осторожность
Гиртеады заставляла взглянуть на македонян менее восторженными глазами, и
иногда предчувствия омрачали радость пастуха.
очередной ночевкой, пока разбивали лагерь, Калхас задержался, разговаривая
со стратегом. Когда он наконец зашел в свою палатку, то увидел там
насупленную Гиртеаду и молчаливо стоящих перед ней вождей аргираспидов.
это она стала такой пугливой?
расслабившись, отвернулась к столику, на котором чистила овощи. Пастух
обнаружил, что в складках туники она прятала большой кухонный нож.
Македоняне тоже заметили это.
Антиген. - Скажи ей, глупенькой, что, пожелай мы чего-либо худого, нож не
помог бы.
нахмурился Калхас. - Вы от меня что-то скрываете.
испугалась.
произнес Тевтам.
боится и не любит нас.
Калхас указал на кожаные тюки, заменявшие ложа.
выглядел уже совершенно спокойным, но внутри весь был насторожен.
Македоняне пришли не из праздного любопытства.
безумный беззубый наемник? - Голос Антигена звучал дружелюбно. Затем в нем
появился легкий упрек: - Отчего ты не приглашаешь нас?
время со мной.
Тевтам выпил свою порцию сразу и теперь смотрел куда-то в сторону. Калхас
кашлянул:
даймоний тебе все равно подскажет наши намерения. Скажу откровенно, мы
пришли к тебе, рассчитывая на ответную благодарность.
тебе жену. Теперь я хочу, чтобы ты посодействовал нам.
и не делаю этого.
забывай, прорицатель, Царь оделял меня не меньшим доверием, чем Эвмена. А
положение автократора - это все только нынешнее, сегодняшнее.
Ради нашего блага, ради наших побед ты должен внимательно прислушиваться к
Эвмену. Ты можешь направить его к доброму, предостеречь от дурных
советов...
околичностей из-за простого предложения! Может быть, ты мне еще и деньги
принес?
Так вот: не стану говорить о нашей с Гиртеадой благодарности красивые
слова, но, надеюсь, она не меньше твоей. Однако Эвмену я буду повторять
лишь то, что говорят боги.
показывал, что поставил точку. - Гиртеада, принеси-ка гостям еще вина.
Отчего же мы сразу про нее не узнали? Лучше бы украли для себя - такая
девушка должна ходить в драгоценностях, спать на пуху, а не резать овощи.
Ты согласен, прорицатель?
улыбаясь, то ли показывая удивительно крепкие для старика зубы.
отдашь? Тевтам, послушай, он не согласен. Но ведь мы можем поступить с ним
так же, как с Софией, правда, Тевтам? Захотим - и заберем. Прямо сейчас.
Как ты смотришь на это, Калхас?
Вместо этого он подошел к стоявшему у палаточной стены оружию, взял
дротик, меч и встал перед македонянами.
мы уходим.
Киликийской долины, в последний раз заставил зябко передернуться их спины.
Дорога, словно утомленная подъемом, пошла вниз, воздух стал теплее, суше и
они оказались на пороге Месопотамии. Однажды вечером горы раздались в
стороны, открывая вид на бескрайнюю, сливающуюся с сумеречным на востоке
небом, равнину. Отсюда, из предгорий, горизонт казался необычайно далеким.
Зрелище значительно превосходило даже то, что Калхас видел во время
морского путешествия. Глаза пастуха долго не могли привыкнуть к обилию
пространства. По телу пробегала дрожь от ощущения, что еще одно усилие - и
он заглянет за край мира.
опьяняюще подействовала даже на македонян. Калхас ощущал, что всех
охватывает детское желание - сорваться и бежать вниз подобно камнепаду,
мчащемуся по склону.
синеватым отливом линия Евфрата. Ее плавно, едва заметно изгибающиеся
берега окружали зеленые полоски рощ, садов, дикого кустарника. Легкие
струйки дыма выдавали дома, укрытые среди зелени, а прерывающиеся светлые
нити - дороги, соединяющие поселения.
хребты золотисто-алым сиянием. От гор на равнину падали гигантские
Эриксон Стивен
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Лукин Евгений